Эмигрантское чтиво - Асия Караева
Но признаюсь, мне нравятся облегающие черные платья. Они мне очень идут, а с моими натуральными иссиня-черными волосами, черными глазами и бровями, я — королева бала, не прилагая при этом никаких усилий. Представь себе бедных светловолосых датчанок, пытающихся выкрасить волосы в черный цвет, закрашивающих свои светлые корни, чтобы добиться готической внешности. Знаешь, девушки на этих вечеринках обычно не особо привлекательные. Может они компенсируют изъяны внешности попыткой выглядеть круто?
Я хочу проанализировать, какой тип посещает эти вечеринки. Некоторые вполне приличные, но есть чудаки и люди с комплексами. Кто-то безумно нуждается, чтобы на них обратили внимание и при этом думает только о собственном эго. Есть и такие, кто очень одинок и надеется встретить в этом иллюзорном мире нонконформизма родственную душу. А для меня готика — еще один вид униформы и очередная ловушка.
Самое грустное, что многие, кто посещает эти вечеринки, на самом деле, не особо интересуются андеграундной музыкой. Я знаю несколько очень талантливых групп в Копенгагене, которые играют в маленьких клубах. Мало, кто способен оценить их музыку.
На одной из таких вечеринок меня поразила девушка, одетая в стиле готической Лолиты. Длинные светлые волосы с красивыми спадающими локонами, кожа как утренний цветок. И вдруг я поняла, что она и в самом деле Лолита и что ей не больше пятнадцати. А ее голубые глаза где-то очень высоко на небесах, куда человек не сможет подняться собственными силами. Она явно была под влиянием наркотиков, возможно, ЛСД. Вместе с ней — мужчина лет тридцати. Он агрессивно ее целовал, когда они танцевали. Она его отталкивала и истерично смеялась.
Я подбежала к охранникам: «Вы видели несовершеннолетнюю с мужчиной? Уверена, что он дал ей наркотики, чтобы потом надругаться. Это на вашей ответственности».
Охранники испугались и пошли искать девочку. Но готическая Лолита бесследно исчезла вместе с похотливым спутником.
Да, готические вечеринки… Люди настолько заняты собой, что их ничего не интересует, даже если кто-то рядом в беде.
И еще раз о Матиасе. Или скорее обо мне и о Матиасе. Несмотря на то, что мы становимся всё ближе и ближе к друг другу, он всё равно кажется чужим. Не могу разгадать его тайну. Не могу предугадать, каким будет его следующий шаг. Он всегда удивляет. Может быть очень нежным и очень грубым. Кажется, он сам себя не знает — ни собственной силы, ни собственной слабости. Я не могу добраться до его души. И от этого влюбляюсь в него всё больше и больше. Это как игра, как наркотик, как болезнь. Я могу умереть от этой любви, меня это пугает. Будто я ищу темную сторону в самой себе. Если я до нее докопаюсь, что будет? Мне страшно…
А знаешь, я решила, что в моей жизни уже предостаточно готики! Послать бы Матиаса куда подальше с его готическими вечеринками! Найду себе милого парня-блондина, который изучает право и не будет усложнять мне жизнь. А ведь я знаю такого парня, причём я ему нравлюсь. Это Николай.
Знаешь, что со мной недавно произошло? Случайно наткнулась на Николая на улице, когда шла на готическую вечеринку. Он был шокирован, увидев меня одетой, как мисс Смерть во всё черное и с люминесцирующей синей помадой на губах. Он даже сначала испугался. Наверное думал обо мне как об Идеальной Будущей Жене. Как о девушке, которая всё время учится и при этом скромная, тихая и всегда со всем соглашается. Но потом я увидела в его глазах, что мой нонконформистский вид привлек его еще больше. Уверена, он тоже ищет темную сторону в противоположном поле, но пока об этом не догадывается.
Николай был вместе со своими друзьями, выглядевшими очень респектабельно и скучно. Я прочитала на их лицах, что их заинтриговало то, что Николай подошел к готической девушке, которая говорит по-датски с акцентом.
А Николай посмотрел на мои ноги в рванных колготках и попытался пошутить насчет моих ботинок с тяжелыми железными носами.
— Ты их надела, чтобы бить иммигрантов? — спросил он, улыбаясь.
— Нет, юристов.
— Не хочешь выпить со мной кофе? — в его голосе звучала мольба.
— А как быть с твоими друзьями? — поинтересовалась я.
— Не беспокойся. Потом к ним приду. Это не проблема.
— Но не очень хорошо так с ними поступить, — возразила я. — Давай выпьем кофе в другой раз. Сейчас очень спешу.
— Как жалко! — вздохнул он.
Я видела по выражению его лица и глаз, что он очень разочарован, но я быстро с ним попрощалась и побежала по своим делам.
Хотя было его жалко. Я так всегда себя с ним чувствую. Каждый раз, когда ссорюсь с Матиасом, думаю о Николае. Какой он хороший, добрый и простой! Идеальный будущий муж. Из богатой семьи и с блестящим будущим. И тогда боль внутри меня уходит, не полностью, но я почти ее не ощущаю. Иногда даже мечтаю позвонить Николаю и провести с ним ночь в его комфортабельной квартире, которую ему купили родители в престижной части Копенгагена. И еще мечтаю о том, что больше никогда не вернусь к моей готической жизни с Матиасом… Как думаешь, стану ли я счастливой? Боюсь, мне ничего не поможет. Потому что эта темная сторона где-то глубоко внутри меня, и я никогда от нее не избавлюсь даже с идеальным будущим мужем…
До скорого!
6
Ты говоришь готика?
Моя дорогая Анара,
Ты так смешно описала готическую субкультуру и всё, что с ней связано. Помню, в моей стране о фанатах готики думали, что они принадлежат какой-то секте, причем очень опасной. Слухи и паранойя дошли до того, что простые люди были убеждены, что любители готической субкультуры уговаривают других людей совершить самоубийство. Их называли темными. Потому что они обожают темноту больше всего на свете. Так же как и ты, мой дорогой друг.
Матиас — твоя темная сторона, зеркало в глубине твоей души. Наверное поэтому тебя так к нему притягивает.
Я была на нескольких готических вечеринках в Лондоне. Не могу объяснить чувства, которые испытала. Вечеринки мне понравились, хотя бы потому что они были другими, непохожими на обычные. Познакомилась с парнем, его зовут Кит, немного ботаник, но мы, тем не менее, обменялись телефонами. Может, позвоню ему, когда на меня спустится темнота.
У меня всё более или менее. Собиралась написать о Дон Жуане. Когда его нет рядом, чувствую пустоту. На второе свидание он привел меня на собрание Консервативной партии. И предупредил, что я не должна ни с кем разговаривать, а только улыбаться и кивать головой. Я возненавидела это мероприятие. Люди задавали друг другу вопросы: «А когда Совет города собирается одобрить проект по увеличению парковочных мест? Ведь наверное у каждой семьи в наше время по два автомобиля». Можешь себе представить? Я посмотрела на Дон Жуана, не веря собственным ушам, но он был занят дискуссией в группе политиков.
Я подошла к нему и сказала, что хочу домой.
Он посмотрел на меня с серьезным выражением лица.
— Ты должна остаться на обед. Поверь, эти ребята знают толк в еде.
— Не хочу. И мне всё равно. Скучно. Устала.
Он сказал «OK» и привел меня в сад рядом со зданием, где проходило собрание. Очень красивый сад, впрочем, как и само здание. Но я почувствовала себя плохо. Странное тошнотворное чувство и мысль о том, что же я здесь делаю. У меня возникло желание войти внутрь здания и разбить всё ценное, что в нем находилось, а потом устроить истерику и закричать, что есть мочи.
Дон Жуан следовал за мной, а как только мы вошли внутрь здания, крепко взял меня за руку.
— Хочу, чтобы ты понаблюдала за этими людьми, — попросил он, — и сказала, что видишь. Понимаю, что устала и тебе скучно, но возможно, что тебе часто придется приходить на подобные собрания.
Я не поняла, что он имел в виду, но его слова дали какую-то надежду. Может я значу для него больше, чем просто сахарная малышка?
На следующей день Дон Жуан послал фото с этого собрания, которое опубликовала местная газета. Я тоже была на фото, улыбающаяся и похожая на инопланетянку среди седых мужчин и дородных женщин. Я подумала, что выгляжу глупо, потому что больше никто на фото не улыбался. В тот же вечер Дон Жуан пришел
