Беззвучная нота - Нелия Аларкон

— Ты так этого боишься?

Я не могу понять, издевается ли он надо мной или пытается почувствовать, где моя голова. Я пытаюсь оценить его выражение. Эта его улыбка… Я не думаю, что видела ее раньше. Может быть, потому что она такая маленькая и неуверенная?

— Я выполню свою часть сделки, — резко говорю я. — Беспокойся о себе.

— Я вообще не беспокоюсь, — отвечает Зейн. Его глаза скользят по моему телу так же, как они делали это ранее в коридоре.

Желание охватывает меня за горло и посылает импульс между ног.

Я сжимаю бедра и поднимаю подбородок.

— Просто чтобы прояснить ситуацию, — я смотрю на него, а затем смотрю на водителя, прежде чем понизить голос, — это одноразовое дело. У меня нет намерений делить с тобой постель, даже если мы поженимся.

— Ах, тигренок… — его улыбка горькая. — Я и не думал, что ты облегчишь мне задачу.

Я хмурюсь.

Он подмигивает.

Мое сердце бьется в ответ, быстро и нетерпеливо.

Я отворачиваюсь, снова смотрю в окно. По крайней мере, Слоан исчезла. Не думаю, что я смогу выдержать ее хлесткие речи и Зейна.

Слоан там изначально не было.

Верно.

Пейзаж за окном меняется, становясь все более и более изолированным. Я выпрямляюсь, когда замечаю, как далеко мы уехали от города. Насколько мне известно, все шикарные отели находятся в центре города.

Если только мы не едем через весь штат, чтобы убедиться, что никто не увидит, как мы вместе входим в отель, то нам нет смысла ехать по этим проселочным дорогам.

Прежде чем я успеваю спросить Зейна, куда мы направляемся, проезжаем знак, обозначающий поворот направо к государственной тюрьме.

Холодный пот прошибает меня, становясь сильнее по мере приближения к пугающему кирпичному зданию. Колючая проволока вьется на гигантских, забаррикадированных заборах. Охранники бродят по башням, возведенным высоко во дворе.

— Это не отель, — нерешительно говорю я, глядя на Зейна.

Он касается моего рта кончиком пальца.

— Нет, это не так.

— Что внутри?

— Твой свадебный подарок.

— Так скоро?

— Да, я принёс тебе кое-что приятное. — Он протягивает мне руку. — Думаю, тебе понравится.

Предвкушение нарастает в моей крови.

Я беру его за руку и выхожу из машины.

Да, я думаю, мне действительно понравится.

ГЛАВА 9

Грейс

Слоан вернулась.

Теперь она идет рядом со мной, немного впереди.

Ее взгляд скользит по коридору, поднимаясь к мерцающим огням, опускаясь к заляпанному рвотой бетонному полу, направляясь к слегка приоткрытым стальным дверям.

Ее юбка Redwood Prep скользит по ее ногам, всегда немного коротковата. У нее были ужасные поношенные вещи. Никто не был выше ее. Но вместо того, чтобы признать, что это причина, по которой она носит плохо сидящую одежду, она всем говорила, что у нее красивые ноги, и она любит их выставлять напоказ.

Это было одно из оправданий, которые СМИ использовали для того, что с ней произошло. Одна из причин, по которой все смогли двигаться дальше, списать ее со счетов… как будто она получила то, что заслужила.

Огни мерцают.

Слоан ушла.

Зейн останавливается перед дверью, где его ждет надзиратель. Он обменивается кивком с офицером.

— Десять минут, — говорит надзиратель.

Зейн снова кивает и протягивает конверт.

Надзиратель исчезает в конце тропинки, не задавая вопросов.

— Сюда, — Зейн улыбается так, словно показывает мне купленную им картину.

Вот способ встретиться с убийцей Слоан.

Он легко шагает вперед, но мои ноги словно вросли в пол.

Я так долго этого хотела. Мне это было нужно.

Я заключила сделку с дьяволом, чтобы получить шанс в этот момент, и тем не менее именно сын дьявола привел меня прямиком в ад.

Окончательно.

Все, к чему я стремилась.

Настоящий поворот в моем расследовании.

Правосудие Слоан. Прямо передо мной, так близко, что можно дотронуться.

Так почему же я не могу двигаться?

Зейн замечает, что меня нет рядом, и резко поворачивается. Улыбка колеблется и тускнеет, превращаясь в резкое хмурое выражение. Он возвращается.

— Поговори со мной, тигренок.

Я открываю рот, но не могу издать ни звука.

Это больно.

Я смотрю вверх, за плечо Зейна. В темноте Слоан приседает. Она подтянула ноги к груди. Ее лицо грязное, волосы спутались вокруг щек. Синяки и царапины портят ее прекрасную кожу.

Грейс, мне страшно.

У меня перехватывает дыхание. Почему я не могу дышать?

Грейс, я не могу этого сделать. Я не могу его снова увидеть.

Слоан…

Не заставляй меня, пожалуйста.

Глаза Зейна опускаются на мои. Они темные и серьезные и полностью захватывают меня.

— Тигренок, я здесь.

Ты не понимаешь, Грейс. Тебя там не было.

Нет, не было, но я представила себе это в мельчайших подробностях.

Прочитала каждый отчет. Прошла эти шаги лично и в уме тысячу раз, отчаянно ища хоть какую-то зацепку.

Он встретил ее в лесу, далеко от Redwood Prep. Так далеко, что никто даже не подумал бы, что она только что вернулась оттуда, где встречалась с директором Харрисом.

Он схватил ее.

Она боролась с ним. Слоан не сдалась бы без борьбы.

Но он был крупнее ее.

Намного больше.

Ее ногти впились в его кожу, но этого оказалось недостаточно.

Он обхватил пальцами ее горло.

Он душил ее.

Первое, что она потеряла бы, — это сознание.

Но она все еще дышала, какая-то ее часть все еще боролась, сражалась.

Выживала.

Вот тогда он и раздавил ей трахею.

Звук, который она, должно быть, издала. Треск ее костей. Безжизненная стеклянность ее глаз. Я представляла себе все это сотни раз. Нет, тысячу.

Но даже после всего этого он не закончил.

Он отвез ее на причал, где чистили рыбу, и где было достаточно пластиковой пленки, чтобы кровь не пролилась на землю.

Вот тогда и появилась пила.

Некоторые из следователей считали, что она могла быть жива тогда. Трудно было делать вскрытие человеческой плоти, разрезанной на куски и вымоченной в реке.

Но я молюсь, чтобы она была мертва.

Если она была жива, когда он разрезал ее тело…

Пожалуйста! Пожалуйста! Ах! Больно! Больно! Остановитесь! Пожалуйста!

Я прижимаю руку к голове, приседая, чтобы спрятаться от мучительных криков Слоан. Мое сердце вот-вот разорвется. Все мое тело. Я бомба, готовая взорваться в любую секунду.

— Иди сюда.

Зейн притягивает меня к своей груди. От него пахнет мягким одеколоном и нежным дождем. Его руки обнимают меня, заслоняя вид тюрьмы.

Я отчаянно обнимаю его в ответ.

Мой локоть толкает его запястье, но он не издает ни звука боли. Вместо