Кэтрин Харви - Бабочка
Он включил радио и нашел станцию, где передавали церковную музыку.
— Да, сэр, — сказал он, — я собираюсь достичь кое-чего в жизни. Я стану большим человеком, со мной будут считаться!
Она улыбнулась и сжала его руку.
— Мне так не терпится познакомиться с твоими родителями, Дэнни.
— У меня нет родителей.
Когда они въехали в Сан-Антонио, Рэчел показалось, что они в Испании. От волнения у нее кружилась голова. Они проезжали красивые старые здания, площади, улицы носили непонятные и романтические названия — Соледад, Нуэва, Флорес. Названия других улиц напоминали Рэчел эпоху покорения Дикого Запада. Мелькали обветшавшие дома в испанском стиле, большие особняки, похожие на плантаторские усадьбы, и обыкновенные витрины магазинов, которых множество в Аризоне и Нью-Мексико. Когда они повернули за угол и Рэчел увидела Аламо, у нее перехватило дыхание. Рэчел читала книгу об осаде Аламо, о кучке храбрецов, боровшихся за независимость Техаса, отважных героях, таких как Джеймс Боуи и Дэйви Крокетт.
Подумать только, она будет жить здесь с Дэнни!
Наконец машина остановилась перед зданием, которое Рэчел приняла за старую ферму. Домик как бы присел, окруженный засохшим кустарником, рядом росла огромная дикая груша. Там, где раньше была лужайка, располагался ржавеющий грузовичок на камнях вместо колес. За домиком виднелись бесконечные ряды веревок с сушившимся бельем. Дэнни приказал Рэчел подождать в машине, сам поднялся по ступеням. Он постучал и исчез за дверью.
Дэнни что-то долго не было, поэтому она решила почитать. Она не открывала книгу с той памятной встречи в Эль-Пасо. Она помнила, что ей оставалось дочитать три страницы. Отец обещал матери и мальчикам показать настоящих марсиан.
Развернувшись, она открыла чемодан на заднем сиденье, порылась, но книги не нашла.
Несколько минут спустя вернулся Дэнни.
— Мой друг говорит, что мы можем остановиться здесь на несколько дней, пока не подыщем себе жилье. Что случилось?
— Я потеряла книгу!
— Мы купим тебе другую.
Как только Рэчел вошла в домик, она почувствовала царившее там уныние. Уже при входе в нос ударил едкий запах грязных подгузников. За гладильной доской стояла неряшливо одетая женщина и слушала ту же церковную музыку, что нашел Дэнни по радио в машине. Она едва посмотрела на Рэчел. Мимолетный взгляд, полуулыбка, и опять она сосредоточилась на своем монотонном занятии. Рэчел увидела длинный ряд только что выглаженных кофт и платьев и подумала, что женщина, должно быть, прачка. Из глубины дома доносился звук работающей стиральной машины.
Их встретил молодой человек, видимо, ровесник Дэнни.
У него были мягкие светлые волосы, руки он засунул в задние карманы брюк. Его звали Боннер Первис. Когда они проходили гостиную, Рэчел заметила на столе неубранный завтрак. Остатки блинов, застывшее сало от ветчины, муха на масле.
Они вошли в спальню. Там стояла железная кровать с провисшим, в пятнах, матрасом. Простыней не было. В изголовье на стене была приклеена картинка с изображением Иисуса.
— Раньше здесь жил старина Том, — загадочно сказал друг Дэнни.
— Отлично, Боннер, — ответил Дэнни, по-хозяйски обнимая Рэчел за плечи. — Нас здесь все совершенно устраивает, правда, дорогая? — Рэчел расплылась в улыбке. Комната казалась ей настоящим дворцом.
Они одолжили одеяла и отлично провели в комнате две недели. Вечером и утром их убаюкивал и пробуждал звук постоянно работающей стиральной машины.
Каждый день Рэчел оставалась одна. Но она ничего не имела против. В отличие от ее отца Дэнни действительно искал работу. Она не знала, чем занимался Боннер, они с Дэнни не посвящали Рэчел в свои дела, но у нее не было никаких сомнений, что скоро у них с Дэнни будет свое жилье. Она уже представляла, чем она займется в первую очередь. Она купит желтые занавески. Затем достанет где-нибудь семена герани и посадит их у входа. Пусть все смотрят на герань и чувствуют, что пришли в гостеприимный дом. Она обзаведется поваренной книгой. Нет, Дэнни и Боннер вовсе не жаловались на то, как она готовит. Когда они приходили домой, они заглатывали ее фирменные острые гамбургеры и вечером опять уходили. Для матери Боннера Рэчел была просто спасением. Она освободила ее от кухонных забот, теперь она все время стояла за гладильной доской.
Три раза в неделю к дому подъезжал фургон, привозил огромные тюки с грязным бельем и забирал чистое. И три раза в неделю Боннер брал деньги у матери.
Дэнни занимался с Рэчел любовью каждую ночь. Она так уже привыкла, что не придавала этому никакого значения, к тому же это не занимало много времени. Татуировка зажила, другая рана, как и обещала мать, тоже не доставляла ей хлопот. Больше всего Рэчел нравилось, что когда он засыпал, то продолжал обнимать ее.
Для Рэчел казалась счастьем их жизнь в домике. Только одно облачко омрачало счастье — Рэчел не могла дать знать о себе матери.
Звонить из Сан-Антонио в Альбукерке было дорого, но она упросила Дэнни разрешить ей сделать один телефонный звонок на трейлерную парковку. Рэчел была убита новостью, что Дуайеры переехали и местонахождение их неизвестно.
Рэчел решила, что она что-нибудь придумает и однажды обязательно их найдет. Став миссис Маккей, она должным образом позаботится о матери.
Как-то вечером Дэнни пришел домой с хорошими новостями.
— Собирай вещи, дорогая, — объявил он. — Я забираю тебя отсюда.
Рэчел засмеялась от радости.
— Куда мы едем?
— Увидишь. Это сюрприз.
По дороге они остановились перекусить, потом направились в центр города, наконец въехали в район, где было много баров, девушки лениво стояли в дверях домов и гуляло очень много мужчин в форме. Поворачивая на темную улочку, Дэнни пояснил:
— Тут недалеко две авиабазы. Парни приходят повеселиться.
В конце улицы, там, где заканчивался асфальт, Дэнни притормозил. Рэчел смотрела, широко открыв глаза. Улица была совершенно темна, лавочки, магазины, конторы закрылись на ночь, а здесь перед Рэчел стояло ярко освещенное здание, похожее на замок. Виднелись круглые башенки, огромные окна в нишах, все витиеватое и вычурное. Подъезд к этому странному дому был запружен машинами, через открытые двери слышалась веселая музыка. Дэнни осторожно проехал между машинами и остановился на заднем дворе. Он закурил сигарету и сказал:
— Пошли Рэчел.
Через застекленное крыльцо они вошли на кухню. Там вкусно пахло жареной свининой. За столом стояла чернокожая женщина и месила тесто, рядом с ней — огромная миска со свеженарезанными персиками, судя по всему начинка для пирога. Кухня была огромной и жаркой от духовки. Рэчел никогда еще не видела такой большой кухни.
— Привет, — сказала женщина, дружелюбно взглянув на Рэчел и улыбнувшись.
Дэнни велел Рэчел подождать его здесь и куда-то ушел.
Она последила за ним глазами: когда дверь отворилась, опять донеслись музыка и ковбойские выкрики. Рэчел неуверенно обвела кухню взглядом.
— Господи, — сказала негритянка, вытирая руки о белый фартук. — Худее тебя я еще никого не видела! Ты, наверное, голодная. Сейчас же садись сюда. Пока ждешь, вполне можешь поесть.
Рэчел подчинилась, и скоро перед ней дымился огромный кусок теплого яблочного пирога с щедрой порцией ванильного мороженого сверху и стакан холодного молока.
— Меня зовут Евлалия, — сказала женщина, снова принимаясь за тесто. — А ты кто будешь?
— Рэчел.
— Хорошее имя. Ты откуда, девочка?
Мороженое быстро таяло на теплой поверхности пирога. Рэчел положила вилку и ложкой стала собирать его, чтобы ничего не пропало.
— Из Нью-Мексико, — ответила она.
— Привет, золотце, — сказала женщина, внезапно появившаяся на пороге.
Рэчел удивленно взглянула. Она никогда раньше не видела таких накрашенных женщин и поэтому решила, что она, должно быть, богата, если может себе это позволить. К тому же она была толстая, значит, хорошо ела.
— Встань. Дай я на тебя посмотрю.
— Где Дэнни?
— Разговаривает с парой старых друзей. А ты худей, чем он говорил. — Она подошла и уставилась Рэчел прямо в глаза. В последние недели Дэнни заставил Рэчел забыть о своей невзрачности, но теперь, когда женщина ее так разглядывала, к Рэчел вернулось прежнее смущение.
— Стой смирно. Я тебя не съем. Да… Сколько тебе лет?
— Четырнадцать.
— У тебя уже начались месячные?
— Я… я…
— Ладно. Я спрошу у Дэнни.
В этот момент появился Дэнни, как будто стоял и слушал с другой стороны двери.
— Ну, как тебе? — спросил он у женщины.
— Довольно невзрачная, а? Дэнни усмехнулся:
— У Рэчел есть скрытые прелести.
Рэчел подошла к нему и, взяв за руку, сказала:
— Дэнни, может, мы пойдем?
— Боюсь, мы не можем это сделать. Видишь ли, Хэйзл — мой старый друг, поэтому она великодушно предложила взять тебя и дать тебе работу. Я не хочу, чтобы она считала нас неблагодарными.
