Нора Робертс - Приданое Эсмеральды
– Обойтись? Надлежащим образом?
– Я вовсе не одобряю того, как они поступили с ней. Я всего лишь в общих чертах определяю их позицию и возможные действия.
– Я слышу речь адвоката Эли Лэндона. Этот адвокат не относится к числу моих любимцев.
– Адвокат Лэндон просто констатирует факты, моделирует поведение людей, живших в прошлом, и их тип мышления. Они были не правы, но такова была тогдашняя жизнь. Роль женщины в семье и обществе была не такой, как сейчас. У нее практически не имелось никаких прав, она была собственностью мужчин.
– Знаешь, мне это неприятно слышать.
– Держи себя в руках, – сказал Эли, когда она резко встала. – Я говорю о нравах конца восемнадцатого века.
– Ты говоришь это так, будто не видишь в этом ничего плохого.
– Это история. Далекое прошлое. Чтобы получить ясную картину тогдашних событий, нужно подходить к этому делу логично, а не эмоционально.
– Я предпочитаю эмоции.
– Эмоции – твоя сильная сторона. – Пусть она подойдет к этому эмоционально, решил Эли. Посмотрим, что даст сочетание логики и эмоций. – Что же подсказывают тебе эмоции(Что тогда случилось?
– Они подсказывают мне, что Роджер Лэндон был самовлюбленным бесчувственным ублюдком, а его сын Эдвин – бессердечным сукиным сыном. Они не имели права так жестоко обойтись с Виолеттой. Дело не в нравах эпохи, дело в самих людях.
– Эйбра, ты понимаешь, что говоришь о тех, кто умер два столетия назад?
– Ну, а твоя точка зрения какая?
Эли крепко потер лицо обеими руками.
– Почему бы нам не признать следующее? Мы сделали одни и тот же вывод. Частично он состоит в том, что Роджер и Эдвин Лэндоны были бессердечными, упрямыми и беспринципными типами.
– Это уже намного лучше и точнее, – ответила Эйбра. Ее глаза неприязненно сузились. – Беспринципные. Получается, что ты действительно веришь в существование сокровищ и в то, что Брум перенес их на берег. Ты веришь также и в то, что Эдвин убил его и воспользовался приданым Эсмеральды.
– Это в любом случае были похищенные драгоценности, но ты права. Я считаю, что он нашел их и прибрал к рукам.
– Тогда где же они, черт его побери?
– Я как раз и пытаюсь это выяснить. Но все это пустые слова, если исходная предпосылка неверна. Мне нужно найти следы сына Виолетты.
– Но как?
– Я могу найти их сам, но это займет много времени, потому что я юрист, а не историк. Но ведь сейчас есть много возможностей найти этого человека, например, существует много сайтов на тему генеалогии. Я могу обратиться к людям, которые знают в этом толк. У меня есть один такой знакомый. Когда-то мы с ним были друзьями.
Она поняла, что он хотел сказать. Этот знакомый после известных событий отвернулся от Эли и перестал с ним общаться. Эли прекрасно понимал, что пришлось пережить Виолетте. Что значит стать изгоем, униженным и отверженным.
– Ты уверен, что хочешь сделать это?
– Примерно неделю назад я подумал о такой возможности, но тогда не решился. Потому что… нет, я действительно не хочу этого. Но я попытаюсь изъять страницу из книги Виолетты. Когда карты раскрыты, прощать проще.
Эйбра приблизилась к нему и взяла в ладони его лицо.
– И все-таки потом мы устроим праздник. Я готова хоть сейчас приступить к его подготовке. А пока надо спрятать эти письма в какое-нибудь надежное место.
– Я позабочусь об этом.
– Как ты думаешь, Эли, зачем Эдвин сохранил эти письма?
– Не знаю. Вообще-то Лэндоны имели обыкновение хранить старые вещи. Этот комод, наверное, принадлежал ему, и он спрятал письма в тайное отделение, где никто не смог бы отыскать их.
– С глаз долой, из сердца вон. С письмами он поступил так же, как и с Виолеттой, – сказала Эйбра. – Мне почему-то кажется, что он был ужасным занудой.
Занудой? Почему? – спросил себя Эли, когда она ушла. Вряд ли. Было бы точнее сказать, что Эдвин Лэндон был самодовольным мерзавцем. Вряд ли найдется на свете такое генеалогическое древо, на котором нет уродливых кривых ветвей. Эли включил ноутбук и принялся искать контактный телефон бывшего друга. Оказывается, для того, чтобы прощать, требуются немалые усилия. С целесообразностью дела обстоят проще. Может быть, потом придет и прощение. Если же нет, то у него останутся вопросы.
Глава 28
Когда Эли зашел на кухню, то увидел, как Эйбра – с собранными в конский хвост волосами и закатанными по локоть рукавами рубашки – нарезает кружочками картофель для гарнира.
– Как дела? – спросила она.
– Не слишком. Неловко все получилось.
– Мне жаль, Эли.
Эли пожал плечами:
– Неловко было скорее ему, а не мне. Вообще-то я лучше знал его жену. Она работала помощником юриста в моей старой фирме. Он преподает историю в Гарварде и интересуется генеалогией. Мы вместе играли в баскетбол пару раз в месяц. Иногда пропускали пару бокалов пива. Только и всего.
По мнению Эйбры, этого было достаточно для того, чтобы рассчитывать на верность и сочувствие.
– Как бы то ни было, после топтания вокруг да около в начале разговора и фальшивого признания «рад слышать тебя, Эли» он согласился помочь. По всей видимости, из-за того, что чувствует вину передо мной.
– Ну и хорошо. Это хотя бы как-то уравновесит ваши отношения.
– Тогда почему мне хочется что-нибудь пнуть ногой?
Эйбра хотела было предложить ему картофелину, но тут раздумала и несколькими энергичными движениями раскромсала ее на ломтики. Она прекрасно понимала, какие чувства он сейчас испытывает.
– Почему бы тебе не покачать мышцы на тренажере? Нагуляешь аппетит к тому времени, когда будут готовы свиные отбивные с картофелем и стручковой фасолью. Отличное праздничное блюдо.
– Может, ты и права. Я накормлю Барби.
– Я уже накормила ее. Сейчас она нежится на террасе и наблюдает, как люди играют в том месте, которое она считает своим двором.
– Я мог бы помочь тебе.
– Неужели у меня такой вид, будто мне нужна помощь?
– Нет, – ответил он, не в силах удержаться от улыбки.
– Сходи, сходи, покачайся. Я люблю мускулистых мужчин.
– В таком случае повинуюсь твоему желанию.
Эли так и сделал и после ряда упражнений почувствовал, что с потом из него вышли уныние и разочарование, которые обычно шагают по жизни рука об руку. После душа он пришел в бодрое состояние духа. Он получил то, что ему было нужно, и обзавелся специалистом, который поможет решить его проблемы. Даже если недавний разговор способствовал чувству вины, то теперь это уже совершенно неважно.
Повинуясь импульсивному желанию, он отправился вместе с Барби на прогулку в деревню. Его поразило, что люди готовы общаться с ним, называли его по имени, непринужденно спрашивали, как у него идут дела, словом, вели себя так, как Эли не ожидал, без напряженной неловкости, к которой он успел привыкнуть.
