Пари - Айя Субботина
Он протягивает руку, забирается рукой мне в волосы, притягивая за шею к своему лицу и целует, ставя жирную точку в сегодняшних душещипательных признаниях. И на этот раз мои губы сами открылись ему навстречу.
И, конечно, Лекс умудрился и тут напомнить, что я разучилась использовать язык по назначению. А, снова разозлившись, что так глупо себя выдаю, несильно прикусываю его за нижнюю губу. Какого черта они стали у него такие… сексуальные?!
Моя выходка заставляет Лекса захватить пятерней мои волосы, оттянуть голову назад и посмотреть в глаза тем голодным взглядом, который я видела каждый раз, когда мы оказывались наедине. Он как будто без слов обещает, что сегодня мне точно не стоит ждать пощады. Как минимум — до самого утра.
Плевать.
Да, просто плевать уже на все.
И через секунду он тянет меня на себя так сильно, что я буквально влетаю в него на скорости света. Его губы набрасываются на мой рот так сильно, что я невольно стону от натиска, который не пытаюсь даже осознать. Язык Лекса упрямо вторгается между моими губами, как будто приказывая полностью ему подчиниться. Если бы вдруг я сейчас вздумала ему отказать, он просто послал бы меня на хер и продолжил делать своим языком то, что уже смело заслуживает на табличку «очень взрослое порно». Но я бы лучше отдала вообще все свои сумки и туфли, и тряпки, чем отказалась от этого момента.
Голова предательски кружится, что я чувствую, как Лекс легко свободной рукой обнимает меня за талию, легко приподнимает над полом, разворачивает и шагами толкает в сторону спальни.
Я знаю, что сегодня будет.
Что будет через несколько минут, потому что мы двигаемся шаг в шаг, не разрывая ни сантиметра телесного контакта, и каждый раз, когда характерная выпуклость в его свободных и совершенно ничего не скрывающих спортивных штанах прижимается к моему животу, я буквально всхлипываю от предвкушения.
Когда он прижимает меня к стене около спальни, пытаясь рукой нащупать ручку двери, я снова тяну его на себя. Отчаянно цепляюсь в футболку на его груди, сжимаю в кулаках и тяну на себя изо всех неловких сил. Лекс тут же забывает о ручке, спускает ладони по моей спине и предательски долго задерживается у задницы. Я знаю, что он это нарочно делает — бросает вызов, просит показать ему, готова ли я на этот раз идти до конца и не тормозить его за секунду до предела.
Я могла бы сказать ему, как сильно хочу его. Могла бы даже проорать это ему в лицо, так, чтобы даже соседи услышали, но вместо этого изо всех сил обнимаю за шею, подтягиваюсь и обхватываю ногами его узкую талию, прилипая буквально самым неприличным образом.
— Лекс… — мое горло произносит его имя каким-то полуоргазмическим шепотом, — к черту кровать, Лекс…
Его руки моментально опускаются ниже, ладони жестко обхватывают за ягодицы. Боженька, сделай так, чтобы завтра утром и еще много-много дней подряд я ходила со следами его права собственности на своем мягком месте.
Он прижимает меня к стене, поднимает колено, усаживая сверху в позу наездницы.
Жестко разводит мои ноги, тараня их торсом. Мои мышцы в паху, и итак растянутые до предела, сейчас буквально стонут от напряжения, но это настолько приятная боль, что я готова выпрашивать ее снова и снова.
Подхватываю его футболку и неловко стаскиваю ее через голову.
Мать моя женщина…
— Увидела что-то интересное? — ухмыляется Лекс, взъерошенный и хищный одновременно.
— Эм-м-м… Лекарство мгновенного действия от фригидности и бесплодия? — Ничего более изящного в моей голове просто нет.
Хотя, если честно, все же есть, но все они настолько нецензурные, что произносить их даже в уме кажется мне верхом неприличия.
Мой взгляд опускается на его грудь, вылепленную так скульптурно, словно тут поработал скребок Микеланджело. Лекс и раньше не был заплывшим или тощим — скорее, поджарым, суховатым. Но сейчас его мышцы просто огромные, и когда я несмело провожу его плечам пальцами — ощущаются про каменными. В ответ на это легкое касание, Лекс громко втягивает воздух через ноздри, всем видом давая понять, что я играю с огнем. Даже не представляет, насколько сильно подзадоривает меня такой реакций. Или представляет?
Мои ладони спускаются ниже, скользят по массивной широкой груди, на которой нет ни волоска. Мизинцы случайно задевают его соски, и он снова резко хватает воздух.
— Вик, прекращает, или не донесу тебя до спальни, — предупреждает Лекс, и в отместку еще сильнее сжимает мои ягодицы, вталкивая между ними колено на всю длину, буквально прижимая к себе мою распахнутую промежность.
Но правда в том, что если бы он хотел меня в кровати — я бы уже лежала там на спине, беспомощная и распятая, как подопытная бабочка.
Лекс всегда любил прелюдии. Боже, когда мы впервые занялись сексом — это было настолько «Охренеть!», как если бы я села за руль старенького «Запорожца» и выжала из него триста за шесть секунд. Я даже представить не могла, что в том тихоне может быть такой зверский развратник, но он буквально выжал из меня все, на что я была способна, а потом, когда я была уверена, что больше даже пошевелиться не способна, доказал, что я о сексе знаю примерно нифига.
Но этот «новый» Лекс — он какой-то другой. Он как будто еще сильно сдерживается, чтобы не испугать меня своими «триста км в час», но чем ниже мои руки скользят по его телу, тем тяжелее это ему дается. А когда мои пальцы с аппетитом перебирают аппетитные «кубики» пресса, Лекс рефлекторно втягивает живот, как будто одновременно и хочет моих прикосновений, и испытывает боль даже от мимолетного контакта.
— Ты меня, конечно, прости, — я с трудом перевожу дыхание, потому что в голове крутятся мысли только о том, как буду облизывать это тело буквально везде. Если бы Лекс мог услышать мои мысли, то посчитал бы меня окончательно тронутой.
— Обязательно прощаю. За что? — Он проводит языком по губам, и я готова поспорить, что в эту минуту его собственные мысли еще грязнее моих.
— Надеюсь, топлес ты не занимаешься? — Несмотря на пикантность момента, прямо сейчас меня начинает заедать ревность ко всем тем женщинам, которые были у него до меня, которые могут смотреть на него в качалке, которые… вдруг… когда-то будут к нему прикасаться точно так же как я сейчас.
— Виктория, иногда я реально ни хрена не понимаю, что у тебя в голове.
— Сошью тебе специальную спортивную
