Горовая Ольга - Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений
— Я предпочитаю, все же, чтобы меня называли Кариной. Я уже не та девочка, и вряд ли сумею стать ею опять. — Карина немного дерганым жестом отбросила волосы на плечи.
Валентин медленно кивнул.
— И в чем же именно я ошиблась? — Она вновь прошлась по кабинету, возвратившись к столу. Но не села.
— Константин никогда не спрашивал у меня, что вы должны делать. Хотя, не буду таить, я сам пытался давать ему рекомендации касательного этого.
— Зачем же он тогда приезжал? — Карина приподняла одну бровь.
— Соболев обратился ко мне ради помощи ему, а не вам. Он хотел знать, что ОН должен делать и как себя вести, чтобы вам было комфортно.
Она медленно опустилась на софу, и уткнулась лицом в ладони. Сжала виски. Запустила пальцы в волосы.
Валентин просто сидел напротив и молча ждал, пока она начнет говорить.
Карина же пыталась собраться с мыслями. Хотя, больше всего другого в эту минуту, ей хотелось все бросить и кинуться к мужу. Может, стать перед ним на колени, как он сам недавно, и сказать «спасибо». Впрочем, это не приблизило бы их обоих к цели. И Карине никто не помешает сделать все это и позже.
Потому она заставила себя сидеть на месте.
— Знаете, после всего…Всех… я не верила, что такие — существуют. — Тихо заметила она, рассматривая свои ладони. — До сих пор — не верится, если честно. — С растерянным смешком добавила Карина, вертя кольцо на пальце.
— И, тем не менее, человек, который сейчас, наверняка, вытаптывает дорожку в линолеуме моей приемной — точно, реальный. — Усмехнулся Валентин в ответ. — Да и тот факт, что Константин как-то угрожал меня пристрелить, вряд ли позволит мне так расслабиться, чтобы усомниться в его реальности.
Это, отчего-то, заставило Карину рассмеяться. Наверное, нервное напряжение, сжимавшее ее до этого момента, сказывалось. А вместе со смехом, будто что-то вышло из нее. Словно ушла какая-то часть нервозности. И Карина ощутила себя немного проще и свободней в обществе Валентина. И он, казалось, уловил это изменение.
— Итак, мы начали с того, что вы беременны. И вас это беспокоит? Что-то заставляет нервничать? — Все с той же доброжелательной готовностью выслушать, напомнил Валентин.
— В какой-то мере. — Карина сжала пальцами мочку уха. Замолчала. — Да. Если честно, ужасно пугает. — Вдруг призналась она. — Но Костя хочет ребенка. Да и я прекрасно понимаю, что такому человеку нужен наследник… И все-таки… — Она дернула плечами.
Валентин кивнул.
— И все-таки, страх от этой умной мысли не уходит? — Резюмировал он.
Карина покачала головой.
— Что ж, давайте попробуем подумать, чего именно вы боитесь. И, может быть, найдем хоть одну причину, по которой ребенок окажется нужен и вам. — Предложил Валентин.
Она провела у Валентина полтора часа. И каждую минуту из этого времени Константин проторчал на ногах, не в силах присесть и спокойно дождаться итога встречи. То, что он и так поспособствовал некоторой дестабилизации ее состояния, не позволяло Соболеву расслабленно отпустить происходящее на волю течения. Но и вмешаться — он возможности не имел. И, более того, уважал и восхищался, гордился тем, что его жена, несмотря ни на что, решилась, и настояла на своем решении. Ее стремлением перебороть собственные страхи и опасения.
Потому он так же ничего не спросил и тогда, когда она вышла из кабинета Валентина, коротко сообщив, что договорилась и о завтрашней встрече с психотерапевтом. И теперь готова ехать на обследование.
Костя только кивнул, позволив жене оставить то, к чему она пришла в результате первой беседы, при себе, в который раз положившись на профессионализм Валентина. Тем более что сейчас, казалось, Карина держалась несколько спокойней, нежели с утра.
Правда, когда они добрались до клиники, некоторая нервозность вернулась к ней. Впрочем, ту можно было заметить лишь в глазах Карины, и Костя сомневался, что кто-то, кроме него, уловил это. Сам же он просто крепче сжал ладонь жены, давая ей ощущение своего присутствия и поддержки.
А спустя десять минут, прилагал титанические усилия, чтобы не стиснуть ее ладонь с бешеной силой.
Двое.
У них будет двое…
Детей…
Почему-то, первой мыслью, которая мелькнула у Константина — было то, что это Валентин его пристрелит. Или, вероятней, закопает живьем, после того-то, как он устроил ему такую головомойку из-за самого факта ее беременности.
Второй мыслью — стал искренний страх за жену.
Осознавать и осмысливать что-то еще — времени просто не хватило.
Лицо Карины казалось белым. Вероятно оттого, что таковым и было. Кровь отхлынула от ее щек, едва врач радостным голосом сообщила об этом. И Константин лихорадочно пытался понять, не грозит ли его жене обморок, пока доктор объясняла, что так часто бывает при ЭКО, так как гормоны, вводимые женщинам, способствуют стимуляции организма женщины к созреванию нескольких яйцеклеток, вместо одной, как обычно. Чтобы шансы успеха процедуры повысились.
— Мы так и не прошли ЭКО! — Рявкнул Соболев так, словно данная врач лично приложила руку к тому, на что они сейчас любовались на мониторах аппарата.
— Да… конечно. — Женщина испуганно глянула на него. — Но подготовку-то прошли… И потом, сами понимаете, это же дело случая. Не в наших силах это предугадать или как-то предсказать…
Кажется, она только сейчас обратила внимание на то, что ее новости вызвали у супружеской пары ошеломленный шок, вместо ожидаемой ею, радости и восторга.
— Выйдете. — Отрывисто велел он, стараясь взять эмоции под контроль.
Женщина послушалась без всякого сопротивления или возражения.
Соболев зажмурился, понимая, что орать, тем более на врача — совершенно бессмысленно. И несвоевременно. Резко выдохнув, он открыл глаза и наклонился почти впритык к лицу жену.
— Карина? — Константин провел пальцами свободной руки (той, в которую она еще судорожно не вцепилась), по ее закушенным губам. — Любимая моя…
Словно повторяя его действия, Карина зажмурилась. И глубоко-глубоко вздохнула.
— Слушай, я теперь знаю, как ты стал собой. Тем Соболевым. — Тихо прошептала она, так, что Косте приходилось напрягаться, чтобы расслышать. А ведь он наклонился так низко, что черты ее лица сливались перед глазами.
Впрочем, и слыша, он не понял, к чему жена клонит.
— Одного не понимаю, как ты сумел кинуть меня во, вроде бы, прозрачной сделке: один завод — один ребенок. — Открыв глаза, спросила Карина. — Кому тут можно было дать взятку, чтобы подтасовать в свою пользу, а, Соболев? — Она попыталась улыбнуться, хоть и вышло не очень, учитывая дрожь, которую он ощущал во всем ее теле. — Блин! Я понимаю, обставить пару-тройку партнеров, даже понимаю, как рейдерство провернуть, записав на себя все мало-мальские объекты области. Это все ясно. Но тут ты кому умудрился приплатить?! С кем договорился?
