Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

— Ты гребаный ублюдок, — прорычал он. — Почему? Зачем ты, блядь, это сделал?

Я громко рассмеялся. — Не надо сваливать все на меня, гребаная крыса, это ты ее бросил. Мне просто очень любопытно узнать, насколько глубоко Фокс предан своим так называемым братьям, потому что мне кажется, что ты станешь жертвой номер три нашей старой команды. Так что скажи мне, что ты собираешься делать? Побежишь в гребаные горы или позволишь Фокси пристрелить тебя?

— Господи Иисусе, блядь, Маверик, — сказал он в панике. — Ты действительно так сильно меня ненавидишь?

— Очевидно, — сказал я, и мое лицо приняло хмурое выражение. — А теперь убегай, как маленький трус, каким ты и являешься.

— Я никуда не побегу, — прошипел он, и мои брови поползли вверх. — Думаю, я скоро увижу тебя в аду, Маверик.

Он повесил трубку, а я долго смотрел на телефон, удивленный этим, и мое сердце начало неровно биться. Он действительно собирался предпочесть смерть побегу из Сансет-Коув? Я, черт возьми, предупредил его. Не то чтобы мне было не насрать, но все же. Это была не та реакция, которую я ожидал.

Я сел на свой байк, и моя челюсть сжалась, когда я почувствовал, как на меня наваливается тяжесть того, что я только что привел в движение. Но Чейз сам определил свою судьбу, так что, если это был его выбор, я собирался позволить ему принять ее и никогда больше о нем не думать.

Проблема была в том, что я не мог выбросить его из своей чертовой головы.

Лютер молчал почти всю дорогу, но, когда мы начали проезжать по знакомым улицам Сансет-Коув, он заговорил так, словно мы все это время разговаривали.

— Я старался быть хорошим отцом. Не таким, которого любили, но хорошим. Тем, кто научил моих мальчиков тому, что им нужно было знать, чтобы выжить в этой жизни. Я хотел, чтобы они выросли сильными мужчинами, и они выросли. Но я также хотел, чтобы они поняли важность таких вещей, как верность, честность и сила характера. Я думал, что, преподав им те уроки, они поймут, что я даю им инструменты, необходимые для того, чтобы они стали по-настоящему сильными людьми. Это все, чего я хотел.

Я посмотрела на него, изучая его профиль, а затем решила просто произнести слова, которые вертелись у меня на языке, потому что к черту все. Я была ходячей мертвой девочкой, и то, что я не переступала черту, не принесло мне никакой пользы в отношениях с Шоном. Такие мужчины, как он и Лютер, всегда будут больше и сильнее меня, и если Лютер всерьез хотел восстановить свою семью, то именно ему нужно было кое-чему научиться. Не то чтобы я была уверена, что можно как-то исправить ситуацию между ним и его парнями, но все же моя честность стоила большего, чем если бы я просто сказала ему то, что он хотел услышать, а именно некую банальность, тешащую его самолюбие.

— Жизнь не всегда складывается так, как мы планируем, — сказала я, ерзая на своем сиденье так, чтобы моя новая татуировка не прижималась к коже. — Все, чего я когда-либо хотела, это остаться здесь со своими мальчиками и вести менее дерьмовую жизнь. Всего лишь одна простая вещь, которую мне казалось так легко удержать в руках, когда я была ребенком. Я знала, что всегда буду на мели и никогда не добьюсь успеха или не стану кем-то важным. Но я была важна для них. По крайней мере, я так думала. Но потом ты вытащил меня из моего маленького кусочка рая и убедился, что я знаю себе цену, когда убил все мои глупые фантазии о том, чтобы иметь что-то большее, чем то, для чего я была рождена.

— Тебе стоит вспомнить, кто я такой, прежде чем начать говорить со мной в таком тоне, дикая кошка, — прорычал Лютер, обращая свой дурной нрав на меня, и мурашки страха пробежали по моей коже, но я не собиралась отступать.

— Все, что я хочу сказать, — это то, что дерьмо случается. Ты думаешь, что жизнь пойдет одним путем, или пытаешься выстроить ее так, чтобы она пошла другим, а потом бац, что-то бьет тебя по лицу, как мокрой тряпкой, и ты ковыляешь по другому пути, который не знаешь, как пройти. Так что ты можешь споткнуться и упасть, а можешь понять, как преодолеть выбоины и выжить. — Я пожала плечами, перекидывая волосы через плечо и начиная заплетать их в косу.

— Ну, ты нашла свой путь обратно сюда, — заметил Лютер. — Так что, может быть, я тоже смогу найти дорогу обратно к своим мальчикам.

Я придержала язык и сосредоточилась на плетении косы, но он явно чувствовал, как мои невысказанные слова заполняют пространство в его шикарной машине.

— Выкладывай.

— Как насчет того, чтобы ты пообещал мне, что я не буду наказана за то, что болтаю лишнее, прежде чем начнешь вытягивать из меня мысли, которые тебе не понравятся? — предложила я, потому что, черт возьми, мне не хотелось бы умереть из-за того, что его чувства были задеты моим мнением.

— Ладно, — фыркнул Лютер. — Говори свободно.

— Окей. Ты только что сказал, что я нашла дорогу обратно, как будто теперь все хорошо. Как будто я не жила на улицах и в сомнительных домах с несколькими более чем сомнительными мужчинами. Как будто мне не приходилось заставлять себя продолжать дышать сквозь свои страдания каждый чертов день. Как будто я не попадала в разные серьезно хреновые ситуации и не застревала в них по более хреновым причинам, чем ты можешь себе представить. Так что нет, я не просто вернулась сюда с улыбкой на лице, взволнованная воспоминаниями о хороших временах. Теперь я сломлена. Даже если мои мальчики утверждают, что хотят меня такой, я знаю, что это не так. Не совсем. Потому что я не та девушка, которую они помнят. И я больше не способна быть ею. То, что я пережила за последние десять лет, оставило на мне неизлечимые следы. Точно так же, как то, что ты сделал со своими мальчиками или даже ради них, оставило на них следы. Так что я не думаю, что Рик просто смирится с тем дерьмом, которому ты его подверг, отправив в тюрьму за преступление, которого он не совершал. И нет, я не думаю, что