Кудрявый сезон - Нигера Анивелл
Договорив, я выскочил из ее комнаты, и пошел в свою.
Ходил по комнате взад-вперед. Злился почему-то. Представление, которое я устроил в ее комнате, должно было вывести ее, а не меня.
А еще эти губы… Этот поцелуй. Будто никогда не целовал женщин и не знал, какие они на вкус. Так, с чего вдруг, я до сих пор вспоминаю этот эпизод.
Отгонял от себя все непрошенные мысли.
И чего я и вправду так. Это ее жизнь, пусть делает, что хочет. Да хоть со всей школой встречается и спит.
От этой мысли неожиданно кольнуло в груди.
Либо я слишком серьезно воспринял фразу отца, который сказал, что я сейчас ей как старший брат и должен ее оберегать. Не переборщил ли я с этой ролью? Или что? Я не совсем понимал, что со мной происходило.
Куда она там меня отправляла? К мозгоправу? Может, и вправду стоит прислушаться к ее совету. Эта мысль заставила меня улыбнуться, от чего я немного успокоился. Собрался с мыслями, взял себя снова в руки и решил идти по делам, которые меня уже обождались, судя по не умолкающему телефону.
14
Ника
«Кого ты сейчас ненавидишь больше всего? Себя или меня?» — продолжали звучать его слова в моей голове так громко, что казалось, она сейчас треснет.
Я осталась лежать в том же положении, что он меня и оставил, и чувствовала, как мои губы до сих пор обжигают прикосновения его губ.
Я дотронулась до них пальцами. На ощупь они мне показались больше, чем прежде, немного припухлыми и продолжали гореть.
Я трогала их, вновь окунаясь в те минуты, когда он их касался. Он украл мой первый поцелуй, первый взрослый поцелуй.
Нет, я конечно до этого целовалась, но это были невинные, целомудренные поцелуи, и те только с одним мальчиком.
Мы жили по соседству, наши родители дружили и часто проводили время вместе. Вот собственно мы и находили, чем заняться, когда родители устраивали домашние посиделки. Хотя это было так давно, еще в раннем детстве, когда дети только-только начинают познавать этот мир, экпериментируя. Мы, кстати, до сих пор с ним дружим.
Голова была перегружена мыслями, что по итогу дала сбой и разболелась. Я не сразу сообразила, что нужно позвонить Васе и извиниться, как минимум, за поведение этого недоумка, кто мнил из себя пупом Земли.
Еле доползаю до своего телефона и набираю номер Васи.
— Вася, привет еще раз. Ты прости, что так вышло, — не дожидаясь его ответа, щебечу я, чувствуя свою вину. — Ник полный придурок, ты же знаешь. Прости, что подвела тебя. Время твое только зря отняла. Мне очень неудобно перед тобой.
— Да, ничего страшного… Я уж все сам понял, и просто ушел. А он всегда такой? Я просто никогда с ним не общался лично…
— Оххх, — обреченно вздохнула я, — лучше не спрашивай. Увидимся тогда в школе. Я себя что-то плохо чувствую, пойду, прилягу. Прости еще раз.
— Да, конечно, хорошо. Все, нормально, Ника. Пока.
— Пока, Вася.
Я порылась в аптечке, отыскала таблетки, закинула в себя сразу пару штук, и упала в кровать, прежде задвинув шторы, чтобы скрыться от дневного света.
Не знаю, сколько по итогу я проспала, но раздвинув шторы обратно, увидела, что на улице уже были сумерки.
Я села на край кровати, продолжая пребывать в полусонном бреду, пытаясь собрать себя в кучу, чтобы выйти из комнаты и хотя бы перекусить, сходить в душ и сесть за домашние задания, к которым я еще после школы не успела приступить.
Для начала я все же решила сходить в душ, чтобы взбодриться. Выбралась из своей комнаты и пошла в сторону ванной. Подергав ручку, поняла, что она занята. Наверно, Ник, кто же еще. Долго не думая, я спустилась вниз, в ванную комнату, которая была в гостевой.
Я провела в душе чуть дольше обычного. Это мне помогло. Кажется, ко мне снова вернулась воля к жизни.
После душа я сразу направилась на кухню. Сюзанны уже не было, а в квартире стояла мертвецкая тишина. Я сделала себе пару бутербродов, но решила, что поем у себя в комнате. Собрав на подносе что-то похожее на легкий ужин, я пошла к себе.
Поднимаясь по лестнице, и уже оказавшись одной ногой на этаже, я столкнулась в полуголой барышней. Ну как полуголой, вокруг ее тела было обмотано полотенце Ника.
— Ой, привет. Ты, наверно, сестренка Ника? Я Элана, — немного растерявшись, обратилась она ко мне.
Ее растерянность меня, если честно, слегка озадачила, потому что от нее за версту веяло какой-то уверенностью. Вся ее внешность так и кричала о том, что она Богиня, как минимум. Я засмотрелась на ее прекрасные черты лица, она была, действительно, неписанной красоты.
— Угу… — начала я, когда заставила, наконец, перестать глазеть на нее как дикая. Но не успела я что-то еще сказать, как из комнаты Ника вышел он сам.
— Ты чего так долго, я уже заждался тебя, — с этими словами он окольцевал ее вокруг талии, и начал целовать в шею, полностью игнорируя меня, будто меня здесь и вовсе не было.
— Ну, Ниииик…, — протянула она сладко своим бархатным голосом.
Я встала как вкопанная, наблюдая за происходящим. И только, когда они, наконец, исчезли за дверью его комнаты, я заторопилась в свою.
Оказавшись у себя, я поспешила поставить поднос с едой на стол, потому что почувствовала себя дурно. В области груди так сильно жгло, будто кислород перестал поступать в легкие. Я подошла к окну, чтобы открыть его и впустить воздух в помещение. Делала глубокие вдохи через нос и медленные выдохи через рот. Грудная клетка, которая ходила ходуном, немного начала успокаиваться. Я почувствовала легкое головокружение, прежде чем плюхнуться на кровать. Просто легла и замерла.
В груди продолжало покалывать. Мне было нестерпимо больно. Я почувствовала себя одинокой и брошенной, помнится мне, как и в тот день, когда не стало папы.
Вспомнив о нем, я уже не могла себя сдерживать.
Просто уткнулась в подушку и разревелась.
15
Ник
Я спускался по лестнице, когда услышал голоса Ники и Сюзанны.
