Его М.Альвина (СИ) - Черничная Алёна
Мало того, меня до бессонницы преследует ощущение, что в квартире нет никаких других ароматов и запахов, кроме парфюма Данила. Я понимаю, что это невозможно, но кажется, что пропиталась насквозь этими грубыми пряными молекулами. Шаг в дом – дышу ими, шаг из дома – ничего не меняется.
Даже когда Данил не ночует в квартире, в комнатах завесой стоит аромат его парфюма. И сегодня вечером я точно забуду об объявленном бойкоте Крис и наберу ей. Она говорила что-то про несколько недель. И эти недели уже на финишной прямой. Я хочу знать, когда съедет Данил. Потому что уже плохо сплю и отвратительно ем. Хочу, чтобы скорее все стало как раньше: я, тишина комнат и никаких лишних, нагло улыбающихся, глаз. Особенно как сегодня утром.
Я всего лишь наклонилась поправить замочек на ботинке перед тем уходом на пары, как низкий, сонный голос заставил замереть меня прямо в форме «буквы зю».
– Мальвина, а у тебя стрелка на колготках.
В этой же скрюченной позе я медленно поднимаю взгляд, готовясь нелестно в очередной раз высказаться по поводу Мальвины, но слова теряются где-то на подходе, потому что замечаю перед собой сначала мускулистые волосатые ноги, а потом уже и… Вот черт! Черные боксеры, обтягивающие узкие бедра, недвусмысленно бугрятся прямо там… где исчезает ровная дорожка темных волос, идущая точно под резинку белья. Причем бугрятся так массивно, что ткань буквально липнет к каждому мужскому сантиметру, не скрывая вызывающе длинных форм.
Мое тело мигом немеет, особенно где-то в районе низа живота, а Данил просто стоит подперев голым плечом дверной косяк своей спальни, скрестив руки на груди. Взлохмаченный, сонный, улыбается и глазами, и губами. А его хамоватая широкоскулая морда светится еще сильнее, когда он замечает, куда уткнулись мои глаза и отчего алеют мои щеки.
– Ты… Ты нормальный? Одеться слабо? – мямлю я и, наконец, выпрямляюсь, нервно одергивая плотную джинсовую юбку, надетую под свободный свитер.
Данил спокойно пожимает плечами и медленно дефилирует мимо меня в сторону ванной.
– Я здоровый половозрелый мужчина, а это мое доброе утро. Кстати, – прежде, чем скрыться за ее дверью, улыбается еще шире, демонстрируя ряд белоснежных зубов, – и тебе доброго утра!
Из дома я вышмыгиваю за секунду, даже не убедившись есть ли на самом деле стрелка на колготках. Нет, я не ханжа, не невинная девочка и в курсе про утреннюю эрекцию, но все происходящее со мной в этой квартире слишком часто бьет по эмоциям. Мне некомфортно, мне непривычно. Данил не знает или не хочет чувствовать мои личные границы, в которые он все чаще врывается без стука и приглашения. А еще я хочу думать на репетициях о Чайковском и аллегро*, а не…
– Так ты мне ответишь или нет? – уже требовательнее повторяет вопрос подруга, выдергивая меня к себе.
– Ничего не происходит. Жду, когда Данил съедет. Кристина обещала пару недель… Я ей все-таки напишу сегодня.
– Ну-ну, – с явным недоверием хмыкает Аня. – А, по-моему, ты чего-то не договариваешь… Ты нервная, рассеянная. В общем чате группы писали, что Граховский на репетиции тебя сегодня чуть ли не четвертовал.
Прячу лицо в ладонях и грубо тру ими щеки. Неосознанный стон вырывается из моей груди, а перед глазами «утро»… И я не про яркое солнышко на небе…
– Я просто устала от чужого присутствия в квартире – вот и все, – отвечаю и сама же понимаю, что вру. – Давай о чем-нибудь другом поговорим, а?
– Давай, – слышу Анин вздох и качаю головой. Она уж точно, как киножурнал «Хочу все знать». – Торт доставать?
– Доставать! – уверенно изрекаю я, поднимаясь с кровати, и собираю обратно в хвост свои рассыпанные по плечам волосы.
– Ой, Аль, у тебя стрелка на колготках, – расстроенно сипит Аня, тыкая пальцем мне на ноги.
Я с дурацким чувством дежавю опускаю взгляд вниз. Да чтоб тебя, Даниил…
__________________________________________________________
*Аллегро – обозначение темпа исполнения музыкального произведения (быстро, весело)
***
Чай с лимоном, нарезанный кусочками сыр и авокадо – идеальный полдник. Репетиция сегодня прошла быстро, даже несмотря на то, что добрую ее половину Граховский реально выматывал меня криками.
Посиделки у Ани в общаге тоже не затянулись, так как в комнату прискакала ее соседка, слинявшая с пар пораньше. Поэтому домой я вернулась чуть позже обеда. И заходила в квартиру с осторожностью. Мало ли в чем захочет выйти Данил в этот раз.
А мой сосед точно был дома, так как пять кружек уже приветствовали меня на столешнице у раковины. Я молча ставлю их в посудомойку.
Дабы уменьшить вероятность пересечения с Данилом, просто складываю себе еду на поднос и удобно располагаюсь на своей кровати, готовая дать себе еще двадцать минут отдыха, чтобы снова засесть на пару часов за инструмент. Сообщение Кристине уже написано и отправлено. Правда, пока не доставлено и находится в режиме “без ответа”.
Но даже не успеваю и надкусить несчастную дольку авокадо, как дверь распахивается настежь. Я напряженно вздрагиваю, замечая в ее проеме знакомый широкоплечий силуэт. Господи, ну что еще?
– Занята? – Просто так с ходу выдает Данил. Ни привет, ни пока.
И уже по интонации слышу, что что-то не так: голос без смешка и ухмылки. Осторожно поворачиваюсь, боясь смотреть на него сразу. Утренняя сцена все еще гуляет где-то в моем подсознании.
Но сейчас Данил одет полностью. Домашние спортивки с очередным крутым логотипом и футболка-поло с изображением маленького крокодильчика слева на груди, а на голове, как обычно, темно-русый хаос. Удлиненная челка небрежно уложена назад.
– Еще нет, – отвечаю так же настороженно, как и смотрю на него.
– Отлично. – На его губах вспыхивает мимолетная улыбка, и он резким шагом сокращает между нами дистанцию.
Еще одно движение и Данил стаскивает через ворот свою футболку и, бросая ее на пол, садится ко мне на кровать. Моя челюсть едва не падает, и я изумленно хлопаю ресницами, смотря на то, как он подается ко мне еще ближе, опираясь на крепкие руки. Я вмиг покрываюсь мелкой дрожью и задерживаю дыхание, когда Данил смотрит мне в глаза непривычно серьёзно.
– Мне нужна твоя помощь, Мальвина…
Глава 13
Облизываю уже пересохшие губы и неосознанно чуть отодвигаюсь назад под натиском ореховых глаз. Не хочу, чтобы так близко…
– Какая? – спрашиваю очень осторожно, чтобы не выдать свое волнение и быть готовой получить любой ответ.
Данил придвигается ко мне еще ближе и неожиданно поворачивается спиной.
– Можешь посмотреть что там?
Я перевожу взгляд на широкую спину и тихо охаю. Где-то между лопатками красуются две пугающие ссадины с явным намеком на воспаление.
– Ого, – тихо вырывается у меня.
– Что? Так все плохо? – Данил начинает вертеться, пытаясь, как сова, заглянуть себе за спину.
– Откуда у тебя это? – Сдерживаю желание протянуть ладонь к ранам.
– Производственная травма, – следует уклончивый ответ. Нахмурившись, Данил не оставляет попытки рассмотреть себя сзади. – Жить буду? Просто очень болит.
– А ты обработал?
– Как смог. Не особо-то удобно, когда не можешь вывернуть руки на сто восемьдесят.
И судя по состоянию ссадин это «как смог» означало вообще никак.
– Сиди, – уверенно командую и, вскочив с кровати, отправляюсь в коридор к ящику с аптечкой.
Быстро нахожу вату, перекись и маркер-зеленку и иду спасать своего соседа, который очень послушно, даже не двигаясь, сидит на моей кровати, широко расставив ноги на полу и облокотившись на свои колени.
– О, поиграем в медсестру и пациента? – ухмыляется Данил и ведет бровями, замечая в моих руках содержимое из аптечки.
От игривых огоньков в глазах на секунду у меня прямо пропадает рвение помочь, но его спина явно указывает на то, что придется поступиться своими желаниями. Проигнорировав тупую шутку, присаживаюсь рядом. Ну как рядом. Между нами расстояние ровно на мою вытянутую руку, а мысль, что придется придвинуться ближе, вызывает какой-то дурной спазм внизу живота.
