Николас Спаркс - Крутой поворот
И она действительно отвлеклась бы, если бы не разрывавшая виски боль, которую не мог унять даже аспирин. Пока они разговаривали, Сара изучала старую, но хорошо отреставрированную раму для картины. Правда, не настолько хорошо, чтобы оправдать непомерную цену.
– В пятницу? – уточнила мать.
– Я все откладывала на конец недели, поэтому накопилась куча работы.
Мать наклонилась ближе, делая вид, что восхищается рамой.
– Ты всю ночь была дома?
– Конечно. А что?
– Я несколько раз звонила, но ты не брала трубку.
– Я его отключила.
– А я думала, ты с кем-то проводишь время.
– С кем?!
Морин пожала плечами:
– Не знаю. С кем-нибудь.
Сара посмотрела на мать поверх темных очков.
– Мама, давай не будем снова начинать.
– Я ничего не начинаю, – сразу стала оправдываться мать и, понизив голос, продолжила: – Просто решила, что у тебя свидание. Раньше ты часто встречалась с молодыми людьми…
Мало того что Морин просто истекала сочувствием, так еще гениально играла роль терзаемой сознанием собственной вины родительницы. Было время, когда Сара в этом нуждалась: немного жалости еще никому не помешало, – но сейчас не тот случай.
Нахмурившись, она положила раму на место. Владелица, пожилая женщина, сидевшая под большим зонтиком, вскинула брови, явно наслаждаясь этой сценой. Сара нахмурилась еще сильнее и отошла. Морин последовала за ней.
– В чем дело? – спросила она таким тоном, что Сара остановилась и круто развернулась.
– Ни в чем. Просто я не в настроении слышать, как сильно ты обо мне беспокоишься. Иногда это надоедает.
Морин приоткрыла рот, но не произнесла ни слова. При виде обиженного лица матери Сара пожалела о резких словах, но что теперь поделать?
– Послушай, мама, прости. Мне не стоило на тебе срываться.
Морин крепко сжала руку дочери.
– Что происходит, Сара? Хоть на этот раз скажи правду. Я слишком хорошо тебя знаю. Что-то случилось, да?
Сара отвела взгляд. Хорошо, что окружающие заняты собственными делами. Собственными разговорами.
– Майкл снова женится, – тихо сказала она.
Убедившись, что расслышала правильно, Морин медленно, но крепко обняла дочь.
– О, Сара… мне так жаль… – прошептала она.
Да и что еще она могла сказать?
Вскоре они уже сидели на парковой скамье с видом на прибрежную полосу, подальше от улицы, где все еще веселились люди. Они ушли не сговариваясь. Просто гуляли, пока не устали, а потом нашли, где посидеть.
И долго-долго говорили – вернее, говорила Сара. Морин в основном слушала, не в силах скрыть тревогу. Глаза ее то и дело наполнялись слезами. Она непрерывно стискивала руку дочери.
– О, это сущий кошмар, – повторила она уже в сотый раз. – Какой ужасный день.
– Я тоже так решила.
– Ну… тебе будет легче, если я посоветую найти во всем этом и светлую сторону?
– Здесь нет светлой стороны, мама.
– Ошибаешься.
Сара скептически покачала головой:
– Какая именно?
– Ну например, ты можешь быть уверена, что после свадьбы они здесь не поселятся. Иначе твой отец сделает все, чтобы их вымазали дегтем и вываляли в перьях.
Несмотря на дурное настроение, Сара рассмеялась:
– Спасибо огромное! Если я когда-нибудь снова с Майклом увижусь, обязательно дам знать.
– Надеюсь ты не собираешься с ним встречаться? – всполошилась Морин.
– Нет. Только если не будет иного выхода.
– Вот и хорошо. Не стоит общаться с ним после всего, что он с тобой сотворил.
Сара просто кивнула и откинулась на спинку скамьи.
– Брайан не давал о себе знать? – спросила она, меняя тему. – Сколько бы я ни звонила, его никогда нет дома.
– Я говорила с ним дня два назад, но знаешь, как это бывает: молодым некогда поговорить с родителями. Он вечно старается поскорее распрощаться, – тут же подхватила Морин.
– У него появились друзья?
– Уверена, что да.
Сара смотрела на воду и думала о брате. Но спросила о другом.
– Как папа?
– Все так же. В начале недели прошел медосмотр, и вроде бы все в порядке. Он уже не так устает, как раньше.
– Все еще занимается в тренажерном зале?
– Меньше обычного, но обещает, что серьезно об этом подумает.
– Передай ему, что это необходимо.
– Обязательно. Ты же знаешь, как он упрям. Будет лучше, если скажешь ты. Иначе он заявит, что я его донимаю.
– А ты донимаешь?
– Конечно, нет, – поспешно заверила мать. – Я всего лишь за него волнуюсь.
Большая яхта медленно плыла к реке Ньюс, и они молча залюбовались прекрасным зрелищем. Через минуту мост разведут, чтобы пропустить яхту, и движение на обоих берегах застопорится. Сара уже усвоила, что, если куда-то опаздываешь, всегда можно сослаться на то, что тебя «задержали на мосту». Все, от докторов до судей, безоговорочно примут объяснение просто потому, что сами им пользуются.
– Как хорошо снова слышать твой смех, – пробормотала Морин.
Сара искоса глянула на нее.
– К чему такой удивленный вид? Ты давно не смеялась. Очень давно, – пояснила Морин, осторожно коснувшись колена дочери. – Не позволяй больше Майклу ранить тебя. Ты начала новую жизнь, оставив прошлое позади. Помни это.
Дочь почти неуловимо кивнула, и Морин продолжила монолог, практически заученный Сарой наизусть.
– И продолжай идти дальше. Когда-нибудь ты найдешь человека, который будет любить тебя, как ты того…
– Ма-а-а-а… – перебила Сара, покачивая головой. Все их разговоры последнее время сводились именно к этому.
Мать, как ни странно, прикусила язык и снова потянулась к руке Сары. Хотя та сначала отстранилась, но мать не отставала, пока Сара не сдалась.
– Ничего не поделаешь. Хочу, чтобы ты была счастлива, – вздохнула Морин. – Неужели не понятно?
Сара растянула губы в улыбке в надежде успокоить мать.
– Да, мама, понимаю.
Глава 7
С понедельника Джоне пришлось привыкать к рутине, которой в ближайшие несколько месяцев предстояло занимать большую часть его времени. Когда звонил звонок, официально возвещая о конце учебного дня, Джона выходил вместе с приятелями, но рюкзак оставлял в классе. Сара, как все остальные учителя, провожала детей до автобусов и машин, а потом шла туда, где уже ждал Джона, с завистью смотревший вслед уезжавшим друзьям.
– Бьюсь об заклад, тебе совсем не хочется оставаться. Верно?
Джона кивнул.
– Все будет не так уж плохо, вот увидишь. Я принесла из дома печенье, чтобы ты не сильно расстраивался.
Джона обдумал сказанное.
– Какое еще печенье? – скептически спросил он.
– Шоколадное, с кремовой прослойкой. Мама всегда давала мне его, когда я возвращалась из школы. Говорила, что это награда за хорошую работу.
