Горовая Ольга - Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений
— Я хочу с ним встретиться. До УЗИ.
— Хорошая моя, я уверен, что решить ваши вопросы по оформлению можно и после. Вряд ли нас задержат в клинике больше часа.
— Я хочу поговорить с ним, Костя. — Она послушно взяла очередную дольку персика.
Он замер, отложив остатки фрукта и нож. Медленно вытер пальцы салфеткой, не прекращая внимательно и почти недоверчиво смотреть на Карину.
— О ремонте? — Ровным голосом уточнил ее муж.
— Нет.
Он понял. Понял все, что ей так трудно было выговорить вслух. И больше ничего не уточняя, взял телефон, тут же набрав номер Валентина. Второй рукой он мягко сжал ее ладонь, словно поддерживая и ободряя. А может, гарантируя, что она вдруг не передумает и не убежит.
— Да. Мы приедем через час. — Не утруждаясь приветствием, проинформировал Соболев психотерапевта в трубку, как только тот, похоже, ответил на его вызов. — Карина. Она хочет с тобой поговорить. Нет.
Трудно было понять все, слушая односторонние реплики Кости. Но Карина почему-то не сомневалась, что Валентин Петрович не будет против. Как и все, кого о чем-то «просил» Соболев.
Следующим ее муж набрал номер Максима, велев тому предупредить врачей, что они приедут позже.
— Наелась? — Уточнил он, отложив, наконец, телефон.
Карина слабо усмехнулась, подавляя предательскую дрожь в теле. Но решение было принято, и она собиралась привести то в исполнение.
— Пожалуй. — Кивнув, она приняла предложенную ей руку и поднялась следом за Костей. — Я быстро соберусь. — Пообещала Карина мужу.
— Я знаю, — улыбнулся тот, весьма успешно делая вид, что вовсе не насторожен.
И безумно ценя это, она подошла вплотную к Косте, приподнялась на носочках и нежно поцеловала его в губы.
Через сорок минут они уже приехали к психотерапевту. Приемная перед кабинетом оказалась пуста. Что, наверное, и неудивительно, ведь еще не было и восьми утра. Да и никто из них не стремился к большому количеству людей вокруг.
Валентин Петрович ждал их у порога, и судя по взъерошенному виду, звонок Кости выдернул того еще из кровати. Тем не менее, он сдержанно и искренне улыбнулся им обоим, открыв двери кабинета и приглашая войти.
Но на самом пороге Карина замерла. И, чуть прикрыв двери, обернулась к Косте, который, определенно, намеревался присутствовать при ее беседе с Валентином.
— Я хотела бы зайти одна. — Достаточно уверенно проговорила она, видя, что муж готов не согласиться с этим.
— Ты не должна делать этого, если не хочешь. — Костя обхватил ее пальцы, побелевшие от того, с какой силой Карина сжимала дверную ручку. Погладил, помогая расслабить. — И, тем более, не должна делать это в одиночестве.
— И все-таки. — Карина заставила себя медленно и глубоко вздохнуть. — Мне страшно, и противно, и гадко из-за своего опыта. Но… — Она улыбнулась. Не то, чтоб весело, но и не грустно. — Ты не можешь все делать за меня. Я так не хочу. — Высвободив пальцы из его ладони, Карина погладила щеку Константина, ощущая пальцами, что и он напряжен не меньшее. — Есть битвы, которые должна отвоевать именно я. Потому, что люблю тебя.
Глаза Кости сверкнули, но ответить он не успел. Не дав больше ему ничего сказать или возразить, она решительно зашла в кабинет, плотно закрыв за собой двери. И даже сумела уверенно улыбнуться Валентину Петровичу, который смотрел на нее с явно заметным одобрением.
Кабинет этого психотерапевта мало отличался от тех, которые ей уже доводилось посещать. Рабочий стол, с набором канцелярских принадлежностей, календарем и ежедневником. Кресло, в котором и сидел сейчас Валентин. Светло-бежевые стены, «украшенные» дипломами и картинами, небольшой диванчик-софа в одном из углов кабинета, жалюзи на окнах. Стеллаж с книгами по психологии и психиатрии в другом углу.
Почти стандартная обстановка, отличающаяся лишь в мелочах, во всяком случае, если судить из ее опыта. Но именно об этом, обо всем прошлом опыте, она и пришла сюда, если не забыть, то хотя бы, оставить тот позади.
Потому и сама Карина сдержанно улыбнулась психотерапевту.
— Вы хотели поговорить со мной,… Карина? — Валентин Петрович указал ей рукой на кресло, стоящее напротив стола.
— Да. — Карина опустилась на предложенное место, все-таки, несмотря на все намерения, ощущая себя достаточно скованно.
— О чем? — Валентин смотрел на нее открыто и с доброжелательным интересом. Как и положено человеку его профессии.
— Я беременна. Вы знаете? — Карина смотрела прямо на Валентина.
Казалось, психотерапевт секунду взвешивал своей ответ, прежде чем заговорить.
— Да, Константин упоминал. Вы хотите поговорить об этом со мной?
Карина усмехнулась уголками губ и, понимая, что стоило бы сдержаться и совладать с собой, все-таки поддалась чувствам, которые сейчас преобладали в ней над разумом и выдержкой. Она поднялась с кресла и прошлась до полок с книгами.
— Вы давно его знаете? — Не ответив на вопрос Валентина, задала Карина свой.
Психотерапевт молчал некоторое время, а потом усмехнулся так же, как и она.
— Некоторое время. — Валентин откинулся на спинку своего кресла. — И Костя не раз говорил о том, насколько вы наблюдательны.
Карина хмыкнула. Провела пальцем по торцам книг, не понимая названий, хоть и видела буквы.
— Он советовался с вами, касательно того, что я должна делать, да? — Полутвердительно спросила она.
— Почему вы так решили? — Валентин смотрел с интересом.
— Предложив мне заняться отделкой клиники, Костя назвал вас своим другом. Но в феврале, когда я только приехала сюда, и мне рекомендовали посетить психотерапевта, он о вас не упоминал. И даже консультировался у Карецкого о психотерапевтах, хотя, логично было бы предложить, что, имея вас в друзьях, он в первую очередь связался бы именно с вами по этому вопросу. Но я ничего не имею против, мне так даже проще, наверное. — Карина подняла ладонь, не позволив Валентину прервать ее. — Наверняка, вы знаете достаточно о моем прошлом сейчас, и мне нет нужды углубляться в подробности.
— В какой-то степени верно. — Валентин улыбнулся шире. — У вас, и правда, великолепно развито чувство интуиции и наблюдательность. И да, я имею о представление о вашем прошлом, Дарья. — Валентин чуть прищурился, словно ожидая ее реакции. Вот за это она и не любила психотерапевтов — ничего те не делали и не говорили просто так. Все было со скрытым смыслом и двойным дном. — Но вы ошиблись в причине его визитов.
— Я предпочитаю, все же, чтобы меня называли Кариной. Я уже не та девочка, и вряд ли сумею стать ею опять. — Карина немного дерганым жестом отбросила волосы на плечи.
