Клубничный Яд - Дж. Л. Кенна
— Собираешься подойти и обнять свою любимую кузину или так и будешь пялиться мне в спину всё утро? — говорю я между глотками.
Поворачиваясь на барном стуле в тот момент, когда слышу шаги Джино за спиной, я раскрываю объятия, когда его большие руки обхватывают мою талию и притягивают к себе. Он поднимает меня со стула и кружит, заставляя искренне рассмеяться.
— Бьянка Колетта Росси, я зол на тебя, — говорит он, ставя меня на пол и отодвигая меня за плечи, чтобы лучше рассмотреть.
Прошло всего два года, но зрелость изменила его лицо. Там, где раньше были пухлые щеки, теперь появились четкие линии. Когда я уехала, он всё еще был подростком, красивым, но незрелым. Теперь я вижу, что на меня смотрит мужчина.
— Джино… — я тянусь руками вверх, прижимая ладонь к его щеке. — Посмотри на себя.
Его темно-карие глаза за красивыми густыми ресницами подмигивают мне в ответ. Оливковая кожа и крепкое, словно мрамор, тело возвышается надо мной.
— Да, я повзрослел, кузина. Где, черт побери, ты была?
Я опускаю руку и качаю головой.
— Ты бы не понял.
— Ты ушла, потому что Альдо выдает тебя замуж за Лоренцо Моретти. Я всё понимаю. Ты знаешь, я бы никогда — мы все, и твой папа в том числе — никогда не позволили бы случиться чему-то плохому с тобой.
— Выдать меня за Лоренцо — это и есть что-то плохое, Джино. Он монстр, — я держу при себе то, что он сказал мне прошлой ночью. Это не имеет значения, потому что я не собираюсь выходить за него замуж.
Губы Джино кривятся в ухмылке.
— Мы все монстры, Би. Это Cosa Nostra. Это наша жизнь.
Я закатываю глаза, упирая руки в бока.
— Да-да-да. Ну, я не выбирала эту жизнь и не должна ее принимать.
Джино поднимает брови и качает головой.
— Ты всегда была бунтаркой, Би, — он смеется, затем поднимает руку, чтобы почесать затылок. Его пиджак приподнимается, и рукоять его пистолета становится видна невооруженным взглядом.
Грусть проникает в мои внутренности. Когда-то давно я помогала тете Джиане менять ему подгузники, а теперь он работает на моего отца. Он рискует жизнью ради Cosa Nostra, потому что у него, как и у меня, не было выбора. Это жизнь, в которую мы пришли по праву рождения. Разница между нами лишь в том, что он не задается вопросами. Ему, наверное, всё нравится, потому что он романтизирует такую жизнь и считает крутым существованием.
Я же нет. Для меня это хуже тюрьмы.
— А что ты тут вообще делаешь? — спрашиваю я, подавляя нарастающее отвращение к отцу.
— У Альдо есть кое-какие дела в доме. Мэтти и Лео в задней комнате… Тебе стоит зайти и поздороваться с ними.
Я выдавливаю улыбку. Будет только труднее уйти, если я увижу свою семью. Они всегда были добры ко мне. Особенно мои кузены. Всегда защищали, всегда любили и были верны. Конечно, теперь преданность моему отцу течет в их венах. Я никогда не смогу по-настоящему сблизиться с ними. Уже нет.
— Может, позже. Я пойду наверх, приму душ.
— Как скажешь, — он подходит ближе, обнимает меня за плечо и целует в висок. — Всё будет хорошо. Мы рядом с тобой, кузина.
— Да. Конечно. Рада тебя видеть, Джино.
Я выхожу из кухни, быстро направляясь к лестнице. Слезы наворачиваются на глаза, размывая зрение. Если повезет, Джино будет жив, чтобы отпраздновать свое тридцатилетие. И если это случится, меня не будет рядом, чтобы разделить этот день с ним. Печаль оседает в моих костях с каждым шагом к моей комнате — единственному месту, где я чувствую себя хоть немного в безопасности в этом доме.
Приняв долгий горячий душ, я вытираюсь и одеваюсь. К счастью, мама сохранила всю мою одежду, пока меня не было. Эти вещи не такие, к каким я привыкла сейчас, когда зарабатываю свои собственные деньги и должна делать выбор между новой одеждой и едой, но мой стиль не так уж сильно изменился за последние два года. Джинсы здесь толще и имеют меньшее количество дыр и всё постирано в роскошных жидких моющих средствах, без вредных ингредиентов. Не то порошковое дерьмо, что я покупаю в прачечной за свои деньги.
Засовывая грязную одежду, в которой они меня похитили, в свою сумку через плечо, я собираю некоторые вещи из комнаты, которые хотела бы взять с собой, — если у меня появится возможность сбежать.
Низкий гул вдалеке привлекает мое внимание и становится всё громче и глубже по мере приближения к особняку.
Прыгая на одной ноге, натягивая носок на другую, я подхожу к своему окну, чтобы посмотреть наружу. Полностью черный винтажный маслкар24 медленно приближается по подъездной дорожке, за ним плотно следует черный «Мерседес».
Они объезжают круговую дорожку и паркуются в сторону выезда, чтобы при возможности можно было легко уехать.
Джино сказал, что мой отец сегодня будет вести дела из дома. С кем он, черт возьми, собирается встретиться? Я уставилась на маслкар, ощущая вибрацию холостого двигателя даже отсюда. Двое мужчин выходят из «Мерседеса», прищуривая глаза смотрят на особняк. Один из них, с ярко-рыжими прядями волос, вьющимися вокруг висков, поднимает взгляд на мое окно и подмигивает, когда его глаза встречаются с моими. Татуировка на его шее выглядит как какой-то герб. Я прячусь за занавеской, желая остаться незамеченной.
Кто, черт побери, эти люди?
Сжав пальцы на раме окна, я приподнимаюсь, заглядывая через стекло. Дверь самой сексуальной машины, которую я когда-либо видела, распахивается, и каждая клеточка моего тела сжимается и замирает, когда матовый черный ботинок «Челси» проходит мимо тяжелой двери и впечатывается в землю, словно вырастая из нее. Мои глаза следят за ногой, облаченной в облегающие черные брюки костюма, по голени к мощному бедру, пока я не замечаю руку, тянущуюся, чтобы ухватиться за дверь.
Мой живот вспыхивает, когда татуированная рука превращается в плечо, я вижу хрустящую белую классическую рубашку, затем торс, черный галстук, татуировки, поднимающиеся по его шее, голову, зачесанные назад светло-каштановые волосы, глубокие синие глаза, сильную челюсть и хмурый взгляд.
Килл.
Мое сердце делает сальто, как и моя голова, оставляя меня в недоумении и с легким головокружением.
Что он здесь делает?
Киллиан Брэдшоу стоит на подъездной дорожке моего отца, как будто владеет землей, на которой стоит. Мой рот пересыхает, пока нервы гонят кровь в щеки. Я внимательно наблюдаю за ним, прищурив взгляд, осматривая его грозную фигуру. Он оглядывается вокруг, его глаза