Джессика Стил - Уйти или остаться?

Часом позже позвонили в дверь. Идти не хотелось, она почти решила не реагировать. Позвонили снова. Эмми вылезла из постели, накинула шелковый халат и поплелась открывать. Ее лицо было красным, но покраснело еще больше.

— Вы солгали! — с порога заявил Барден Каннингем. Так, прекрасно, значит, выглядит она отнюдь не жутко. Повернувшись, она направилась в гостиную. Барден последовал за ней. — Садитесь, пока не упали, — приказал он и принялся выкладывать на низкий столик какие-то пакеты. — Я заказал лекарства, — прокомментировал он. Эмми внезапно захотелось плакать.

— Целая вечность прошла… — пробормотала она, с усилием глотая.

— С какого момента? — 1 поинтересовался он, подходя, чтобы присесть рядом с ней на диван. — Догадался: с тех пор, как кто-то ухаживал за вами?

— Поддалась слабости, — оправдалась она, пытаясь казаться повеселее.

Несколько мгновений Барден изучал ее, потом пошутил:

— Тогда мне стоит этим воспользоваться по максимуму. Обычно вы со мной суровы.

— О, Барден, — трагически засипела она. — Я должна перед вами извиниться.

— А что вы сделали?

— У вас же никогда не было… не было связи с Робертой Шорт. Я… — она проглотила комок в горле. — Я не должна была так думать о вас. Миссис Шорт звонила в понедельник и говорила о вечере в честь дня рождения ее мужа… ой, мне было так неловко.

— Вы умеете выбрать момент! — ответил Барден. — В другое время я бы сказал вам пару теплых слов относительно скороспелых заключений, не говорю уж о разрушениях, которые вы способны произвести в гневе. Но стоит только увидеть вас с такими большими печальными глазами и жалостным, распухшим носиком… Как можно на вас сердиться?

— Я не заслуживаю вашей доброты, — тихонько сказала она.

— Аккуратнее! Вы впадаете в другую крайность — подхалимаж. — Эмми хмыкнула. Барден покачал головой. — Как это вы ухитряетесь быть одновременно и хихикающей девочкой, и столь сексуальной особой? Я просто поражаюсь.

— Виной тому мое охрипшее горло, — рассмеялась она и неожиданно для себя добавила:

— Я легкомысленная?

— Вы ощущаете себя легкомысленной?

— Мне кажется, что вы мне нравитесь. Несколько долгих, томительных мгновений Барден глядел на нее, потом улыбнулся:

— Думаю, мне стоит почаще привозить вам микстуру от кашля. — И вставая, спросил:

— Что вы едите?

— У меня полно еды, — ответила она. — Мы с тетей Ханной обычно напихиваем полную морозилку. Хватает надолго.

— Ну, ведите себя хорошо, — выдал он напоследок и ушел.

Остаток дня она не могла выбросить его из головы. Он снова оказался там же, стоило ей проснуться на следующее утро. Чувствовала она себя куда лучше. Доброта Бардена глубоко ее тронула. Он принес ей лекарства, а в ответ на ее извинения не открутил ей уши. Дерзость, с которой она сунулась в его личные дела, вполне оправдала бы такое наказание.

Эмми продолжала думать о нем, когда к вечеру он позвонил:

— Как поживает мой персональный секретарь?

— Как хорошо, что вы позвонили! — воскликнула она, не переставая удивляться, почему ей так приятно слышать его голос. Неужели она в самом деле сказала ему, что он ей нравится?

— Голос у вас повеселее.

— Мне и самой гораздо веселее. В понедельник я приду.

— Только если окончательно выздоровеете, — поставил он условие. — А выходные проведите спокойно.

— Хорошо, доктор, — улыбнулась она.

— Надеюсь, у вас не запланировано никакой интенсивной развлекательной программы?

Не показалось ли ей, что вопрос содержал угрозу?

— Ничего особо развлекательного, — согласилась она, а после вдруг добавила:

— Я собиралась завтра отвезти тетю Ханну в Национальный музей мотоциклов в Бирмингеме.

— Вы еще не в состоянии, — возразил Барден. В другое время Эмми, возможно, была бы основательно задета его распоряжениями. Видимо, простуда повлияла на нее сильнее, нежели она думала.

— Можно поехать на такси.

— Вы понимаете, конечно, что на протяжении всего пути в Бирмингем ваши бациллы будут циркулировать и размножаться в замкнутом пространстве машины!

Он представил положение просто катастрофическим.

— Пожалуй, я лучше отложу поездку до следующей недели, — в конце концов сдалась Эмми.

— Вот это я одобряю.

— Но я все равно привезу тетю Ханну сюда, ко мне. Пошлю такси…

— Почему бы мне не навестить ее? От изумления Эмми потеряла дар речи.

— Я не могу вам позволить! — было ее первой реакцией. — Да и зачем вам?

— Потому, что мой слишком ответственный персональный секретарь будет волноваться, как там поживает тетя Ханна после своих странствий в прошлый понедельник, и потому, что я буду там поблизости и у меня найдется полчаса свободных.

— Но я не могу… — опять начала Эмми.

— И еще потому, что миссис Витфорд приглашала меня, только в прошлый понедельник, зайти на чашечку чая, когда я буду проходить мимо.

— Да, но…

— Ну что вы все спорите? — по голосу было ясно, что он улыбается.

— Видимо, это моя натура. Признак выздоровления.

— Одевайтесь теплее, — приказал он, — на улице очень холодно.

Эмми совершенно выздоровела к утру субботы, но, когда она позвонила тете Ханне, та и слышать не захотела, чтобы Эмми куда-то ее везла.

— Ты всю неделю болела, а кроме того, у нас тут намечается концерт. Любительский, конечно, но было бы просто невежливо не остаться.

— Барден Каннингем, мой босс, — сделала ударение Эмми, чтобы тетя не надумала опять величать его женихом, — может сегодня зайти навестить тебя.

— Это будет очень мило, — ответила тетя Ханна. И в доказательство своей отличной памяти заявила:

— Я приглашала его заходить, когда он будет поблизости.

Эмми едва дождалась следующего утра, чтобы позвонить тете.

— Заходил Барден Каннингем вчера? — спросила она, после обычных приветствий.

— Да, мы провели чудный день! — с энтузиазмом проинформировала ее тетя Ханна.

На секунду Эмми испугалась, что память ее родственницы стала еще хуже.

— День? — спросила она как можно спокойнее. — Хм, но ты… ты угощала его кофе или чаем?

— Мы выпили кофе по пути, а там победа ли. Ты знаешь, что его отец увлекается машинами? У него есть небольшая коллекция! Эмми всерьез забеспокоилась.

— И где… где вы обедали? — спросила она, словно невзначай.

— В музее.

— В музее… — как эхо, повторила Эмми. — В музее мотоциклов? Я ошибаюсь, конечно?

— Конечно, нет. Это было замечательно. Прекрасно! — Тетя Ханна уже не могла остановиться, начав петь дифирамбы мотоциклам, которые видела.

Слегка озадаченная, Эмми положила трубку. Не знаешь, что и думать. Поскольку ее простуда совершенно прошла, она собиралась пригласить тетю Ханну пообедать. Но это вылетело у нее из головы. Она рухнула в кресло. Неужели Барден действительно возил вчера тетю Ханну в музей мотоциклов? Или та приняла желаемое за действительное?

Вынув из морозильника еду, Эмми в полном недоумении занялась готовкой. Она знает домашний телефон Бардена, — может, позвонить ему?

Несколько раз Эмми подходила к телефону, но лишь после того, как убедила себя, что, если тетя Ханна выдумала свою поездку, потребуется нанять человека, который бы специально следил за ней, она решилась набрать номер.

Телефон звонил и звонил — Бардена не было дома. Эмми положила трубку на место. С кем, интересно, он сейчас обедает — с Клаудией, Паулой, Сарой или Ингрид? Сплошное расстройство!

Решив, что в последнюю неделю у нее было слишком много свободного времени, Эмми почистила несколько картофелин и поставила их вариться. Теперь настала очередь брокколи, и тут зазвонил звонок у входной двери.

Немедленно подумав о тете Ханне, она рванулась к двери и обнаружила, что сегодняшний день состоит из сплошных неожиданностей. На пороге стоял Барден Каннингем.

Она открыла и тут же закрыла рот. Он заговорил первым.

— На ногах и одета, как я погляжу, — заметил он.

— Я только что пыталась дозвониться вам.

— Вот как, — ответил он, и Эмми слегка смутилась. Его совсем не интересует, почему ей вздумалось звонить. Он принюхался. — Чем-то вкусно пахнет.

— Вам не понравится.

— Вы всегда так суровы?

— Тогда оставайтесь обедать, — огрызнулась она — и чуть не брякнулась об пол, когда он, переступив через порог, и в самом деле зашел в квартиру.

Оставив его в гостиной, она пошла проверить, как там картошка.

Шаги за спиной заставили ее повернуться.

— Так вы мне скажете? — спросил он. Это о причине ее звонка. Теперь, когда они были лицом к лицу, казалось нелепым спрашивать, возил ли он тетю Ханну в Бирмингем. Конечно, нет! Хотя, если вспомнить, как он был добр к тете, предложив навестить ее… Да и к ней самой — приехал, притащил лекарства. У Эмми вновь возникло сомнение. Он был добр, но не беспредельно же?

— Вы не?.. — Она не могла заставить себя закончить фразу. — Сегодня утром я звонила тете Ханне.