Шанс #3 - Полин Лиман
Ева не поняла, в какой момент их диалог резко поменял тональность.
– Никита, что-то случилось?
– Ничего. Просто я ужасный человек, и мне об этом постоянно напоминают.
Ева молча смотрела, не зная что сказать, и Никита продолжил:
– Почти двадцать лет назад прямо на этом школьном дворе я провожал младшего брата в первый класс. Обещал всегда быть рядом и заботиться. А сегодня услышал от него, что я не способен быть настоящим братом и любить хоть кого-нибудь…
– Почему он сердится? Вы росли порознь и редко виделись?
– Наоборот. Мы всегда были вместе. Я так стремился дать ему хорошее образование и защитить от любых неприятностей, что, похоже, переусердствовал.
– Знаете, Никита, так вышло, что я со всем в жизни справлялась сама. И будь у меня старший брат, который помогал и защищал, я была бы благодарна.
– Видимо, я все равно сделал недостаточно, – горько усмехнулся Никита.
– Я совсем мало вас знаю, но уже вижу… – Ева запнулась и чуть покраснела. – Почему-то мне кажется, вы сделали все, что было в ваших силах. По крайней мере, так говорят психологи: в каждый момент своей жизни человек делает лучшее из того, что может. Наверное, брат пока этого не понимает… Не будьте к себе слишком жестоки.
Ева села на турник рядом с Никитой и аккуратно, буквально на пару секунд, сжала его замерзшую руку. Какое-то время они оба сидели молча, глядя, как редкие снежинки тают в лужах на школьном дворе.
Глава 8
– Леша вернулся. Точнее, хочет, чтобы я к нему вернулась. Представляешь? – Ева устало плюхнулась в большое мягкое кресло, сделала глоток чая и выдохнула, впервые за эту долгую неделю.
– И как тебе это? – участливо спросил Вадим Андриевский, расположившись в кресле напротив. Ева была его постоянной клиенткой уже третий год, и гештальт-терапевт с интересом ждал каждую пятничную сессию.
– Грустно, если честно. Муторно. Но все-таки он повзрослел: нашел работу, вернул лицензию… Позвал меня на свидание… Наверное, я должна радоваться такому варианту.
– Почему должна?
– Ну как же! Вот он, мужчина, которого я достойна. Леша явно хочет быть со мной. Глупо отказываться, тем более что очереди из поклонников под своим окном я не вижу.
– Чей это сейчас голос, Ева? Какой важный взрослый мог говорить тебе такое?
На минуту Ева растерянно замолчала.
– Да, ты прав… Ведь именно это мне всегда твердила мама и прочие… доброжелатели. «Ты же у нас не красавица», «соглашайся на любого», «без мужчины женщина неполноценна». Сколько раз мы с тобой об этом говорили, и вот опять! Мне 31, а я до сих пор послушно следую таким сценариям. Я безнадежна…
– Вообще, грустно наблюдать этот феномен: из раза в раз красивые, умные, яркие женщины, сидящие в этом кресле, абсолютно серьезно утверждают, что они непривлекательны, неинтересны и ничего не достойны.
– Но в случае со мной все так и есть! За последнюю неделю я очень четко поняла, где мое место.
– Что ты имеешь в виду?
– У нашей компании новый акционер – человек из другого мира. Целую неделю я езжу с ним по рабочим делам, с личным водителем, на новеньком Porsche, завтракаю в самых пафосных ресторанах… Вся эта жизнь абсолютно не моя. Я чувствую себя жалкой неудачницей, которая ничего не добилась.
– И это я слышу от человека, который начал одно из самых громких расследований последних лет? «Уволил» министра? Да-да, даже я читал. «Журналист года» – вот как тебя называют.
– Ну да… Наверное…
– Мне интересно вот что. Почему из всех событий ты постоянно выбираешь только те, которые подтверждают твою картину мира – ту, где ты незначима, нелюбима, беспомощна?
– Потому что эта картина мира правдивая! – Ева разозлилась: Вадим посягнул на самое святое – ее статус жертвы. – Вот тебе свежий пример. Еще вчера мы с Осадчим, тем самым акционером, разговаривали как равные и обсуждали его семью, а сегодня он смотрит свысока и посылает меня за кофе, словно я девочка на побегушках!
– На что ты сейчас злишься?
– На то, что этот человек холоден, высокомерен, постоянно указывает мне мое место. Как будто я и сама его не знаю!
– А почему тебе так важно признание человека, с которым ты знакома всего неделю?
– Не так уж и важно. Просто неприятно, как он со мной обращается. Пусть со своими модельками так разговаривает!
– Окей, не так уж и важно. Но тогда почему ты говоришь об этом человеке с гораздо большим оживлением, чем о Леше, который, цитирую, «подходящая партия», «абсолютно моего уровня» и все в таком духе?
Ева начала яростно доказывать Вадиму, как он неправ и насколько ей безразлична персона Осадчего. На это ушел почти час.
– Итак, подведем итог: ты потратила целую сессию, рассказывая, как тебе наплевать на Никиту. Убедительно.
– Вадим, к чему ты клонишь? Я хочу его, мечтаю проснуться с ним в одной постели, так, что ли?!
За свою долгую карьеру психолога Вадим Андриевский точно усвоил одно: есть такие вопросы, ответы на которые не требуются.
* * *
Назойливый звук испортил уютное сонное утро субботы. Ева нащупала телефон под подушкой и недовольно посмотрела на экран. Несколько секунд она раздумывала, стоит ли отвечать, но абонент был чересчур настойчив.
– Привет, мам! Я еще…
– Привет, бегемотик! У меня потрясающие новости! Я уже в аэропорту!
– В смысле? В каком?
– В твоем, дурашка. Совсем забыла предупредить. Скоро буду у тебя, жди!
Ева недоуменно смотрела на погасший экран, не в силах поверить, что ее мать, которая уже много лет живет в маленьком испанском городке Эль Альгар, прибывает на родину. И не просто на родину, а в Евину, черт возьми, квартиру! И почему без предупреждения?!
Девушка судорожно оглядела комнату. Высокие Евины требования по части порядка нарушали платья, висящие на спинке кресла, – они тут же были водворены в шкаф, а несколько блокнотов с рабочими записями спрятаны в письменный стол. Ева суматошно взялась за швабру, ведь полы никогда не бывают слишком чистыми. Когда они наконец заблестели, а на книжных полках не осталось ни пылинки, девушка уже прилично устала, но пошла готовить завтрак на двоих. Так всегда случалось рядом с матерью: не успеешь заметить, как уже отдала все силы.
Ева, хоть она сама в этом никогда бы не призналась, отчаянно хотела понравиться маме и заслужить ее похвалу.
Увы, это было невозможно.
– А вот и я! Почему так долго открываешь? Ева, боже, ты еще больше поправилась? Нельзя же так!
– И тебе привет, мам.
– Я так устала после
