Под кожей (СИ) - Мария Летова
— Тогда иди.
— Я быстро.
В комнате наступает тишина, когда Сабина вместе с дедом уходит.
За окном обманчиво солнечный день, на самом же деле достаточно холодно. Сегодня суббота, и сейчас, в девять утра, я не встретила ни одного человека во дворе, да и на дорогах машин почти нет.
— Давай прогуляемся, — слышу голос Балашова за спиной.
Обернувшись, вижу, что он уже встал на ноги. Расправив плечи, Вадим направляется в прихожую. Я присоединяюсь к нему без споров, прекрасно понимая, что поговорить нам давно пора. Я была уверена, что он позвонит со дня на день, ну или обозначит свое присутствие в моей жизни еще каким-то способом, и этот способ не лучше и не хуже других.
Мы располагаемся на пустой детской площадке. Я кутаюсь в шарф, который набросила на голову, а Вадим усаживается на скамейку, положив на колени локти.
На нем зеленая парка, которую Балашов не потрудился застегнуть, но холод он игнорирует.
Несмотря на эту многодневную щетину, Вадим выглядит чертовски бодрым и свежим. Кажется, он даже начал набирать вес, который потерял за последний год. Его тело стало отточенным, как будто он соблюдал индивидуальный план питания, на самом деле хуже, чем в этот год, он не питался никогда.
Если у него был отпуск, то он пошел ему на пользу. Вадиму нужен был отпуск. После того, как закончились суды, отпуск ему был просто необходим.
— Как у тебя дела? — спрашивает Балашов.
— Может, опустим эту часть? — предлагаю я. — Обсуждать с тобой свои дела мне не хочется.
— Я думаю, что в нашем случае обсуждать их как раз нормально. Мы не чужие люди, Карина.
— Это вопрос времени. Очень скоро станем чужими. Это побочный эффект разводов. Так что у тебя ко мне?
Вижу, как он поигрывает желваками, опустив лицо. Расстояние в два шага, которое я между нами оставила, как нельзя лучше защищает от любых его эмоций.
— Ты не выставила никаких требований, — говорит он, продолжая смотреть на свои ботинки. — Чего ты хочешь? Половину имущества или?..
— Ничего, — перебиваю я. — Мне ничего от тебя не нужно.
— Карина.
— Только то, что положено Сабине. А это… на твое усмотрение.
Я уверена, что нашу дочь он не сможет хоть в чем-то ущемить. Кого угодно в этой жизни, но не ее.
В его глазах раздражение и немного злости, когда он на меня смотрит.
— Ты была моей женой семь лет. Любой адвокат скажет, что ты можешь претендовать на что угодно.
На что угодно, кроме его бизнеса. Основная доля оформлена на родителей, и так было всегда. А недвижимость или машины — это не то, чем Вадим Балашов действительно дорожит.
— Судебные тяжбы меня не интересуют. Мне отлично известно, как сильно они портят жизнь.
— Я дам тебе время, — говорит он. — И мы вернемся к этому вопросу снова.
Привычка никогда и ни о чем с ним не спорить отточена у меня годами. Сейчас я тоже не пререкаюсь, но мое молчание означает лишь одно — я сделаю по-своему. Он читает это в моих глаза, когда встает.
Сократив разделяющее нас расстояние, Вадим обхватывает ладонью мое плечо и прижимается губами ко лбу, пробормотав:
— Скажи Сабине, что я заеду завтра вечером.
Обойдя меня, он идет в противоположную сторону от входа в подъезд дома своих родителей, то есть возвращаться в квартиру не собирается.
Повернув голову, я провожаю его взглядом, чувствуя, как в горле поднимается знакомый гребаный ком.
Глава 15
Переезд Сабины в дом моих родителей не был сюрпризом для Балашовых-старших. Я предупредила их заранее, и это процедура, через которую мы проходили множество раз, но именно сегодня в их квартире будто натянули невидимую струну. Она колышет воздух особыми волнами, которые я игнорирую.
Напряженные взгляды.
Натянутые улыбки.
Повисшие в воздухе вопросы.
Из всего этого я заключаю, что истинное положение дел в этом доме больше не секрет. Но родители Вадима, как и сама я совсем недавно, не торопятся обличать это положение дел в слова. Словно, как и я, оттягивают момент. Возможно, в надежде, что все каким-то образом рассосется. Исправится. И это чертово счастье, что подобное малодушие сама я уже оставила в прошлом, пусть всего какую-то неделю назад.
— Вот, — суетливо говорит свекровь. — Это Вадим вчера привез… Там теплые вещи, в общем, сама посмотришь…
С этими словами она ставит на пол у комода маленькую спортивную сумку, в которой, как я догадываюсь, вещи Саби.
— Хорошо, — киваю я, бросив взгляд на сумку.
Я не просила Балашова это делать, но он всегда внимателен, когда дело касается Сабины. И мне не приходится ему объяснять, что сама я на подобный подвиг пока не готова. Не готова вернуться, пусть и для того, чтобы опустошить в нашем доме шкафы.
Сабина топчется на пороге, горя от нетерпения вырваться на улицу. Под пальто на ней свитер с высоким горлом, на голове — вязаная шапочка.
— Ты подумала насчет дня рождения? — спрашивает у меня ее бабушка.
— Я не против салона красоты, — отвечаю я.
— Я заказала торт, мы можем отпраздновать здесь, у нас… — продолжает свекровь. — Семьей. Раз уж в этом году Сабина не сможет пригласить… своих друзей…
Я поднимаю с пола сумку, бросив взгляд на лицо свекрови. Свое замечание она снабжает доброжелательным взглядом, за которым кроется нечто очень далекое от доброжелательности. Упрек, гора соображений о том, как лучше жить или как, твою мать, лучше разводиться с ее сыном.
Я готова к тому, что Сабине придется завести новых друзей, сменить детскую площадку и детский сад, но говорить об этом здесь и сейчас, когда мой ребенок внимательно прислушивается к разговору, не собираюсь.
Голубые глаза дочери наблюдают за нами исподтишка, а пальцы перебирают края блестящей сумочки.
— Я не планировала ничего грандиозного, — сообщаю я. — Отпраздновать у вас будет просто супер. Поцелуй бабушку, — подталкиваю дочь вперед.
Сабина обнимает склоненные над ней плечи и оставляет на щеке Нины быстрый поцелуй.
— Пока! — выдает она звонко, после чего выбегает за дверь, сверкнув пятками.
— До скорого, — прощаюсь я.
В нашем случае это означает неделю — именно столько осталось до дня рождения Сабины, и все это время дочь проведет у моих родителей.
В жизни нечто неумолимо меняется, ведь отныне я не знаю, как часто вообще буду появляться в доме Балашовых-старших.
— Когда ты заберешь меня домой? — спрашивает Саби с заднего сиденья машины.
Посмотрев на нее в зеркало заднего вида, с внутренним напряжением спрашиваю:
— Хочешь домой?
Она дует губы,
