Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua

Мо Жань все это знал — но его собственное эгоистичное желание обладать этим человеком, его сердцем и душой, всегда заглушало голос совести.

Он оправдывал это тем, что Чу Ваньнин сможет полюбить его. Что он, Мо Жань, может стать достойным этой любви. Сделает всё, чтобы Ваньнину было рядом с ним хорошо.

Но разве мог человек, подобный Чу, в действительности любить кого-то, похожего на Мо Жаня?

Чу Ваньнин был достоин большего.

Мо Жань закрыл лицо руками, понимая, что глаза печет от слез. Он не знал, как ему дальше поступить — не был уверен, что должен позволять Ваньнину оставаться рядом с собой. И в то же время… он не мог прогнать его.

Веки Чу дрогнули, и мужчина неловко приподнял голову, моргая. Казалось, он не понимал, где находится и был дезориентирован — но затем, завидев Мо Жаня, как будто немного расслабился. Края тонких губ приподнялись в робкой улыбке.

— Мо Жань! Ты очнулся...

Мо Жань продолжал закрывать лицо ладонями, понимая, что не в состоянии встретить взгляд Чу.

Ему казалось, если он осмелится еще хоть одну секунду смотреть в эти чистые, полные доверия глаза, он будет проклят.

Он хотел попросить Ваньнина уйти, но ему не хватало духу.

Хотел сказать, что между ними все должно закончиться — но одна лишь мысль о том, что он, возможно, больше никогда не увидит Чу, причиняла больше боли чем все ножевые ранения и швы на его теле.

— Ваньнин… — прохрипел он. Голос едва слушался из-за подкатывающих к горлу слез.

— Я здесь, Мо Жань, — Чу снова попытался взять юношу за руку, но тот дернулся, избегая любых прикосновений.

Ваньнин опустил глаза, хмурясь. По его лицу не было понятно, что он чувствует — это снова было то самое ледяное выражение, к которому Мо Жань почти привык за долгие годы — и лишь недавно осознал, что именно так балетмейстер скрывает свои истинные чувства.

«Я подвел тебя и расстроил, — подумал юноша с тоской. — Мне казалось, я знаю, как все исправить. Но со мной ты никогда не будешь счастлив… Я продолжу подводить тебя, и однажды ты все равно меня возненавидишь. Итог будет один».

Вслух же он сказал:

— Выглядишь усталым. Тебе надо бы отдохнуть...

— Я буду с тобой, — Чу сощурился. — В любом случае, тебя выпишут через пару дней. Тогда и отдохнем.

Казалось, он неким странным образом понял, о чем думает Мо Жань — вот только, зная Ваньнина, юноша сомневался в том, что тот сделал правильные выводы. Чу был одним из тех людей, которые всегда представляют себе самые тревожные сценарии развития событий.

Мо Жань продолжал избегать смотреть на балетмейстера прямо — и тот тихо вздохнул, а затем, словно не обращаясь ни к кому конкретно, сказал:

— Все это произошло из-за меня. Я пойму, если после всего, что случилось, тебе трудно меня видеть.

«Мать твою… ЧТО?!»

Мо Жань, забыв о том, что только что собирался найти правильный предлог, чтобы отправить Чу домой, во все глаза уставился на мужчину, который выглядел образцом равнодушия.

— Мо Жань… мне уйти?

— НЕТ!!!

Мо Вэйюй дернулся так сильно, что невольно потревожил швы — и тут же, с абсолютно серым лицом, вцепился пальцами в простыню, глубоко дыша, чтобы перетерпеть пронзительную боль.

— Я позову врача. — Ваньнин нахмурил брови и поднялся, чтобы покинуть палату.

— НЕ УХОДИ!..

Мо Жань чередовал длинные вдохи и выдохи, перед глазами временами темнело, но он не бросал попыток сосредоточиться на Ваньнине, который застыл у двери с еще более мрачным лицом.

— Меня не будет пару минут. Я просто приведу кого-нибудь на помощь, — балетмейстер некоторое время колебался — а затем, видя, что Мо Жань все еще не в себе, сделал шаг обратно, сдаваясь. — Хорошо. Я побуду с тобой, а врача позову позже.

— Спасибо. — Мо Жань как будто расслабился, однако его тревожный взгляд теперь не отрывался от Чу.

Он смутно осознавал, что в его желании не отпускать мужчину от себя нет ничего правильного, но ничего не мог с собой поделать. Казалось абсурдным, что еще минут пять назад он всерьез считал будто сможет отказаться от Чу.

Он любил его. Хотел для него чего-то лучшего. Однако… не мог отпустить. Не тогда, когда видел, насколько Чу расстроен.

— Мо Жань? — Ваньнин снова присел у края его постели, вглядываясь в его лицо. — Почему… ты так смотришь на меня? Тебе больно?

— Что с Хуайцзуем? — перебил его Вэйюй, отчаянно пытаясь сменить тему. — Как… как мы выбрались? Что произошло? Почему ты вообще пошел за мной?

Ваньнин растерянно заморгал, сбитый с толку таким количеством вопросов — а затем, прочистив горло, решил начать с самого простого:

— Хуайцзуй получил огнестрельное ранение в живот, его госпитализировали для оказания первой помощи — но сейчас он уже неделю пребывает во временном заключении. Скорее всего, после того как психиатр сделает заключение о его состоянии психики, он будет проходить принудительное лечение. Я… не навещал его. Мне не хотелось оставлять тебя одного.

— Уже неделю?.. — Мо Жань ужаснулся. — Сколько… я пробыл в отключке?

— Девять дней. Ты приходил в сознание, но из-за препаратов, которые вызывают абстинентный синдром, у тебя была ломка — так что ты, возможно, ничего не помнишь…

— Я помню, что ты все время был рядом, — перебил его Мо Жань. — Ты держал меня за руку.

Ваньнин опустил глаза, непроизвольно сжимая в пальцах воздух, словно пытался ощутить призрачное тепло прикосновения. Ему вдруг стало ужасно неловко — Мо Жань видел это по тому, как он свел брови и поджал губы.

— Я помню это только потому что это было единственным, ради чего мне хотелось приходить в себя, — добавил юноша тихо. — Среди всей той боли только ты удерживал меня в рассудке.

— Мо Жань… — Чу предупреждающе поднял руку, пытаясь остановить парня, однако тот перехватил его ладонь, притягивая к себе.

— Я люблю тебя, Ваньнин. Но после всего, что произошло, я больше не уверен, что имею право быть любимым тобой. Я… не уверен, что заслуживаю тебя.

Каждое слово давалось юноше огромным трудом. Он снова отвел взгляд, понимая, что не вынесет, если увидит на лице Чу разочарование