История Б - Григорий Васильевич Романов
Почитаю в Википедии про немецкую поэзию, подкачу ненавязчиво, где-нибудь в библиотеке. Спрошу, в чьем переводе лучше заходит Гёльдерлин? А там, слово за слово…
Как-нибудь, издалека, дам ей знать, чем занят Сергей Сергеевич в свободное время. Да, она и сама, наверное, догадывается. Тупые, с двумя извилинами, и те видят, сердцем чуют. А уж эта-то… И чего ей с ним ловить, какого черта? А я гулять не стану.
Правда, у нее ребенок от Сергея Сергеевича. Ну и что? Я б ее и с десятью детьми забрал! Это вообще ни на что не влияет. А этот, шмаровоз, пусть алименты платит!
Какое же это счастье, наверное: прийти домой, а там она. Пишет статью в научный журнал, обложившись со всех сторон раскрытыми толстыми книжками.
И нет нужды заглядывать ей тайком через плечо, потому что она не знает про игру «Сапер». И Интернет ей нужен, чтобы прочитать чей-нибудь реферат. И знакомство ее уже состоялось, а других ей не надо.
Я б даже готовить ей стал сам, только бы не отвлекать, не нарушать ее напряженного одиночества. И ждал бы, ждал, когда она закончит, чтоб тихонько подойти сзади, обнять за плечи, поцеловать ее волосы и…
Господи, ведь все возможно!
Но, все здоровое, разумное, трезвое, что было внутри него, покачало головой: Нет. Ты опоздал. Возможно, когда-то, она ждала тебя, но ты не пришел. А теперь… Ты знаешь ее и всегда знал. Знаешь лучше, чем самого себя. Она с другим, принесла свой плод и твоей никогда не будет.
Может, когда-нибудь, в других мирах и измерениях, вы будете вместе. Но, по этой жизни, Леха, идти тебе одному.
И не нашлось в душе никого, кто бы возразил. Пустырь образовался на месте бушующего сада.
Но, пустоты природа не потерпит. А сорной траве, какой-нибудь мечте о новом телефоне, здесь не место. Слишком велика освободившаяся площадь. Слишком плодородна она для всякой ерунды.
И выросло то, что выросло: угольно-черная, обжигающая и неистовая ненависть к Сергею Сергеевичу.
Часто я употреблял это слово – ненависть. Но, стало ясно: до этого момента она вообще не существовала для Алексея. Он даже не знал, что значит это слово.
Сергея Сергеевича он теперь не видел любовником жены, соперником, конкурентом. Все это ушло, стало мелко и неважно.
Но, видел в нем безобразный, несводимый прыщ, вскочивший на всем, что было ему дорого. Гнойник, занявший собой все жизненное пространство, отменив саму возможность, самое право Алексея быть счастливым. Фурункул, поправший святыни, запросто подложив икону себе под задницу.
Счастье, сколь огромное, столь и недосягаемое для Алексея, было для него повседневностью. Зеленой скукой, от которой и развлечься не грех:
Сергей Сергеевич, ах ты негодяй. Длинноносое ты чмо! Да как же ты надумал, как посмел гулять от такой девки? И к кому! К моей простодыре!
Как вышло, что тебе, щербатому уроду, досталась Настя? А я, весь из себя красавец, женат на блудливой деревенщине!
Ненависть к Сергею Сергеевичу стала теперь приводным ремнем всех Лехиных помыслов. Желание напакостить ему – смыслом жизни и нестерпимой жаждой.
Разрыв с женой и отъезд в родной город откладывались уже не по техническим причинам. Они не могли состоятся, пока эта жажда не будет утолена.
Мужская злоба, – не то, что женская. Лишенная злопамятства и коварства, рефлексирующая, сомневающаяся, она взрывается яркой вспышкой, коротким и яростным ударом кулака, взмахом ножа, пистолетным выстрелом и тут же теряет свою кинетическую энергию. Инвертируется в тоску, депрессию, запой. Быстро переходит в общественно безопасные формы и затухает.
Но, только не тогда, когда это злоба тряпки. Не способная ни к взмахам, ни к ударам, беззубая и шепелявая, заряженная холостыми патронами, она разъедает душу, не находя себе простого мужского выхода. И тогда рождаются хитроумные планы подлой и мелкой, анонимной и изощренной мести.
И здесь произошло, на мой взгляд, самое удивительное в этой истории. Будучи человеком неглупым, что-то изобретая, замышляя, умышляя против любовника своей жены, он совершенно упустил из виду очевидное: любая пакость Сергею Сергеевичу непременно ударит по Насте, которая, уж точно, перед Лехой ни в чем не виновата.
Насчет нее он безапелляционно постановил: надо ей от гулящего мужа любыми способами избавляться и искать себе нового, достойного. Какого? Ну, вот как Леха, например. Чего скромничать!
Откуда он взял, что это для нее хорошо? Может, ей, элементарно, жить негде или она ребенка не хочет без отца оставлять. Да что уж, может она просто любит своего кобеля. Бывает же и такое на свете! Любовь-то – зла. Это общеизвестно. А чем кобель хуже козла? Он даже без рогов, если что. Может, она знает или догадывается о его походах налево, но готова их терпеть, потому что жить без него не может.
Что сложного в этих вопросах? С чего Алексей взял, что может решать за другого человека?
У меня нет ответа.
«Звени, отваги колокол!
В дороге все, кто молоды…»
В кои-то веки, эти строки стали про Леху. Еще бы, карту побед кто вручил… Но, карт никто не дал, пришлось планировать победу самому.
Что любят мужчины больше жен, друзей, а иногда и больше самих себя? Конечно, их, свои машины! Вот кому предстояло пострадать за грехи своего владельца первой.
Леха знал, где живет Сергей Сергеевич, на чем ездит и помнил несколько знаков в номере. Плацдарм для наступления сформировался.
В один из дней, Алексей встал с утра пораньше и собрался на дело. Дома сослался, что нужно попасть на дальний объект, обосновав этим и ранний уход, и походно-спортивный стиль одежды. С собой он захватил даже не нож, – трехгранный напильник, заботливо заточенный на наждаке до состояния стилета.
Сергей Сергеевич жил в соседнем районе, в получасе пешей ходьбы. Утро было ранним и сырым. Никто без надобности на улицу не совался, что было очень кстати. Бодро пройдя по пустынным кварталам, Леха вошел во двор, где, согласно анкете, обитал противник.
Серебристый Хундай Сергея Сергеевича стоял прямо у его подъезда. Алексей несколько раз прогулялся вдоль дома. Все было тихо, видеокамеры отсутствовали.
Наконец, решившись, он подошел к машине, присел и быстрым движением проткнул правое переднее колесо.
Инструмент, как оказалось, был выбран идеально и не требовал почти никаких усилий: как проткнуть воздушный шарик иголкой. За несколько секунд операция была проделана и с остальными тремя колесами, которые моментально спустили, издав беспомощный шипящий звук.
Гордый седан бизнес класса почти
