Наташа Драгнич - Каждый день, каждый час
— Пойдем перекусим. На углу открылся новый ресторан. Еда, говорят, превосходная.
— И дорогая.
— Тебя не должно это беспокоить. Я хочу побаловать мою vedette[4] . — Он взял ее за руку.
— Ты сноб, — весело сказала Дора. Ей не хотелось, чтобы он так легко смог ее уговорить.
— И как ты меня только терпишь...
— На самом деле я не голодна. Мне еще нужно выучить роль. В первый же день нам задали домашнее задание! — Дора стояла неподвижно и смотрела в сторону.
— Есть тебе тоже нужно. А затем я помогу тебе с ролью.
— Это что-то новенькое!
Она рассмеялась. Обычно с его помощью она всегда оказывалась в постели.
Андре развернул ее к себе и крепко обнял, уткнувшись подбородком ей в макушку. Он высокий.
— Я не виноват, что ты такая сладкая и от тебя невозможно оторваться. Я не виноват, что каждую минуту думаю о твоем нежном ротике, твоей упругой груди, твоих...
— Стоп, стоп, стоп! Как раз об этом я и говорила!
Дора только делала вид, что злится, продолжая с ним целоваться и позволяя его рукам ласкать спину. Прямо посреди улицы. Чувствуя нарастающее желание, Дора закрыла глаза, ей было хорошо. Она услышала его легкий стон...
— Мне нужно идти. — Ее голос звучал не слишком уверенно.
— Нельзя быть такой жестокой... — Его губы слегка касались ее уха.
— Правда, пора. И дело не в том, что я не хочу.
— Тогда пойдем в машину, миг — и мы будем у меня... Подумай, кровать... большая, теплая и...
— Сумасшедший.
— Тогда к тебе.
— Так, я иду домой, а ты возвращаешься в банк. Мы можем встретиться вечером и наверстать упущенное. Я обещаю тебе маленький бонус, если ты меня сейчас отпустишь и дашь мне выучить роль...
Андре так внезапно убрал руки, что Дора чуть не упала. Она чувствовала себя неуверенно без его объятий. Ощущение утраты и сожаления было как удар в живот.
Но она его отпустила.
Она слышала чей-то смех?! Ее новая роль потешалась над ней, только и всего, как сказала бы мама. «Не нужно все время пытаться все понять», — подумала Дора и поспешила домой.
— Я люблю тебя, — прошептала Клара.
Лука встал и подошел к ней. Она так и не рискнула к нему прикоснуться. Она соблюдала правила. Они долго смотрели друг на друга. Лука рассмеялся и положил руки ей на плечи:
— Чем так вкусно пахнет?
Она взяла его за руку и потянула в кухню. Маленькое помещение было слишком скудно обставлено для такой прекрасной стряпухи, как Клара. Но, тем не менее, ей удавалось постоянно баловать их чем-нибудь вкусненьким. Лука любил, когда Клара для него готовила. В этом было что-то интимное. Особенно если она пользовалась духовкой. Совершенно не важно, пекла ли она пироги или запекала овощи. Печка излучала тепло, не имеющее ничего нищего с бытом. Родной дом. Чувство защищенности. Летний пляж. Полуденная жара.
Они обедали за накрытым столом, неровной доской на трех шатких ножках.
Лука быстро наелся. Он ел мало. С удовольствием, но мало. Лука слегка откинулся на спинку стула, который того и гляди мог развалиться. Он довольно улыбнулся Кларе. Она протянула ему руку. Лука немедленно схватил ее:
— А теперь я хочу заняться с тобой любовью.
Когда Дора пришла домой, родители молча сидели в гостиной, каждый в своем кресле, и смотрели на дверь. Никаких «я люблю тебя». Непривычно, что отец, зарабатывающий планировкой и строительством эксклюзивных квартир и домов, в семь вечера был дома, а мама не пропадала в дорогом ресторане с очередным молодым дарованием, чьи стихи она непременно хотела опубликовать в своем маленьком издательстве.
— Кто-то умер?
Дора по-прежнему стояла в дверях. Отец посмотрел на маму, та не обратила на него внимания. Она смущенно улыбалась дочери, напоминая ребенка, который что-то натворил, но надеется, что никто ничего не заметит, и его не будут ругать.
— Мы разводимся, только и всего.
Лука занимался любовью с Кларой. Страстно и чувственно. У него в голове постоянно возникали различные картины. Он целовал ее губы и тосковал по кисти. Ласкал ее гладкое тело, словно расписывая пальцами голый холст.
— Мама влюбилась.
Голос отца звучал язвительно, насмешливо, оскорбленно и немного зло. Он снял очки, протер, надел обратно, снова снял, снова протер и опять надел. У Доры начала кружиться голова. Она перевела взгляд на маму, которая просто сидела в кресле и смотрела перед собой, будто рассматривала красивую картину.
— Разводимся. Только и всего.
— Тебе, кажется, это нравится!
— Я не выдержу с тобой больше ни дня. Не говоря уж о ночи.
— Надо же. Скажите, пожалуйста.
— Все кончено, Иван.
— Я не согласен.
— Не с чем соглашаться. Это просто так.
— Кто сказал?
— Я сказала.
— С каких пор ты начала решать такие вещи в одиночку?
— С тех пор, как больше не люблю тебя.
Дора вышла из комнаты. «Словно в дурном кино», — подумала она. Она закрыла дверь, чтобы ничего не слышать. Воцарилась неестественная тишина. Словно она была последним живым существом на земле. Она легла на кровать и включила музыку. Джаз. Все что ей нужно. И не важно, что мама считала ее слишком юной для джаза. Восемнадцать, так не пойдет, только и всего. Дора всегда была другой. Маме порой было сложно справиться с такой дочерью. Только и всего. В тихом и глубоком звучании слышался морской прибой. Любовь, вечность, смерть. Дора почувствовала, как в груди стало тепло.
— Завтра приедет Ана. — Голос Луки звучал слегка взволнованно.
Клара посмотрела на него, рассеянно и довольно улыбнулась, как будто еще не пришла в себя.
— Ну, как тебе мое новое жилье?
— Никак не могу поверить, что у тебя отдельная квартира. Прошел всего один день, мама!
— Я сняла ее несколько месяцев назад. К расставанию нужно было подготовиться. Только и всего.
— Даже слышать об этом не хочу!
Тем не менее, Дора огляделась в новой маминой квартире. Она была маленькая, даже крохотная, по сравнению с той, где еще позавчера они жили все вместе. Светло, тепло, приятно, Доре не хотелось уходить отсюда.
— Я тоже хочу свою квартиру.
Мама взяла ее за руку и повела в маленькую гостиную. Они уселись рядом на диван.
— Ты на меня злишься? — тихо, очень тихо спросила Хелена, как будто боялась услышать ответ.
Дора повернулась к матери, заглянула в ее увлажнившиеся глаза и улыбнулась. Она положила голову на мамино плечо, словно все еще была маленькой девочкой, которая, несмотря на усталость, не хочет идти спать.
— Я, правда, его люблю. — Дора понимающе кивнула, а мама тем временем продолжила: — И он меня любит.
