Пицца с мандаринами - Е. Цхао
Тем временем рядом с ними голосила толпа пестрых артистов. Несколько музыкантов-народников и женщины в ярких длинных юбках и платках. Лианг совсем не мог разобрать их песни. Но характер веселый, и Жене нравилось. Он подул на пальцы, чтобы согреться. Она посмотрела на него с осознанием и повела к столам. Лианга смутило, что она взяла его за руку.
– Дим, а куда вещи складывали? – спросила она у одного из парней.
Он указал на еще один стол ближе к эркеру, где копошились сотрудники театра и выдавали вышедшим из особняка теплую одежду.
– Сорри, что-то я отвлеклась, – потянула Женя за собой. – Сильно замерз?
– Все в порядке, – насилу улыбнулся Лианг.
Не успели они подойти, как он заметил свой пуховик и, отдав талончик, оделся. Холодная ткань была неуютной, но все лучше, чем в костюме на улице. Парень, которого Женя назвала Димой, подошел к ним и протянул кружки, сказав, чтобы грелись.
Лианг с недоверием понюхал чай. Терпкий запах с примесью алкоголя.
– В программе обещали бальзам, – улыбнулась Женя, не сводя глаз с танцующих на снегу женщин. – Пей, не бойся.
Бальзам для волос, бальзам для губ, лечебный бальзам… Лианг никак не мог понять, зачем его пить. Но отхлебнул.
Обжигающий вкус трав и слабости растворился на языке, и захотелось еще. Лиангу нравился глинтвейн. Он пробовал глёг и грог. Этот чай не был слишком пьянящим, и вкус ему понравился. Когда он допил, одна из танцовщиц неожиданно повесила на него баранки. Лианг так растерялся, что не сразу сообразил, что его пытаются утащить в танцующую толпу. Женщина решила, что ему это ни к чему, и отстала, а Женя задорно рассмеялась. Лиангу стало одновременно не по себе и так хорошо от ее смеха, что он первое время не замечал, как программа с танцами закончилась. В саду появились гусары.
Лианг совсем не удивился костюмам этих актеров. Организаторы потрудились на славу и обставили все с помпой. Актеры в форме торжественно выходили и произносили какие-то речи с изобилием незнакомых слов. Лианг их и не слушал, он отвлекся от рассматривания Жени, лишь когда гусары сверкнули саблями и скрестили их на огромной посудине, под которой официанты уже зажгли огонь. Это показалось ему любопытным. На сабли гусары посадили сахарную голову и вылили на нее бутылку рома.
– Смотри, смотри, – озорно подтолкнула его в бок Женя.
– Да, – ответил Лианг, хотя после такого жеста ему хотелось смотреть только на нее.
Ром подожгли, и сахар запылал чарующим синим пламенем. Сахар плавился, а толпа гостей восторженно наблюдала. Чтобы подогреть восхищение, в небе над садом запустили петарды. Женя разглядывала раскрашенную огнями черноту, а Лианг запоминал, как фейерверки отражаются в ее потемневших в ночи серых глазах. Ром прогорел, и гусар вылил в посудину бутылку шампанского. Лианг подумал, что безумие пить это, но Женя помчалась со стаканами добывать угощение. Он с недоверием смотрел на ее пышущие алкогольным паром трофеи.
– Держи, это называется жженка! – протянула она стакан в медном подстаканнике. – Горячо, аккуратней. Даже ручка накалилась.
Он взял и не глядя выпил. Огонь прокатился по горлу с горечью и сладостью жженого сахара. Горячее вино окончательно согрело Лианга, и щеки запылали то ли от него, то ли от Жениной радости. Она пила помаленьку и после каждого глотка мечтательно закрывала глаза и, улыбаясь, пританцовывала. Пошел снег. Он оседал на ее волосах, путал накладные ресницы и размывал сценический грим.
– Хороший вечер, правда? – спросила Женя.
– Да, – только и ответил раскрасневшийся Лианг.
– Нам уже пора.
Она озорно засмеялась и вновь взяла его за руку, потянув за собой. Вдвоем они вернулись к камерам, и Женя выключила запись.
– Я могу помочь, – предложил Лианг и открыл одну из сумок, чтобы Жене было удобнее.
– Спасибо, – улыбнулась она, складывая аппаратуру. – Сейчас все будут расходиться. Если хочешь, можешь уйти с гостями.
– А если не хочу? – спросил Лианг, потому что понял, что она с гостями уходить не собирается.
– Если хочешь, можешь подождать, когда я освобожусь.
– Хорошо, – кивнул Лианг. – Я подожду.
Женя застегнула сумку и странно на него посмотрела. Так серьезно и как будто оценивающе. Он засмущался от ее взгляда и не нашелся, как спросить о ее планах и нравится ли ей проводить с ним время.
– Пойдем в дом, – сказала Женя, а Лианг подхватил ее сумки.
В особняке они прошли во вполне современную часть. Старенький ремонт, но обжито и аккуратно. Женя указала, куда положить сумки, и попросила подождать. Лианг сел на один из простых стульев. В голове его начало гудеть. Ему успели вручить шампанское в перерыве, потом пьяный чай, потом эта жженка. Желудок с горлом пылали недовольством, а сознание скручивалось. Наконец Женя вернулась и представила своих друзей из труппы. Лианг совершенно никого не запомнил, но доброжелательно кивал и отвечал на дежурные вопросы о том, кто он, зачем он, почему он. Улыбался. А голова все гудела.
– Мы уже почти погрузились, – сказал высокий парень с длинной челкой.
– Хорошо, – кивнула Женя, – я сейчас. Лианг, ты с нами? С тобой все хорошо?
– Да, – пространно ответил он, хотя головная боль грозовой тучей наползала на разум. – Я в порядке.
– Тогда за мной, – она улыбнулась и пошла за своими друзьями.
Улыбка слегка развеяла его неприятное состояние. Он встал и направился за компанией незнакомцев, неизвестно куда и зачем. Но одно было ясно точно: пока есть возможность общаться с Женей, он будет следовать по воле судьбы или рока.
Около полутора часов они разъезжали по городу, развозя актеров и сгружая лишние вещи. Лианг прислонялся к холодному стеклу заднего сиденья минивэна и украдкой посматривал на Женю. Она шутила и постоянно фотографировала людей в машине. Лианг не хотел сейчас фотографироваться. Он чувствовал себя паршиво, а выглядеть отвратительно на, скорее всего, единственных фото, которые останутся у Жени, он не хотел. Втягивал голову в пуховик и всячески прятался за другими пассажирами на своем сиденье.
Проехали еще немного, попрощались с милой девушкой по имени Катя и поехали дальше.
– Куда обычно? – спросил водитель, имени которого Лианг
