Там, за зорями. Пять лет спустя - Оксана Хващевская
Дети давно спали, родители и родственники, те, кто остался, тоже. Время было позднее, а ей не спалось. Чтобы никого не тревожить, набросив на плечи шаль, Злата вышла на веранду, прихватив с собой чашку с чаем и мобильный. Бесцельно блуждая в соцсети, она то и дело отвлекалась на собственные мысли, а подумать было о чем. Время близилось к полуночи. Даже сквозь закрытые двери были слышны трели соловья в саду, в которые девушка могла вслушиваться хоть всю ночь напролет. Но внезапно открывшаяся дверь заставила ее испуганно вздрогнуть. На пороге появилась Анька, в пижаме и с бокалами, наполненными до краев красным вином.
— Ты чего? — спросила ее Злата.
— Да так, что-то не спится! — пожала плечами сестра, ставя перед ней бокал. — Тебе, вижу, тоже! Или ты ждешь кого-то? Я помешала?
— Нет, — покачала головой Полянская, откладывая в сторону телефон и пододвигая бокал.
Анька присела за стол и обхватила свой бокал ладонями.
— Слушай, Злат, а ты куда сегодня так неожиданно пропала?
— Так, надо было отойти… — ответила девушка, не желая вдаваться в подробности.
— Понятно, — кивнула сестрица. Отхлебнув вина, она какое-то время молчала, ожидая, что Злата что-то к этому добавит, или просто собираясь с мыслями.
— Слушай, все собиралась спросить, а куда делся Дорош?
— Ушел, — ответила Полянская.
— То есть? Как? Куда?
— Молча, насовсем, с вещами! Еще в апреле, а сегодня мы встречались с ним, чтобы этот факт обсудить. Вернее, обсуждать было нечего. Виталя позвал меня в лес, чтобы сообщить о своем решении.
— А как это? — все не желала поверить новости Анька. — С чего вдруг?
— Не вдруг… Не хочу об этом говорить…
— Ладно, — кивнула Анька. — Ты расстроилась? — тут же поинтересовалась она.
Злата лишь неопределенно пожала плечами.
— Не знаю, нет, конечно, расстроилась, но думать сейчас об этом не могу, как не могу и сожалеть. Просто потому, что подсознательно я всегда знала, что этим все и закончится. Сижу вот сейчас и пытаюсь осознать и привыкнуть к мысли о другой жизни, где уже не будет Дороша. Где я буду одна…
— Почему ж одна?
— Знаешь, вот сейчас мне меньше всего верится в то, что снова полюблю, встречу в своей жизни человека, с которым пойду по жизни… И вообще, все как-то слишком сложно сейчас…
— Да зачем тебе кого-то искать, если есть Лешка, который все так же любит тебя, который по-прежнему рядом? Блин, Златка, ты прикидываешься или в самом деле не замечаешь, какими глазами он смотрит на тебя? Вы по-прежнему женаты, у вас есть дочка, да и Ульяшу он любит. Уверена, если только ты сделаешь ему навстречу полшажка, все будет, как раньше… — убежденно и горячо говорила Анька, но Злата лишь покачала головой.
— В самом деле? Как раньше? А я не могу и не хочу так, как было раньше, понимаешь? Да, Лешка ко мне хорошо относится, и мы с ним друзья, всегда ими были, всегда друг друга понимали. Да что там скрывать, Лешка — единственный человек, который меня понимает и поддерживает во всем. Который готов прийти на помощь во всем и в любое время дня и ночи. И может быть, он действительно смог простить, и пусть даже ты права, возможно, он действительно любит, но он заслуживает много больше, чем я могу ему дать! Понимаешь? К тому же я боюсь ошибиться. Я знаю, как любить Дороша, знаю, что такое любовь с ним. Когда я вышла замуж за Лешку, ждала того же. Может быть, оттого и случилось у нас все снова с Виталей, потому что не родилась во мне такая любовь к нему, и я не смогла забыть того, что было у нас с Дорошем. Теперь я знаю, как ошибалась, теперь я знаю, как мне необходимо Лешкино присутствие, его поддержка, но я боюсь ошибиться и снова причинить ему боль… Да и не поверит он мне, ведь я сама себе не верю…
— А ты спрашивала его об этом? — сказала Анька, не совсем поняв все то, что наговорила ей двоюродная сестра. — У тебя как-то замудрено все, Злата! Сомнения, терзания… Пойдем лучше спать! Говорят, утро вечера мудренее, а жизнь сама все расставит по местам… — добавила она и, допив вино, поднялась из-за стола.
Глава 32
— Девки, слезайте с крыши, провалится навес! — призывал Полянский, поглядывая на Злату и Аню, которые, забравшись на крышу старого дровяного навеса, собирали созревшие вишни, из которых планировали сварить варенье, а вечером, на ужин, угостить всех варениками. Июль перевалил за середину, лето было в зените. В доме пахло укропом и малосольными огурчиками, грядки радовали обильным урожаем, несмотря на жаркое, засушливое лето. Вся семья, как и прежде, снова была в сборе. Все дружно работали по утрам в огороде, отдыхали в обед, прикрыв ставни, и таким образом спасались от зноя. Вечером поливали огород, а потом еще долго засиживались на лавочке. Вот на одной из таких посиделок Юрий Полянский решил, наконец, заняться забором, который уже не первый год требовал ремонта, а в последний раз ремонтировался еще покойным дедом. Но тут возникла проблема: требовался помощник. Заикнулся он о Михалыче, но Елена Викторовна сразу эту идею пресекла, указав на Лешку, который после «Славянского базара» вместе со Златой вернулся в Горновку и стал частым гостем в их доме.
Блотский отказываться не стал, пришел к назначенному времени и теперь подносил и поддерживал доски, которые Полянский усердно заколачивал гвоздями, вытирая пот со лба и критически щуря глаз.
— Дядь Юра, как вам Турция? Как отдохнули? Все забываю спросить… — поинтересовался Блотский, то и дело поднимая глаза к навесу и встречая взгляд Златы.
Ее огромные голубые глаза блестели от смеха. Папа, как обычно, припрятал в косах ивы
