7 футов под Килем - Анастасия Таммен
Лечащий врач поставил диагноз: то, что со мной произошло в автобусе, оказалось панической атакой, а причиной для нее послужило посттравматическое стрессовое расстройство. Врач посоветовал как можно скорее обратиться к психотерапевту. По его словам, подобное состояние без помощи специалиста может затянуться на несколько месяцев, а то и лет.
Наверное, мне должно было стать легче от его объяснения, но все стало только хуже. Мама больше не закрывала глаза на мои ночные бдения и три последующих дня ходила по пятам, подсовывала откуда-то взявшиеся книги по психологии и постоянно спрашивала, все ли в порядке. Папа взял до конца недели отпуск за свой счет и предложил отправиться всей семьей на яхту. И вот мы были тут, и, вместо того чтобы побыть в тишине, мама пригласила к нам Мадлен.
Когда я выбралась к завтраку на палубу, то увидела на диванчике напротив мамы брюнетку в норковой шубке. Она держала чашку большим и указательным пальцем, оттопырив мизинец. Потирая глаза, я не могла взять в толк, кем была наша гостья.
– Доброе утро, – зевая, пробормотала я.
– Здравствуй, Луиза, – кивнула мне гостья.
Откуда она знала мое имя?
– Луиза, помнишь, я рассказывала тебе про Мадлен? – невинно спросила мама.
– Нет?
Я поежилась. Утро выдалось промозглым. Холод пробирался под куртку, не спасали и шарф с шапкой. На столе стоял чайник, три чашки, сахарница и молочник. Я налила себе чай и собралась вернуться в каюту, хотя в животе урчало от голода.
– Муж Мадлен регулярно покупает картины в моей галерее.
– Боюсь, что скоро ему придется купить еще один дом, чтобы обзавестись парочкой новых стен, – мелодично рассмеялась Мадлен.
Меня охватило нехорошее предчувствие. Мама никогда не проводила встречи с клиентами на яхте. Я сделала глоток обжигающе горячего чая, смотря на гостью поверх чашки.
– Мам, а где папа и Колин?
Мама сцепила руки на коленях.
– Пошли прогуляться. Нам с тобой нужно поговорить.
Желудок сжался.
– О чем?
– Мадлен – психолог. Она очень хороший специалист.
Я так крепко сжала свою чашку, что она того и гляди могла треснуть.
– Луизе нужна твоя помощь, – обратилась мама к Мадлен. – После смерти подруги она сама не своя.
Я в ужасе уставилась на маму.
– Не говори обо мне так, будто меня здесь нет! – взвилась я.
Мама вздрогнула, но через силу улыбнулась.
– Не повышай на меня голос, пожалуйста. Я всего лишь пытаюсь объяснить Мадлен твою ситуацию.
Пульс ускорился. Сердце лихорадочно билось в груди.
– Я тебя об этом не просила.
Мадлен успокаивающе подняла руки.
– Тебя никто ни к чему не обязывает, – начала она. – Мы просто поговорим. В работе с психологом нет ничего ужасного. Многие люди обращаются за помощью. Кто-то боится сделать важный шаг, кто-то считает, что не имеет права ошибаться, кто-то не умеет говорить нет.
Мама энергично закивала головой.
– Если не слушаешь меня, прислушайся к Мадлен. Тем более врач сказал, что надо…
– А вам не кажется, что такое я должна решать добровольно, а не вот так вот?! – перебила я и поставила чашку на стол.
– Луиза! – взвизгнула мама. – Я всего лишь хочу подтолкнуть тебя в нужном направлении!
Я не хотела слушать ни ее, ни Мадлен. Кто им дал право вмешиваться в мою жизнь, даже не спросив разрешения? Перебежала по палубе, спрыгнула на пирс, игнорируя ступеньки, и бросилась к берегу, намереваясь доехать на автобусе до дома. Засунула руки в карманы, чтобы защитить их от лютого холода, и поняла, что у меня с собой не было ни телефона, чтобы позвонить папе, ни ключей, чтобы попасть домой. Только десять евро одной бумажкой и пачка одноразовых носовых платков. Чертыхнувшись, я свернула к любимой кофейне «Морской волк», которая находилась в конце гавани. Там продавались самые вкусные круассаны на свете. Ну что ж, прежде чем возвращаться на яхту, можно было бы и позавтракать. Ругаться с мамой на полный желудок наверняка куда приятнее.
Подошла к зданию с панорамными окнами и дернула за ручку стеклянной двери. Лицо опалил жар и окутал запах свежеиспеченного теста. Биение сердца немного замедлилось. Я зашла внутрь вместе со звоном колокольчика. У витрины подняла глаза на продавца и лишилась дара речи. Быть не может! За последние лет десять я бывала тут миллион раз, но Никласа никогда не видела.
– Кофе? – деловито спросил он, потом окинул меня критическим взглядом и покачал головой. – Или лучше ромашковый чай?
Я вопросительно изогнула брови.
– Ты такая красная, будто сейчас пар из ушей повалит.
Я фыркнула.
– Большой латте с карамельным сиропом. И круассан!
Я развернулась и потопала к любимому месту. Маленький круглый деревянный столик стоял прямо перед панорамным окном с видом на гавань. Усевшись боком к окну в большое кресло, обитое бархатом болотного цвета, я кинула шарф и шапку на соседнее кресло. Тепло кофейни еще не согрело меня, и куртку я решила не снимать.
Я пыталась смотреть на яхты, но мой взгляд неизменно возвращался к Никласу. Что заставило его работать здесь по выходным? Его джинсы и толстовка были самыми обычными, разве что кроссовки порядком поистрепались, но это же внешнее. Я ничего толком не знала про него. Ну, за исключением того, что он занял шкафчик Эммы и терпеть не мог литературу.
Никлас не мельтешил, поливая молочную пенку карамельным сиропом. Его движения были уверенными и плавными. Я начала успокаиваться и втайне даже получать удовольствие, наблюдая за ним.
Он подхватил кружку и тарелку с круассаном и пошел к моему столику.
– Милости прошу, – с легким поклоном сказал он, словно был моим дворецким. – Если понадоблюсь, я за прилавком.
Никлас развернулся, и мне вдруг захотелось, чтобы он остался. Рядом с ним я могла отвлечься от проблем. Я оглядела пустую кофейню и спросила:
– Не присоединишься ко мне?
Он осмотрелся по сторонам. На его лице было написано сомнение.
– Я готова поделиться круассаном, – добавила я, разламывая его пополам.
– Ох, ну если так, то тогда конечно.
С легкой улыбкой на губах он сел напротив меня. Я разломила и протянула ему половинку теплого круассана. Нерешительно он взял ее и покрутил в руках. Почему, когда я приглашала его, мне не пришло в голову, что у нас нет общих тем для разговора? Не про погоду же нам говорить, честное слово!
– Плохой день? – спросил Никлас напрямик.
– Месяц, – криво улыбнулась я.
Темная прядка упала ему на лоб, и мне ужасно захотелось поправить ее.
– Хочешь поговорить об этом? Ну знаешь, как с водителем такси или безымянным барменом?
– Я же знаю твое имя! – улыбнулась я.
