Пари - Айя Субботина
Звуки, которые наполняют комнату, заставляют мое тело гореть от стыда.
Но когда я неясно шепчу что-то о своем смущении Лекс снова обхватывает губами клитор и посасывает его, как лакомство.
Блин!
Черт!
Я чувствую, что теку и дорожки влаги путаются между ягодицами.
Палец Лекс уже там — растирает мокрые потеки сверху вниз, ныряя в меня уже двумя пальцами, пока его язык продолжает вылизывать клитор.
Охренеть.
Я трясусь, потому что все тело превращается в один центр удовольствия, буквально даже кожа на пятках, которыми я, сама того не замечая, колочу его по спине, требуя дать мне оргазм прямо сейчас.
В постели с ним всегда было офигенно. Не было ни разу, чтобы я выбиралась оттуда неудовлетворённой как минимум дважды, но если раньше это были как будто стремительные жалящие автоматные очереди, то теперь меня словно насадили на оживший вулкан.
Еще пара движений его языка, резкие толки пальцев внутрь — и я выгибаюсь мостиком, рефлекторно сжимая его голову коленями, потому что в этом мире больше нет другой константы, не дающей мне то ли взлететь, то ли провалиться.
Меня захлестывает сначала огнем, потом, когда первые самые острые судороги становятся мягче, тело как будто теряет оболочку и растекается по кровати, дрожа от новых и новых, и новых судорог.
— Боже… — с трудом ворочая языком, произношу я, как только вокруг меня снова начинает материализоваться реальный мир. Кажется, к этому времени где-то во Вселенной успевает взорваться Сверхновая.
— Просто Лекс, детка, — самодовольно выгибает бровь нахал, укладывает меня на кровать и тянется к штанам.
Я еще от первого оргазма не успела отойти, но снова завожусь с пол оборота, когда опускаю взгляд на его пальцы. Лекс не спеша стаскивает штаны по бедрам, выпуская наружу крепкий член.
Матерь божья.
Член у него всегда был идеальным — ровным, гладким, с пропорционально крупной головкой, на кончике которой сейчас выступила влага и этот мучитель медленно, не скрывая собственного удовольствия, растирает ее пальцем.
Секунду назад я думала, что мне потребуется минимум полчаса на второй круг, но прямо сейчас мое тело оживает, грудь снова наливается приятной тянущей болью, а бедра подмахивают ему навстречу. Лекс пару раз проводит ладонью по всей длине, обхватывает мошонку и слегка сжимает, но все это время наблюдает за моей реакцией из-за своих чертовски длинных густых ресниц. Даже не скрывает, что это маленькое шоу — тоже для меня.
Я жадно облизываю губы, и задерживаю дыхание, когда он прижимает член к моей промежности, только слегка надавливая, как будто пробует на вкус. Нависает сверху, опираясь на одну ладонь, а другой собственнически сжимая мою грудь. Он такой тяжелый, что даже этого небольшого веса сверху, который он не контролирует, достаточно, чтобы лишить меня возможности пошевелиться. Но я все равно закидываю ногу ему на талию и со злостью вонзаю пятку в крестец.
Лекс втягивает воздух сквозь зубы — и вгоняет в меня член на всю длину.
Долбаные искры из глаз.
Я выгибаюсь под ним, потому что это одновременно и больно, и приятно, и сладко.
Выходит — и снова тараном внутрь, так что яйца с характерным влажным шлепком ударяются о мои ягодицы.
И когда я начинаю просить пощады, подбирает методичный хлёсткий темп, накачивая словно поршень.
В долбаном идеально нарастающем темпе, вгоняя член так глубоко, что я чувствую раскаленную головку где-то возле пупка.
Но приспособиться к темпу я все равно не могу. Каждый раз, когда как будто могу контролировать свои чувства, он набирает скорость, раскидчивая бедрами в новом энергичном ритме. Что вообще происходит? Его член как будто качался вместе с ним, потому что я буквально полностью, до предела растянут на нем.
Толчок, еще толчок.
Его редкие хриплые стоны, которые Лекс как будто изо всех сил сдерживает.
— Я… Я… — Понятия не имею, что я собиралась сказать, но вместо слов из моего рта выдирается громкий стон облегчения, потому что несколько следующих движений его бедер накачивают меня удовольствием до точки предела.
Меня накрывает настолько оглушительный оргазм, что на несколько секунд я слепну и глохну, и теряю связь с реальностью.
Дыхание срывается, сердце пропускает удар за ударом.
И где-то во всем этом оглушительном вакууме удовольствия я чувствую, как вздрагивает Лекс, добирая свое удовольствие уже сбитыми хаотичными движениями, просто изливаясь в меня так мощно, что сперма растекается по моим бедрам.
Глава шестьдесят первая: Вика
Меня будит неприятный настойчивый писк.
Сначала я слышу его во сне — как будто мы с Лексом пришли в ювелирный салон за кольцами, и тут вдруг началась какая-то возня и беготня, и писк на заднем фоне я приняла за сработавшую сигнализацию. Но потом я начинаю слышать его даже сквозь сон.
Бросаю взгляд на часы на противоположной стене, проклинаю все на свете, потому что даже шести утра еще нет, а нас с Лексом марафон, конечно же, одним разом не закончился. Помню, что после третьего захода ни у одного из нас даже сил не осталось, чтобы пойти в душ, хотя Лекс все равно был бодрее и даже набрался сил сначала сходить до мини-бара и принести нам обоим минералку с лимонным соком, а потом накормить щенка и убрать за ним его «грязные дела». После этого я точно не меньше ста раз назвала его поступок тринадцатым, незаслуженно облепленным вниманием историков, подвигом Геракла.
В любом случае, встать раньше полудня у меня в планах не было, и что-то мне подсказывает, что Лекс тоже не собирался бить мировой рекорд по скоростному утреннему подъему.
Так что еще несколько минут я пытаюсь игнорировать настойчивый звук, надеясь, что это просто какая-то заевшая электроника, которая, выдав положенную ей порцию сигналов, самоуспокоится. Ничего подобного — писк сначала действительно как будто стихает, но как только я снова начинаю проваливаться в сон, все начинается заново, только теперь громче и чаще, буквально действуя на мозги как стоматологическая машина.
Я разворачиваюсь к Лексу, несильно пинаю его пяткой, но он так крепко спит, что даже не шевелится. Еще одна его отличительная черта (кроме невероятного сексуального темперамента) — он умеет засыпать мгновенно, буквально на ходу, как блинский конь! И когда спит — его даже пушками не поднять. Все это тоже
