Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани
«А если нарисовать гроздь винограда? Рисовать ее долго-долго, вытачивать каждую деталь и нарисовать ее лучше, чем есть на самом деле? Но все равно ее не захочется съесть. А если нарисовать бокал с вином? Все равно в нем не будет прохлады и веселья. И вообще, у меня, наверное, наступил очередной кризис. Снова мне ничего не нравится, ничто меня не привлекает. Может, это уже старость, и поэтому я становлюсь сварливым?»
Но тут Джон вновь улыбнулся. Он вспомнил сегодняшнюю ночь.
«Нет, старостью это назвать нельзя. Это, скорее, вторая молодость, — но такое признание его не могло утешить. — Вторая молодость? — призадумался он. — Все-таки вторая, а не первая».
Он посмотрел на часы и понял, что опаздывает. Ведь у него на сегодня был назначен прием у доктора Корнера, который не любил ждать. Многие знаменитости и богатые люди были его пациентами.
Но тут Джон Кински нашел, чем утешить себя.
«Я не богат и пока еще не очень знаменит. А с доктором Корнером меня связывает старая дружба».
И он пошел быстрее. На улице его уже никто не обгонял, наоборот, он протискивался сквозь снующих по тротуару пешеходов.
«Какого черта он пригласил меня к себе в клинику? Мы могли бы встретиться у меня дома или в мастерской. Или же у него поиграть в шахматы, в карты, выпить немного, поговорить обо всем между делом. А так я буду чувствовать себя неуютно. Я должен буду сидеть и рассказывать ему о всех своих недугах. А вспоминать об этом не хочется, хоть и чувствую я себя ненамного хуже, чем в прежние годы. Это всегда, когда нет работы, начинаешь прислушиваться к своему телу. Ладно, поговорю с ним, а потом будет видно».
На втором этаже клиники доктора Корнера его ласково встретила секретарша:
— Доктор уже ждет вас.
Она провела Джона сквозь приемную и открыла перед ним дверь кабинета, на котором блестела золотом табличка: «Доктор Корнер».
Гарди Корнер не был похож на обычного врача. На нем нелепо смотрелся белый халат. Он был невысокий, абсолютно лысый, с глубоко посаженными глазами-буравчиками, его уши смешно оттопыривались на шишковатом черепе. Его руки постоянно искали себе место: он то сцеплял пальцы, то закладывал руки за спину.
Джон Кински любил следить за движениями Гарди. Его пальцы были суетливы, но точны. Он всегда завязывал какие-нибудь узелки, скручивал бумажки, ломал канцелярские скрепки.
И хотя во всех этих движениях не было никакого смысла, они были точны и молниеносны. Джон всегда удивлялся, как это Гарди умудряется такими короткими пальцами делать столь тонкие операции на сердце. А о том, что Гарди был одним из лучших хирургов Австралии, говорили все.
Гарди Корнер суетливо поднялся из-за своего стола и заспешил навстречу Джону.
— Гарди, что за спешка? Почему ты вызвал меня прямо в свою клинику? Ты же ведь знаешь, что я не люблю ходить по больницам.
— Знаю, знаю, присаживайся.
Джон Кински уселся в удобное кресло, обитое белой кожей, и осмотрелся. Он бывал несколько раз в кабинете своего друга. Но сейчас здесь все выглядело несколько по-иному: появились белые стеллажи, заставленные книгами, а на стене красовалось несколько новых картин.
— Ты что, Гарди, хочешь похвастаться новыми приобретениями? — спросил Джон, разглядывая картины.
— А что, разве они плохи?
— Да нет.
Джон поднялся с кресла и бросил профессиональный взгляд на две небольшие картины в тяжелых рамах.
— По-моему, ты сделал прекрасные покупки.
— Да, я за этими двумя пейзажами очень долго гонялся.
Гарди Корнер и Джон Кински познакомились очень давно. Это было на одной из выставок: они, ни с того ни с сего, вдруг принялись спорить о достоинствах и недостатках одной картины.
После спора разговор перешел на общие темы, и мужчины спустились в бар выпить шампанского. За бокалом вина они и познакомились. После было ещё много встреч. Они начали наведываться друг к другу в гости. Как правило, говорили об искусстве, о достоинствах той или иной картины, о том или ином авторе.
Их споры бывали бурными, потому что взгляды Джона Кински и доктора Корнера были диаметрально противоположны. Но они оба любили искусство и поговорить им всегда находилось о чем.
— Джон, а почему ты не пришел ко мне поиграть в шахматы?
— Я был очень занят. Эта выставка… подготовка к ней, развеска, разговор с владельцем галереи — все это очень тягостно и занимает много времени. А у меня его, как ты знаешь, почти никогда не хватает.
— Да ладно тебе, ведь ты иногда ничего не делаешь целыми днями.
— Бывает и такое, Гарди.
— А у меня, — сказал доктор, — свободного времени вообще почти не бывает: каждый день операции, каждый день работа.
— Ну что ж, ты сам себе выбрал такое занятие, и сейчас, по-моему, поздно жаловаться на судьбу.
— Да, пожалуй, поздно. Присаживайся удобнее. Может, выпьешь чего-нибудь?
Джон пожал плечами:
— Что-то пока не хочется. Да и на улице жара.
— Да, погода стоит чересчур жаркая. Ты никуда не собираешься поехать?
Джон Кински внимательно посмотрел на доктора:
— А откуда ты знаешь, что я куда-то собираюсь?
— Ну как, об этом в городе говорят все твои знакомые художники.
— А они откуда знают?
Доктор пожал плечами, и его пальцы пробежали по крышке стола, как по клавишам рояля.
— Ну как же, все тебе завидуют, говорят, что ты женился на вполне молодой, очень красивой, и самое главное, очень богатой женщине.
— Ну да, женился.
— А из этого можно сделать вывод: вы поедете в свадебное путешествие.
Джон посмотрел на доктора и кивнул головой:
— Правильно, Гарди, поедем. Но мы пока еще не решили, куда и когда ехать.
Доктор поднялся из-за стола, подошел к стеллажу и вытащил толстую папку, а Джон тем временем вновь принялся оглядывать кабинет своего друга.
«Интересно, — подумал Джон, — это кабинет врача, хирурга, но хозяин совершенно не похож на лекаря. Это помещение больше напоминает комнату какого-нибудь искушенного коллекционера».
Доктор Корнер открыл папку, положил ее перед собой:
— Послушай, Джон.
— Я весь внимание.
— Если хочешь, можешь закурить.
Джон вытащил из кармана пачку сигарет и закурил.
— А ты ведь раньше не курил.
— Да, я и сейчас почти не курю, Гарди, но иногда хочется.
— Что ж, твое дело.
— Так ты слушаешь меня?
— Да я слушаю тебя очень внимательно.
— Я посмотрел все эти бумаги, — доктор побарабанил пальцами по листам, которые лежали перед ним, — ознакомился с результатами всех анализов, с рентгеновскими снимками, с кучей бумажек…
