Сильвейн Рейнард - Искупление Габриеля
– ПрофессорЭмерсон, да будет вам известно. Я учился в Гарварде. Интересно бы знать, в каком колледже вас снабдили знаниями о вреде орального секса?
– Дорогой. – Джулия взяла строптивого мужа за руку. – Доктор Рубио стремится помочь нам и ребенку. Она заботится о нашем здоровье.
– Куннилингус полезен для здоровья, – угрюмо возразил Габриель. – Могу это подтвердить.
Доктор Рубио вполголоса выругалась по-испански.
– Если во влагалище проникнет воздух, это может вызвать воздушную эмболию и повредить развитию плода. Я советую всем своим пациентам воздерживаться от орального секса. Вы, профессорЭмерсон, не исключение. Миссис Эмерсон, в следующий раз вы придете ко мне… – Она назвала дату. – И помните: вам очень важно соблюдать диету. Исключите кофе, сырое молоко и все продукты из него, такие сыры, как бри и камамбер. Ни капли алкоголя, никаких устриц, суши, арахисового масла. И естественно, никакого орального секса, – добавила гинеколог, сердито взглянув в сторону Габриеля.
– Вы еще скажите: «Никаких наслаждений». Что тогда вообще остается? – сердито спросил он.
Джулия нервозно рассмеялась:
– Мы обязательно что-нибудь придумаем. Благодарю вас, доктор Рубио.
От гинеколога Габриель повез жену в ближайший книжный магазин «Барнс энд Ноубл», где купил целых три книги о беременности. Все они утверждали, что куннилингус во время беременности – это вполне нормально, пока воздух не попадает во влагалище.
Потом чета Эмерсонов вернулась домой, где профессор наглядно доказал Джулии правильность своей точки зрения.
* * *– Вряд ли тебе стоит ехать со мной на следующий прием к гинекологу, – сказала Джулия, одеваясь утром.
На календаре было двадцать первое января – годовщина их свадьбы. Ребекка, обрадовавшись тому, что через несколько месяцев станет еще и няней, сдала свой дом в Норвуде и поселилась в одной из гостевых комнат. Джулия тоже обрадовалась. Во время беременности ей требовалась не только физическая, но и моральная помощь и совет старшей женщины, а их с Габриелем матери уже покинули этот мир.
– Я буду ходить на все твои приемы. Рубио меня не испугает, – возразил Габриель, торопливо застегивая пуговицы рубашки. – И все знать она не может.
Джулия предпочла не спорить.
Шел второй месяц ее беременности, а она уже чувствовала, как изменилось ее состояние. Ее груди стали больше и мягче. Она быстро уставала. Появилась обостренная чувствительность на запахи. Она была вынуждена попросить Габриеля не пользоваться «Арамисом», поскольку аромат этого одеколона стал ей противен. Она избавилась от всех своих шампуней с запахом ванили, заменив их другими, пахнущими грейпфрутом (этот запах не вызывал у нее отвращения).
К великой радости Габриеля, гормональный фон Джулии стал таким, что ей требовался секс несколько раз в день. Габриель был счастлив ей в этом помочь.
(В этом случае, как и в нескольких других, он был безупречным джентльменом.)
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Габриель, встревоженный зеленоватым оттенком ее лица.
– Смотри, а джинсы еще на меня налезают, – обрадовалась она.
– Замечательно, дорогая. Но, возможно, нам стоит уже сейчас купить одежду для беременных.
– Не хочу в годовщину нашей свадьбы ходить по магазинам.
– В этом нет необходимости. Я думал, что мы с тобой немного погуляем по «Копли-Плейс», а потом отправимся в свой номер в «Плаза». Если помнишь, выходные мы проведем там.
– Хорошо, – тихо ответила Джулия. – Мне это нравится.
В кухню она входила, ощущая странное урчание в животе. Она жадными глазами смотрела на яичницу и Габриеля, положившего себе на тарелку несколько ломтиков бекона.
К странному ощущению в животе добавилось не менее странное ощущение в глубине горла.
– Может, начнете с ломтика поджаренного хлеба? – предложила Ребекка. – Я так часто завтракала, когда была в вашем положении.
Ребекка взяла хлеб и пошла к тостеру.
– Что-то мне нехорошо, – призналась Джулия, закрывая глаза.
– Я пополнила запасы имбирного пива. Садитесь, я вам сейчас налью стаканчик.
Отложив хлеб, Ребекка отправилась к холодильнику.
Джулия не успела ничего сказать. Позыв на рвоту был таким сильным, что она едва успела прикрыть рот и добежать до ближайшего туалета.
Габриель бросился следом. Джулию уже рвало, и эти звуки разносились по всему коридору.
– Держись, дорогая.
Габриель присел на корточки и отвел ей волосы. Джулия стояла на коленях, склонив голову к унитазу. Рвота не прекращалась. Желудок исторгал все, что в нем находилось.
Габриель гладил жену по спине. Схватив полотенце, он обтер ей рот, затем подал стакан воды.
– Должно быть, это и есть любовь, – пробормотала Джулия, глотая воду.
– Что ты сказала? – Габриель примостился сзади, держа ее в своих руках.
– Ты оберегал мои волосы, профессор. Должно быть, ты меня любишь.
Он осторожно протянул руку к ее животу:
– Я помню, как заботливо ты возилась со мной, когда меня рвало. Это было раньше, чем ты меня полюбила.
– Я всегда любила тебя, Габриель.
– Спасибо. – Он поцеловал ее в лоб. – Мы ведь вместе сделали нашего малыша. И никакие жидкости, выливающиеся из тебя, меня не испугают.
– Я это вспомню, когда у меня начнут отходить воды.
* * *Несколько часов Эмерсоны неспешно гуляли по «Копли-Плейс», после чего поехали в итальянский ресторан в северном конце этого громадного торгового комплекса.
Они сняли роскошный номер в отеле «Копли-Плаза». Вечером Джулия разделась, небрежно разбросав одежду по полу. Габриель любовался ее изменившимся телом, и прежде всего большой, налитой грудью.
– От твоей красоты у меня всегда перехватывает дыхание, – признался он.
– А меня всегда удивляют твои комплименты, – сказала она.
До сих пор его взгляд вызывал у нее жар во всем теле.
– Они не должны бы тебя удивлять. Наверное, я недостаточно много говорю их. – Он помолчал, глядя на нее. – Теперь мы больше не новобрачные.
– Да.
– С годовщиной вас, миссис Эмерсон.
– И вас с годовщиной, мистер Эмерсон.
Габриель полез в карман пиджака и достал синюю коробочку, перевязанную белой атласной лентой.
Джулия замерла:
– Габриель, прости мою забывчивость. У меня есть для тебя открытка, но подарок я забыла дома. – Она потерла лоб. – Надеюсь, мои мозги еще не становятся беременными.
