Безжалостный король - Фейт Саммерс
Мои личные дела именно такие. Но она не глупая. Думаю, как только она увидит Люсию, она заподозрит что-то большее в ее контракте. Она слишком хорошо меня знает.
— Ну, я с нетерпением жду встречи с ней.
— Хорошо. Ты все еще не против остаться с нами на месяц, чтобы тренировать Люсию?
— Конечно. Это должно быть нормально. Я не уйду, пока наша девочка не окажется в надежных руках. — Она протягивает руку и касается головы Мии, заставляя ее смеяться. — Я все еще буду доступна, если тебе нужно будет меня позвать.
— Спасибо. Я это ценю.
— Я знаю, мой мальчик.
— Дядя, дядя, паркуйся? — говорит Миа, указывая на улицу, подразумевая, что она хочет, чтобы я вывел ее на улицу.
— Скоро, малышка.
— Ты сказал это в прошлый раз. В конце концов, она расстроится из-за тебя, — упрекает ее Эстель.
— Вероятно, будет лучше, если она привыкнет к тому, что няня будет водить ее в парк. — У меня есть свои причины так говорить, и она их знает.
Ее улыбка исчезает и сменяется задумчивым выражением. В тот момент, когда я это вижу, я знаю, что она собирается начать одну из своих речей.
— Алехандро, ты хочешь, чтобы вы с ней жили именно так? Она хочет только тебя, и она должна хотеть тебя.
Я выдерживаю ее взгляд, зная, что она права, но сделать то, о чем она меня просит, мне не удается с того дня, как я узнал истину, которая изменила для меня все.
— Мне нужно быть ее дядей.
Ее лицо каменеет. — Но ты не ее дядя.
Обычно она никогда не произносит подобные вещи вслух, говоря правду, которую знают только она и Криштиану.
Это правда, с которой я борюсь каждый день, каждый час, черт возьми, каждую секунду.
— Эстель, мне нужно быть ее дядей. Я не могу очернить имя моего брата таким образом.
— Обычно тебя не волнует, что думают люди.
— Меня волнует это.
— Мертвые ушли и не имеют никаких чувств в этом мире. Только воспоминания. Мое время здесь подходит к концу, и мне грустно, что у тебя будет этот маленький ангел, который так сильно тебя любит, растущий, думая, что ты ее дядя, когда она не могла бы и мечтать о лучшем отце.
Мия смотрит на меня и проводит маленькой ручкой по моей бороде. Я обхватываю ее маленькое личико, желая заставить себя жить правдой, но это означало бы возвращение в прошлое. Я пока не могу этого сделать.
— Я ценю твои слова, Эстель. Я перейду через этот мост, когда доберусь туда.
Она раздраженно вздыхает, когда я передаю ей Мию.
— Подумай о том, что я говорю, Алехандро. Не говори мне только, что ты ценишь мои слова. Слушай. Не просто слушай.
— Хорошо. Я слушаю и вернусь к ужину позже.
Она слегка мне улыбается.
— Дядя, — говорит Миа, и это название ранит меня каждый раз, когда я его слышу.
То же самое было и в моем сердце, когда я узнал, как Присцилла лгала мне, и Эдуардо тоже.
Ее ложь и обман могли все разрушить. Было чертовски плохо, что она так и не сказала мне, что помолвлена с моим братом, но она еще и пыталась скрыть от меня моего ребенка.
Эдуардо был влюблен в нее.
Он любил Присциллу больше жизни, и когда он понял, что его жена беременна, он крикнул об этом с крыши и рассказал всему миру.
Он был горд, но больше всего он нашел настоящую любовь и чистейшее счастье в маленькой семье, которую он создал. Люди повсюду знали это.
Вот почему я борюсь с тем, чтобы открыто не быть отцом Мии. Он никогда об этом не узнает, и я рад, что он этого не сделал.
Точно так же я рад, что он никогда не узнал отвратительную правду о своей дорогой жене Присцилле.
Он не знал, что она изменяла ему со мной, пока он был в Аргентине по делам. Все это время она знала, что мы братья, и делала из меня дурака и предателя. Это был последний удар, который нанесла мне любовь, как будто первый удар не погубил меня.
Я знаю, что Эдуардо умер и ушел, и то, что он чувствует, больше не имеет значения. Но для меня это вопрос сохранения чести и верности, которые были между нами как братьями.
Поэтому, пока я не могу стать отцом Мии, она будет оставаться моей дочерью в моем сердце и моих мечтах.
Я целую ее в лоб и ухожу, продолжая играть роль доброго дядюшки.
Глава 7
Люсия
Папа:
Удачи на новой работе, дорогая. Напиши мне, когда уйдешь.
Когда я смотрю на сообщение на своем новом телефоне, мой желудок скручивает, а желчь поднимается к горлу, обжигая, как кислота. Мне трудно сдержать рвоту. Думаю, мне удается сохранить только половину банана, которую я съела ранее, потому что страх пересиливает отвращение.
Как бы мне хотелось, чтобы это послание действительно было от папы, но это не так.
Это от Реда.
У него телефон папы. С помощью моего отца телефон был запрограммирован так, что ничего нельзя отследить. Это было одной из вещей, которые они мне сказали, чтобы я не пыталась делать глупостей.
Они заставляют моего отца делать все возможное, чтобы скрыть происходящее.
Все бессмысленно, когда они говорят, что это так, и нет никакого способа это остановить и не к кому обратиться за помощью.
Я росла, зная, что мой отец был технологическим гением, но никогда не принимал, что это значит, пока он не очистил мои записи. Я видела в этом второй шанс. Теперь его используют для зла, и меня тоже.
План таков: мне дали три месяца, чтобы собрать всю возможную информацию о жизни Алехандро. Я не знаю, что делать с этим сроком, но он показался важным El Diablo, а значит, и мне, потому что именно столько они дали папе прожить.
Когда El Diablo сказал, что хочет, чтобы я обо всем докладывала, он имел в виду абсолютно все.
Он хочет знать все о доме Алехандро, о том, что он говорит и делает, о любых планах, которыми он может поделиться со мной относительно своего местонахождения, о любых запланированных поездках, которые он может предпринять, и все о его племяннице — Мие.
Судя
