После развода. Самая красивая женщина - Ария Тес
Решительно выхожу из ванной комнаты и иду в гостиную, где собираюсь сказать маме свое окончательное решение: я буду сражаться! И не за деньги! За принцип! Потому что со мной так, черт возьми, нельзя!
Но я замираю на пороге…
Мама заснула, подоткнув голову рукой, а у вдруг сердце сжимается, глядя на нее. В своих страданиях я совсем не заметила, что она тоже переживает, и что ей тоже сложно.
Моя мама бесконечно устала.
Мы с ней смотрели «Унесенные ветром», когда я вышла «попудрить носик», так что по телевизору Скарлетт О’Хара продолжает сражаться за Тару, а я…вдруг понимаю, что…как бы это ни было неприятно, но, похоже, мне действительно нужно отступить. Хотя бы ради мамы, если не ради себя.
Конечно, мне это не нравится. Что-то внутри все равно встает на дыбы, когда я медленно подхожу к маме и беру плед, но…я же понимаю, что она будет рядом со мной. Она будет меня поддерживать до конца. И я боюсь представить, каким сложным испытанием это станет на самом деле. Я же буду плакать. Я знаю, что буду. Слез набежит целое море, а может быть, даже океан. Они ударят по мне, конечно, но по ней они ударят сильнее. Эта неделя будто состарила и вымотала маму лет на десять, а если я вступлю в войну, всего будет еще больше. Притом только отрицательного. Никакого просвета. И ради чего?...Ради справедливости? Мы ведь в деньгах действительно не нуждаемся. А мама у меня одна…я не хочу ее потерять. Ее надо беречь, как и себя, полагаю, тоже.
Вздыхаю, бережно накрываю ее пледом, а потом выключаю телевизор и тихо выхожу из гостиной, прикрыв за собой дверь.
Звонить ему — не стану! Мне вообще не хочется больше ни видеть, ни слышать о Глебе, но сообщить о своем решении как-то надо. Поэтому я трусливо пишу сообщение, а сама над собой насмехаюсь: ну да, суд, а то как же. Ты даже голос его слышать не можешь, господи…борец, черт возьми, за справедливости. И куда ты лезть-то собралась? Когда у тебя нет сил даже на обычный, телефонный разговор?
Вы
Сколько я получу, если соглашусь?
Пока я пишу короткое сообщение, сама поражаюсь маминой проницательности. Наверно, все мамы такие? Но я верю, что моя особенная. Она знала, что я не вывезу, и я не считаю это оскорблением, хотя достаточно обидно. Чувствую себя слабой и уязвимой, но…главное, наверно, что я это признаю, да? Наконец-то признаю…я не готова ко всему, что последует за объявлением войны. Может быть, была бы готова потом, но не сейчас. Интересно, он это понимает? Это часть его стратегии? Нет, нет, нет. Не думай об этом. Так еще хуже.
Любимый ❤️
Я отдам тебе в пять раз больше того, что твой отец когда-то дал мне.
В пять раз — это щедро, конечно, но гораздо меньше того, что я получила бы, если бы ввязалась в суд.
Сука…
Какая же ты тварь. Тварь! Мне еще больше кажется, что Глеб с самого начала все продумал…но это разве имеет значения? Мне снова больно. Я смотрю на его имя, которое всегда ждала на экране своего телефона, потом вспоминаю его глаза — и это адски больно, черт возьми! Нет, я не вывезу суд. Я точно его не вывезу…
Вы
Я согласна
Мне эти слова даются с трудом, но « Любимый❤️» помогает. Надо сменить его имя…срочно…
Мудак
Аня, я рад, что ты приняла это решение! Оно правильное, и значит, мы сможем остаться в хороших отношениях, а не разводить бессмысленную грызню. Ты не представляешь, сколько это для меня значит…
Глазам своим не верю. В хороших отношениях? Сука подлая. Надеюсь, мама снова будет права, и ты за все ответишь если не перед законом, то перед Богом. Гандон…
Вы
Я хочу получить свои деньги в ближайшее время
Мудак
Конечно. Давай встретимся завтра?
Вы
Нет. Пришли их с курьером
Потому что, если мы встретимся, боюсь, что я сяду за особо жестокое убийство одного особо циничного козла, который строит из себя жертву обстоятельств, полную фальшивого благородства.
Мудак
Да…понимаю…для этого еще рано, но хорошо. Я пришлю их с курьером, а от тебя тогда жду бумаги.
Ну, разумеется. Что тебе еще от меня может быть нужно? Ты уже все получил. Мудак…
Мудак
Ань
Мудак
Мне действительно жаль, что так получилось. Я не хотел делать тебе больно и очень старался…прекратить эти отношения, но не смог. Прости меня
Мудак
Ты навсегда останешься моим близким человеком и лучшим другом. Надеюсь, что скоро мы сможем снова общаться, как раньше.
Глазам своим не верю…близким человеком, лучшим другом…тварь…какая же ты…господи!
Отшвыриваю телефон, прижимаю ладошки к глазам и снова скатываюсь в истерику. Да…я совершенно не готова к суду, если меня из колеи может выбить такие, казалось бы, совершенно обыкновенные слова. Беззлобные и пустые, как и все наши отношения в принципе…
***
В ту ночь я снова долго плакала, пораженная до глубины души такой отвратительной циничностью, но по итогу, пожалуй, определить, что тебе важнее — стало моим самым верным решением.
Когда с утра я сказала маме, что приняла предложение Глеба и через полчаса курьер приедет за деньгами, она очень обрадовалась, а потом сообщила мне, что уже связалась со знакомым судьей. Не будет никакого месяца «на подумать», нас разведут сразу.
- …А еще я уже нашла покупателей на этот дом, - заявляет она, я резко поворачиваю голову и хмурюсь.
- В смысле покупателей?! Ты собралась его продать?
- Инна звонила, Ань, - с улыбкой говорит она, - Твою книгу одобрили. Ее собираются издать, притом сразу большим тиражом!
До меня не доходит услышанное, поэтому я стою и глазами хлопаю, а мама улыбается шире и буквально восклицает!
- Мы переезжаем во Францию, Ань! Нас приглашают! Ну, точнее, тебя, конечно же, а я так…к Инне переберусь. Она тоже одинока, и я одинока. Будем одинокими вместе…
- Мам…
- Знаю… - тихо говорит она, оглядываясь вокруг, - Дом, конечно, жалко, но…мне здесь очень сложно жить. Все вокруг напоминает о твоем папе…а там…мы сможем начать новую жизнь! Ведь это только начало, Аня! Начальник Инны сказал, что ты — бриллиант. И если у тебя есть еще материал, он его с радостью прочитает, а потом возьмет в работу! А у тебя есть! У тебя на две жизни вперед идей хватит! Понимаешь?
Кажется.
Когда в жизни
