Джессика Стил - Уйти или остаться?
— Вы рассердились.
— Как я мог не рассердиться? Дон позвонила и отпросилась. И вот я сижу без секретаря и без помощника секретаря тоже. Ваши характеристики не солгали. И вы мне были совсем не симпатичны, дорогая Эмми, когда явились с дурацким оправданием: «домашние проблемы».
— Мне больше ничего не пришло в голову, — пробормотала она.
— Все проклятое самолюбие, вы ведь уязвили меня, надо же было вас наказать… Откуда мне было знать, что вам придется пробираться через снежные заносы и пургу? И… мне никогда не забыть вас той ночью — синюю от холода. — Он рискнул прикоснуться губами к ее щеке. — Одна ваша верность искупила все эти мерзкие характеристики. Думаю, что в ту ночь я в вас и влюбился.
Эмми вздохнула. О, она так его любит! Ей даже трудно дышать от любви.
— А когда мы приехали в вашу квартиру, то я понял, что вы, прирожденная лгунья, опять пытаетесь скрыть что-то от меня.
— Тетю Ханну.
— Тетю Ханну, — подтвердил он. — Если бы я знал тогда о тете Ханне! Я беспокоился, позвонил, а вы мне отвечаете, что веселитесь в компании. Я жутко ревновал. Был уверен, что у вас мужчина. Неудивительно, что я был потрясен, когда вы представили меня миссис Витфорд, и я понял, какое вы чудо.
— О, Барден, вы перехвалите меня, — прошептала она, любя его с новой силой, мечтая лишь о его добрых словах. Наверное, частичка ее чувств отразилась в глазах. Что еще могло зажечь этот свет у него на лице?
— Когда вы поняли? — спросил он быстро.
— Что?
— Что любите меня.
— Это было… — она застыла, испугавшись. Он улыбнулся, сама радость.
— Значит, правда! — воскликнул он. — Вы любите, любите меня. Я так надеялся. Бессонной прошлой ночью я думал, что заметил признаки вашей любви, но потом засомневался. Ведь это правда, да? Вы любите меня, Эмми?
— Да, — прошептала она. Больше он и не хотел ничего услышать. В следующее мгновение она была в его объятиях.
— Эта последняя неделя прошла как в аду, — бормотал он в ее волосы, потом откинулся назад и прошептал:
— Скажи же, милая, что не позволишь мне и дальше пребывать в отчаянии.
— Я люблю тебя, — произнесла Эмми трепеща и была вознаграждена самым страстным из поцелуев.
Он не отпускал ее, прижимая к себе, как величайшую драгоценность.
— Когда это началось?
— Любовь подкралась, когда я смотрела в другую сторону.
— Но все-таки?
— Мне ужасно не нравился длинный список интересующихся тобой женщин. Мне не хотелось снова работать у бабника в подчинении.
— Ой, милая, как давно у меня не было подобных отношений с женщинами!
— Но ведь какие-то были?
— Поверь, волноваться тебе не стоит. Все, что было, кончилось давным-давно. И я никогда не встречал никого, похожего на тебя, Эмми. Я хочу, чтобы ты любила только меня! Ведь ты любишь?
— Да.
— Вот это гораздо лучше, — пробормотал он. (Трудно поверить, подумала Эмми, что он тут и можно его поцеловать. Только чуть придвинуться.) — Ой, Эмми, Эмми, как я люблю тебя! — произнес он прямо у ее губ.
— Я думала, что ты выгонишь меня тогда, когда узнал о тете Ханне, а ты повез выручать мою машину.
— Но до Давида-Адриана мне было далеко.
— Ты ревновал к Адриану? — А точно, ведь это с Адрианом она собиралась ехать за машиной.
— Я бы не стал называть это ревностью. Хотя вопрос миссис Витфорд, собираешься ли ты выйти за него замуж, мне отнюдь не понравился.
— Об этом и речи никогда не было.
— И потому-то вы, как два голубка, отправились сегодня утром по магазинам?
— Да не ходили мы по магазинам! У Адриана квартира над моей и…
— Разве?
— А ты что, не знаешь? Потому он и явился тем утром, когда ты очаровывал его тетиным халатом. Наверное, он пришел, чтобы что-нибудь занять, он постоянно ходит. Между прочим, у него сейчас возобновились отношения с его бывшей подружкой. Он не мог дождаться, так его распирало поделиться своими новостями…
— И поэтому спустился вниз, схватил твои пакеты и… поцеловал тебя, — закончил Барден за нее. — Ревность — страшное чудовище!
— Барден… — тихонько посочувствовала она. — Так ты заходил ко мне, когда меня не было? А потом почему не мог просто подойти?
— После того, как ты миловалась на крыльце с подлым Адрианом? Хорошо, что я ушел, иначе не собрать бы ему костей.
— Ой! — воскликнула она в благоговейном страхе.
— Я понял, что надо действовать поскорее. Тогда и родился мой дьявольский план. Я позвонил отцу и сказал ему, что мне позарез необходимо, чтобы он вывез миссис Витфорд на прогулку. Мы с ним хорошо понимаем друг друга.
— Ты был уверен, что я приеду?
— Милая Эмми, ты так заботишься о старой леди! Я был уверен, что ты ринешься сюда, потому что настоял, чтобы она записала мой адрес в соответствующей книге.
— Негодяй!
— Влюбленный негодяй.
— А кто вывозил на обед Карлу Несбитт?
— И провел весь вечер, тоскуя о тебе. А как я мучился, думая, что не увижу тебя целых пятнадцать дней!
— И пригласил тетю Ханну пойти в музей мотоциклов!
— Я надеялся, что ты не отпустишь нас одних. Но ничего не вышло. А тем временем зловещие Симоны в любой момент могли воспользоваться моим отсутствием. Или те же Адрианы! Вот я и решил позвонить. Придумал срочную работу.
— Изобретатель! — Внезапно глаза ее потемнели, она вспомнила, чем кончилась та их встреча.
— Что такое? — спросил Барден. Тень, набежавшая на ее лицо, не осталась незамеченной. — О чем ты думаешь? — Вдруг он понял и взорвался:
— Этот чертов телефонный звонок! Это был мой дядя Тобин. Совсем забыл, что надо ему перезвонить.
— Он сказал…
— Что? Ну же, Эмми, у нас не должно быть больше секретов. Что он сказал?
— Это верно, секретов быть не должно. Он сказал… конечно, он думал, что это ты снял трубку… он сказал, чтобы ты кончал соблазнять свою секретаршу и поговорил с ним.
Барден застонал.
— Ох, дорогая! Если бы ты была знакома с дядей, ты бы никогда не приняла близко к сердцу его слова. Одна из его вечных шуток — и не в бровь, а в глаз! Понятно, что ты не сильно обрадовалась.
— Тогда я подумала, что ты нарочно все подстроил.
— Иди сюда, — хрипло проговорил он. — Любовь моя, я позвонил потому лишь, что не мог провести последнее воскресенье перед разлукой без тебя. И совершенно не рассчитывал, что случится то, то случилось. Родная моя, — продолжал он, отклоняясь назад, чтобы увидеть ее лицо, — я слишком уважал тебя, чтобы соблазнить, а потом как ни в чем не бывало сесть на самолет. — Эмми поверила даже раньше, чем он добавил:
— Я пытался контролировать наши отношения, только долго не продержался.
— Это было взаимно, — развела она руками. Они нежно поцеловались.
— Обещай, что никогда не будешь водить машину так, как той ночью.
— Ты ехал за мной?
— Сначала мне надо было разобраться с Карлой, хотя это и не отняло много времени, а потом я помчался следом за тобой, но быстро повернул назад: похоже было, что ты можешь разбиться в безумной попытке уйти от меня.
— Это ты звонил потом?
— Ты меня очень напугала — мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке, а разговаривать мужества уже не хватило.
— Ты отложил это до момента отправления твоего самолета. Так равнодушно говорил, — припомнила она.
— Хотел тебя успокоить, и чем кончилось? Ты просто взбесила меня, объявив об уходе. Я все никак не мог опомниться, думал: ну что эта женщина со мной творит! А потом вдруг понял — словно осенило внезапно — я влюблен в нее!
— Как прекрасно! — счастливо вздохнула она.
— Но тогда я не очень-то радовался — и звонил, и пытался объяснить — все напрасно… Эмми, пожалуйста, поедем со мной!
— В Нью-Йорк? — выдохнула она. — Но ты же улетаешь завтра.
— Если ты быстро соберешься, то мы успеем. Эмми задумалась.
— Но я не могу поехать.
— Почему? Разве ты недостаточно любишь меня для этого? Эмми, я…
— Тетя Ханна… — прервала она. — О, Барден, я так люблю тебя! Но мне надо искать работу. Я не могу думать только о себе.
— Разве ты не слышала, что я говорил? Я люблю, обожаю тебя! Милая моя, тебе не надо беспокоиться о деньгах! — Он помолчал, потом начал снова:
— Мои родители приглядят за миссис Витфорд. Мы сообщим их номер телефона в «Кесвике», чтобы было куда позвонить во время нашего отсутствия. Но если ты не хочешь оставлять миссис Витфорд, так давай возьмем ее с собой. Только, пожалуйста, пожалуйста, дорогая, поедем со мной! Ты ведь выйдешь за меня замуж?
Эмми слушала Бардена, затаив дыхание.
— Ты не будешь считать меня слишком легкомысленной, — прошептала она, — если я так сразу и соглашусь?
