Маленькая женщина Большого - Мария Зайцева
Так не пустит же никто! Вон, какие взгляды дикие, пиздец просто!
Я отступил от двери, прикрыл ее тихонько.
Помотался по дому медведем шатуном, разбуженным среди зимы, ища, на ком бы сорвать злобу и недовольство.
Но двое придурков, слишком прямо понимающих команды, куда-то свалили из дома. Понятно, что найти их я бы мог, если б захотел, и озадачил бы чем-нибудь интересным, чтоб жизнь мёдом не казалась, но… Нахуй.
Мама, на нервяке затеявшая блины в три часа ночи, прогнала меня с кухни.
Куда податься мужику в огромном доме, если нет варианта приложить свои силы и нервы хоть к чему-то конструктивному?
Вот я и пошёл в баню.
И это было самым правильным моим решением!
Воробушек — вообще не воробушек, а реально юркая гибкая морская кошечка, когда всплывает, даже не особо заметно, чуть голова только появляется над водной гладью, глоток воздуха — и снова на глубину…
Наблюдаю, полностью погруженный в новую для меня реальность, как она, после подводного заплыва, переходит к мощному брассу… А затем, невольно привстав и потрогав себя внизу — как переворачивается на спину… И ее охуенную троечку обтягивает мокрая, ставшая прозрачной от воды майка…
Блядь, самая шикарная эротика, которую я когда-либо видел… И мой каменный член настойчиво предлагает превратить ее в порно…
Мыслей в голове реально никаких нет. Все утекло вниз. И там бурлит, подкидывая всякие вкусные варианты: выйти, нырнуть, нагнать ее в пару гребков, прижать в бортику. Закрыть рот поцелуем, чтоб не кричала… Хотя… Пусть кричит. Мне это понравится, я чувствую.
Или вытащить ее, брыкающуюся, сопротивляющуюся, к мягкой зоне, поставить там на колени и заткнуть возмущённо распахнутый рот членом. Чтоб задохнулась сразу. И глаза расширились в испуге… Ох… Блядь…
Когда Воробушек вышла из воды, наградив меня яйцесжимающим зрелищем своей охуенной фигурки, облепленной прозрачной мокрой майкой, я ощутил, как сердце тормозит.
И не сразу сообразил, что она сюда идёт.
Ко мне.
Слишком был вид нереальным.
Она сняла майку… Блядь…
Потянулась за полотенцем, грациозно, как кошка, выгнув спину…
Трижды блядь!!!
Двинулась ко мне!
Я едва успел, чуть опомнившись, накинуть на бедра полотенце и качнуться чуть вперёд, уложить руки на колени, чтоб скрыть стояк.
И ещё морду успел чуть-чуть привести в порядок. Потому что намерения намерениями, а пугать заранее добычу не стоит…
Пусть ближе подойдёт.
Так слаще.
14. Чем заняться в бане
Взгляд Зевса Виталика настолько насыщенно тяжелый, что, опомнившись от первого шока, машинально, чисто на инстинктах, отшатываюсь назад, зачем-то хватаюсь за узел полотенца на груди, словно пытаясь защититься.
— Простите… — бормочу я, — я не думала, что тут… Кто-то есть… Не буду мешать.
— Ты не мешаешь, Воробушек, — хрипло отвечает Зевс, — проходи. Места много.
— Эм-м-м… Нет, спасибо, — проявляю я вежливость и благоразумие, несмотря на то, что все во мне вопит: “Беги отсюда, Тинка, беги!”
Ощущение опасности, звериной, необъяснимой, усиливается с каждым мгновением. И это странно, конечно.
Я понимаю, что оснований для такого нет, что Зевс Виталик — не зверь и не будет ничего со мной делать… Против моей воли. Но почему-то страшно и жутко нервно. Я доверяю своим ощущениям. Именно они мне жизнь спасли в последний раз. Жаль, что только лишь мне…
Потому не хочу испытывать своего ангела-хранителя на прочность.
Надо уйти. От греха.
— Боишься меня, что ли? — насмешливый тон режет слух, и я, уже обернувшаяся было, чтоб толкнуть дверь и выйти, замираю.
А затем поворачиваюсь медленно.
— Нет, — спокойно отвечаю огромному хозяину дома чистую неправду. Но стараюсь, что он этого не понял. — Ведь для этого никаких оснований?
Он чуть подрагивает ноздрями, а затем показательно опирается на полок, раскидывает татуированные ручищи, словно паук в паутине, щурится довольно.
— Конечно, нет. Садись, Воробушек, не бойся. Ты хорошо плавала, надо расслабить мышцы.
Меня кидает в дополнительный жар, когда понимаю, что он смотрел, как я плавала. И как переодевалась, очевидно, тоже.
С одной стороны, он меня уже голой видел, так что явно ничего нового для себя не открыл. Да и вообще… Вряд ли такой мужчина может открыть для себя что-то новое в женском теле.
С другой…
Это что же, он сидел и наблюдал?
И никак себя не проявил?
Вуайеризм чистой воды… Или, может, он с чисто эстетической точки зрения?
Ага, Тина, прямо эстет хозяин этого медвежьего уголка…
Короче говоря, я решаю, что глупо изображать невинность и пугаться мужчины, словно девственница-нетакуся, и спокойно сажусь на полок, перпендикулярный тому, где отдыхает Виталий.
Плотнее запахиваюсь в полотенце, прикрываю глаза, делая вид, что расслабляюсь. Чуть-чуть посижу… и…
Зевс расставляет ноги шире, я коротко смотрю из-под ресниц на мощные мышцы бедер, затем выше — не влажный живот, грудь… Перехватываю понимающий взгляд. И отворачиваюсь, начав гореть уже не от жара бани, а от смущения.
Кстати, в бане не особенно горячо, и это удивительно. Я почему-то думала, что такие крепкие мужики любят крепкий пар. А здесь прямо комфортно. Не холодно и не горячо настолько, чтоб дышать было невозможно…
Молчание затягивается, моя неловкость от того, что меня поймали за разглядыванием, не проходит, и я решаю чуть-чуть ее сгладить:
— Не любите сильный жар?
— Люблю… — лениво басит Виталик, — но не сейчас… Сейчас расслабона хочется…
— Да… — выдыхаю я, — после такой ночи…
И непроизвольно повожу плечами.
— Что, болит? — тут же реагирует на мои движения Виталий. — Давай, расслаблю. Ложись.
И встает в полока.
Большой, тяжеленный, горячий, он как-то очень быстро оказывается совсем близко, я только встрепенуться успеваю, да рот открыть в протесте.
Виталий стоит прямо напротив, его затянутые в полотенце бедра у моего лица… И это неловко. И очень-очень волнительно!
Я хочу встать тоже, потому что ситуация перестает быть безопасной, но моя попытка встать тут же превращается в падение. Контролируемое.
— Ложись, не бойся, — грохочет Зевс, и его горячие, как печка, ладони настойчиво укладывают меня на полок.
— Нет, я, наверно… — пытаюсь все же сформулировать свой протест я, но на мои лопатки ложатся тяжелые огненные руки… И меня пробивает молниями мгновенного, совершенно неконтролируемого кайфа.
Да такой силы, что непроизвольно выгибаюсь и издаю длинный жалобный стон, вообще не контролируя себя и даже не понимая толком, что это я так звучу…
Зевс, на мгновение тормознув скольжение опытных, таких одновременно безжалостных и нежных пальцев, шумно выдыхает и продолжает разминать мне плечи. Медленно, невероятно аккуратно, просто удивительно для такого внешне грубого и жестокого
