В глубине тебя - Фло Ренцен
— А теперь уверена? — улыбается он — без недоверия, без снисходительности, с пониманием и — покровительственно как-то.
— Да.
Уверена. Как и в том, что он этого так не оставит — на сегодня поклеит себе другую, не пропадать же свободной хате. А меня будет прорабатывать дальше, ведь я его только раззадорила.
— Кати, — берет он меня за руку. — Я не мальчик.
А я терпеть не могу, когда мужики говорят так. Но Бог с ним.
— Я вижу, что у тебя в жизни произошло нечто, и что из-за этого тебе сейчас нелегко вновь что-то начать с мужчиной.
И этот туда же.
— Франк, — говорю ему я, стараясь сильно не грубить, — почему ты так решил, ведь я не…
— Тебе и не нужно, милая, — снова улыбается он, уже не покровительственно, но вот источает же эта его ослепительная улыбка и силу, и уверенность в себе и даже готовность на подвиги. — Просто, если тебя кто-нибудь обидел, скажи и я решу проблему. Мне это легко, ты знаешь.
— Спасибо, Франк. Проблемы нет.
— Понял. Но я «тут», если что.
Ну что ж, думаю, Рози, засранка ты, сбылась твоя мечта — под такой крышей мне теперь никакой гребаный дождь нипочем.
* * *
Как прошел вечер? — допытывается назавтра Каро.
А я чувствую, что даже прикопаться к ней, наехать на нее, такую, не могу, что, мол, не фиг сводничать.
— Между прочим, я тебе еще раньше то же самое предлагала! — почти обижается Рози, когда затем рассказываю в понедельничный обед, где и с кем ужинала позавчера.
— Ну, это вы с Каро разбирайтесь, кто там первее придумал. Чего, опять что-то мутите? Заботливые…
Не могу толком объяснить Рози, почему обломала Франка. Само собой, месячные были всего лишь стоп-кран-отмазкой, теперь же я несказанно рада, что все так получилось.
— Почувствовала что-то… Бесперспективность, что ли, — призналась в воскресенье не отставшей Каро, которая в ответ на это не упустила возможности съязвить, что совсем недавно никакая бесперспективность меня не отпугивала.
— Эх, Джеймс, Джеймс… — сетует Рози. — Блин, он даже на отказ отреагировал, как настоящий мужик. Да я бы на его месте вообще решила, что ты лесбиянка, раз ему отказала.
— Как знать, как зна-ать, — говорю нараспев, чем немножко сержу Рози и она заявляет укоризненно:
— Ну и приятно провела бы время — с таким-то мужчиной.
— Да приятно бы, конечно… Допустим, даже вот нету у меня месячных и у нас с ним петтинг, самый что ни на есть такой оральный — и тут ему жена звонит…
Рози взбулькивает и трясется от смеха…
— …мол, у нее планы поменялись… она со своим сейчас приедет… и сегодня, мол, ее черед… очисти, мол, в срочном порядке хату…
Рози возбужденно хихикает, чем, надеюсь, в достаточной мере заглушает мои похабные фантазии для ушей, развешенных посторонними.
— …а он — ей, такой, отрываясь от орала: — «Дорогая, мы щас, пятнадцать минут дай нам…»
У Рози истерика, она жестами просит дать ей доесть, но я беспощадно продолжаю:
— …и мы перепрыгиваем прелюдию и сношаемся по короткой программе. После он обязательно говорит, что ему было круто-замечательно и не забывает справиться, а, мол, было ли так же круто-замечательно и мне, что я благоразумно подтверждаю — и правильно делаю. С того вечера я утверждена в статусе метресс-ан-титр и мне разрешается приходить по вторникам и средам (это, если у его детей не отменяются тренировки), а если сверх того, то это уже — ко мне тогда… Но у меня не столь… эм-м-м… масштабно и наш Франк это быстренько улавливает. И не думает крутить носом, мол, ему в моих хоромах трахать меня тесно, а вместо этого не менее быстренько — он же ж чувак с возможностями — селит меня в элитненький пентхаус где-нибудь у себя под боком… И на хер мне это надо?! М-м-м?! Я ж не собиралась переезжать!!!
— Красочно, молодец, — хвалит меня Рози, в миг посерьезнев. — Ничего не забыла. К твоему сведению, Сорин тоже меня старше.
— А сколько ему?
— Тридцать шесть. Скоро тридцать семь. Детей вроде нет.
— Мгм. Ну, а Франку сорок. Пять.
— Конфет, так у них же тогда как раз в самом разгаре все.
— Ага, в разгаре, да. Только от него потом, по-моему, сложно будет отвязаться…
— Ух ты ж, какая, а… А ты прям отвязываться захочешь?
— Может и не захочу…
— Ну так может, еще надумаешь…
— Может и надумаю, — вторю я ей вяло-сонно.
Огонек, как говорится, потух, едва его слабый отблеск озарил глубоченный замороженный провал, зияющий у меня на личном фронте.
* * *
Глоссарик на ГЛАВУ ШЕСТИДЕСЯТУЮ Слет подопечных
мэтресс-ан-титр — главная, постоянная фаворитка французского короля
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ Не за что
Провал мой на личном фронте — в стадии заморозки, законсервирован под вечной мерзлотой. Не ликвидирован, но и смотреть на него, такой замерзший, не больно: он не тронет.
Я и не смотрю — ничто вокруг не напоминает мне о нашем недавнем бурном романе.
Даже подслушанное не так давно заявление Нины, что она задалась целью женить на себе моего бывшего любовника, выцвело на фоне открытий о Каро, потрясших меня и встряхнувших хорошенько. Последовавшие же затем события и вовсе его затушевали.
Стараюсь держаться свежаком и не давать подругам лишнего повода пытаться поддерживать меня или, упаси Боже, спасать.
У Каро в этом плане довольно своеобразная манера.
— Давно его видела? — как-то спрашивает меня она.
— Давно.
— А я с ним познакомилась сегодня.
Слышу это и не выбиваюсь из колеи — значит, «избавляюсь» от него.
Каро сечет, что я не стану интересоваться подробностями их знакомства, и сама мне выдает:
— Если хочешь знать, он показался мне очень сдержанным и скрытным. Себе на уме.
— М-мгм-м-м, — соглашаюсь я.
— Кати, я ведь очень дружна с Ниной, и я не желаю ей зла, но… хорошо, что в твоей жизни его больше нет.
Ну и хорошо, думаю, что хорошо. Что хорошо кончается.
А что Нина женить его на себе решила — куда уж хорошее?..
* * *
После неудавшейся романтической ночи у Франка появляюсь на ЭфЭм я все реже. В итоге перестаю появляться совсем. Если честно, надоел он хуже горькой редьки.
Зато о нашей с ним встрече и «завязавшейся связи» еще какое-то время ходят самые невероятные слухи. Оказывается, я та еще расчетливая сука и любой динамщице есть чему у меня поучиться. Оказывается, я неспроста так долго его мурыжила и добилась-таки своего:
