Выше стен (СИ) - Ру Тори
И я не смею переселять его вещи в общую гардеробную — осторожно дотрагиваюсь до них, касаюсь щекой, закрываю глаза и вдыхаю приятный и странно знакомый, вселяющий спокойствие аромат.
Должно быть, Славик умный, начитанный, интересный и очень, очень-очень красивый.
Мои наряды, занявшие другую половину ниши, выглядят аляповато и жалко, и оправдания, что это винтаж, даже мне самой не кажутся вескими.
Возможно, они просто не на своем месте…
Ощущение, что я попала в чужой сон, и пробуждение будет болезненным, не оставляет — вспоминаю искаженное болью лицо Свята во время рассказа о бросившем его отце, и вина перед Славой опаляет душу — а вдруг он точно так же злится на нас?
Я обязательно попрошу у Андрея телефон его сына, встречусь с ним, пообщаюсь и попробую развеять тяжкие сомнения — только бы он согласился меня выслушать.
Стремительно темнеет, первые желтые листья трепещут на кронах огромных тополей, выписывают в воздухе замысловатые траектории и плавно приземляются на газон.
Осень вступает в свои права. Несколько месяцев нас будет окружать серость.
Сто, нет, двести оттенков серости.
А я ненавижу ее — в ней не за что зацепиться взгляду.
Все выходные мы с мамой читали книги, готовили блюда корейской кухни и болтали обо всем на свете. А наедине с собой я плакала, гипнотизируя черный экран телефона, но Свят так и не ответил на звонки и сообщения.
Он сделал первый шаг, отпустил настороженность и приоткрыл душу, даже поцеловал, но моя истерика, кажется, окончательно отпугнула его.
Я как сумасшедшая надеялась, что крутой мозгоправ совершит чудо: научит меня смело гулять по незнакомым улицам, избавит от привычки примерять чужие маски, подскажет, как правильно вести себя на людях, но нечаянно услышанный разговор родителей породил немало сомнений.
«…Нужен еще один этап реабилитации…»
К несчастью, это очевидно и мне, но я гоню прочь дурные мысли.
Теперь в голове только Свят. Думать о нем, его руках, губах и глазах намного приятнее.
Мама отложила решение вопроса с котенком до приезда мужа, но я даже рада такому повороту — завтра у меня будет повод пообщаться со Святом. И в груди теплится робкая надежда.
Он приютил котенка.
Его доброй душе одиноко за ледяными стенами…
Я так хочу обнять его, прижаться посильнее, хотя бы на миг, избавить от боли, и сердце ноет и рвется наружу из клетки ребер.
А еще я выторговала у мамы поход за хлебом — в этом городе мне известны лишь простые прямые пути, но я стремлюсь к самостоятельности, и родители, следуя рекомендациям врача, не препятствуют.
Им вовсе не обязательно знать, что на самом деле мне необходимо пополнить запас сиг, иначе придется стрелять их у Кэт, но это сокрушительно ударит по моей и без того не слишком чистой репутации.
***
Несмотря на понедельник, просыпаюсь легко — погода прояснилась, небо очистилось от туч, а мысли — от хандры.
Комнаты залиты ярким светом, мама выглядит молодо, свежо и стильно, завтрак оказывается божественно вкусным, а колготки со швом-стрелкой, мини и открытый топ невероятно идут мне.
От души благодарю маму за все, что она для меня делает, прикрываю плечи надежным пальто Славика и подмигиваю отражению в зеркале. Сегодня я роковая красотка.
Солнце сияет во всю мощь — щурясь даже под черными очками, я спешу к остановке и влезаю в пустой автобус.
Все складывается замечательно, и шестым чувством я улавливаю витающее в воздухе волшебство — скоро произойдет что-то хорошее.
Возможно, оно будет как-то связано со Святославом, и я умоляю провидение устроить нам встречу.
Во время долгих прогулок мама помогла мне найти отличительные черты у каждого из безликих домов по пути к колледжу — ярко-синий балкон, заросли герани на третьем этаже, неприличное граффити на фасаде, и я теперь сносно ориентируюсь в этой местности.
Прекрасная погода настраивает на романтику и милые глупости, я мечтаю вернуться в то невероятное уединенное место, где Свят коротает вечера и приводит себя в норму, но едва ли он снова рискнет привести туда ненормальную вроде меня…
***
В колледже царит оживление и шум — учащиеся наконец проснулись от летней спячки и включились в учебный процесс — спешат в аудитории, чешут репы над тетрадками, усердно списывают задания, преследуют преподов в коридорах.
Мне грустно и до одури горько оттого, что Свят, скорее всего, больше не проявит инициативу, и я прячусь за личиной наглой девахи — с удвоенной энергией ржу и похабно шучу, и свита Кэт настроена вполне доброжелательно.
Только вот сама она с утра не преминула напомнить, что до окончания спора осталось меньше трех недель. Меньше трех чертовых недель…
На большой перемене мы тащимся в буфет, мимоходом обсуждаем несовершенные формы нашей одногруппницы Ани и макияж популярной блогерши, напеваем заезженную песенку, оккупируем свободный столик у окна и засылаем Милу за пирожками.
Кэт долго красит губы по новомодной технике, вытягивает их «уточкой», фоткает себя с выгодного ракурса и причмокивает, явно предвкушая победу. Эта сучка считала мое смятение, но я делаю вид, что ей показалось.
Болтаю и смеюсь скорее по инерции, но разрозненные мысли гудят громче голодных студентов, столпившихся в очереди — не представляю, как разгрести проблемы и снова подступиться к Святу. И как перестать скучать по нему.
Мила возвращается с грязным пластиковым подносом, нагруженным выпечкой и стаканами с мутным содержимым.
Бесцельно пялясь на двери, я молча принимаюсь за кекс с изюмом, но он вдруг становится поперек горла.
В проеме показывается Святослав.
Отстраненный, холодный и невероятно красивый — встречные невольно расступаются перед ним, освобождая путь, а меня пробирает дрожь.
Он занимает пустой столик напротив и сразу обозначает личное пространство — устраивает рюкзак так, чтобы никто не посмел присоседиться, достает телефон и, уткнувшись в него, теряет к реальности всякий интерес.
Я наблюдаю за ним, как за произведением искусства в музее.
Меня тянет к нему промышленным магнитом, все вокруг исчезает, обожженная душа горит.
«…Посмотри на меня… Пожалуйста, посмотри!..» — умоляю мысленно, внезапно он поднимает голову и ловит мой взгляд.
Его губы трогает улыбка, и покрытый мраморной крошкой пол уезжает из-под ног.
На всякий случай оглядываюсь — за спиной никого нет.
Разгадав мои сомнения, он улыбается еще шире, подмигивает, неспешно встает и… уходит.
С грохотом отодвигаю стул, вскакиваю и, сшибая медлительных студентов, бегу за ним.
Ни разу не усомнившись в правильности маршрута, нагоняю его у курилки, задыхаюсь и умираю от ужаса, но изображаю беззаботность.
— Привет, Свят! — Получается ужасающе хрипло, и он усмехается:
— Привет, Регина. Я тебя искал. Хотел извиниться, но там слишком много посторонних… Прости, что пропал так надолго — были проблемы дома.
Сердце взрывается от его простых, но искренних и очень нужных слов.
Его не отпугнули мои отклонения, и он такой… красивый сейчас.
Чтобы окончательно не отключиться, запускаю руку в рюкзак, роюсь в нем и непослушными пальцами достаю сигарету.
Мы до дурноты обкурились перед походом в буфет, но я готова рискнуть и убиться никотином, только бы Свят галантно щелкнул зажигалкой перед моим носом.
И он проделывает это — склоняется ко мне и, обдав обалденным ароматом, делится оранжевым огоньком.
Изображаю изысканную даму — с благодарностью киваю, смотрю на него и не могу отвести взгляд от бездонных, загадочных и спокойных, как осеннее небо, глаз.
— Давай сходим куда-нибудь? Куда скажешь, — предлагает он, и я не верю своим ушам. — Я сегодня совершенно свободен и в твоем полном распоряжении.
13 (Регина)
С двух до семи лет я не слышала сказок — обязательного атрибута счастливого детства любого нормального ребенка.
