Татьяна Алюшина - Смерть в наследство
Сумма, полученная и пересчитанная, приятно поразила Нику, она оказалась раза в три больше того, что она ожидала.
«Вот и хорошо! Мне деньги очень кстати!»
Соглядатай, ожидавший ее на улице, слегка замерз, уже не подмигивал и явно злился, а чай, не лето и даже не месяц май, и не город Ашхабад, а Москва стылая. Ей даже на мгновение показалось, что он сейчас подойдет и отчитает за то, что она слишком долго задержалась. Но он не подошел, и они двинулись к метро в установившемся уже порядке — Вероника впереди, он метров на пять сзади.
Он провожал ее весь день — телепался за ней в магазин, проводил до дверей Милкиной работы, куда она зашла по пути, чтобы договориться встретиться завтра в кафе, поболтать и поесть вкусных десертов, от Милки в метро, от метро до дома.
Вечером, переделав все дела по дому и измучившись от того, что не может ни читать, ни смотреть телевизор, не переставая думая о ситуации, в которую попала, Ника то и дело выглядывала в окно и рассматривала стоящую у подъезда машину.
— А чего ты ждала? Что они исчезнут? — разозлилась на себя она.
От размышлений о возможных чудесах телепортации ее оторвал телефонный звонок.
— Добрый вечер, Вероника Андреевна, — поздоровался культурный Михаил Иванович.
— Кому как, — ответила Ника. Почему-то ей все время хотелось ему дерзить.
— Я вижу, что вы не поняли всю серьезность вашего положения! Из отведенных вам трех дней за сегодняшний вы не сделали ничего для решения нашей проблемы. Я понимаю, что вам надо было пойти на работу и получить расчет, но, девочка моя, вопрос сейчас стоит не о деньгах, а о вашей жизни. И если вы этого так и не поняли, то я прямо сейчас отдам приказ, и те двое, что сидят в машине, поднимутся в квартиру и немного с вами «пообщаются». Тесно пообщаются. Оба. Вам понятно?
— Да! Вы не вернули мне мою книжку! — У нее навернулись слезы на глаза от злости и обиды.
— Завтра утром вы ее получите, а сейчас шевелитесь, думайте, что делать!
На сей раз она аккуратно положила трубку на аппарат и присела на стоящий возле телефонного столика пуфик.
«Мне нужна помощь! К дедушке ехать нельзя, они за мной следят. Пока никто не знает о его существовании и о доме, это мой козырь! Но отсидеться не удастся даже там, рано или поздно они меня найдут. Что же делать?» Она решительно встала и пошла в кухню.
— Выпить чаю для начала! — подбодрила она себя.
И, занявшись простыми делами, заваривая чай, накрывая на стол, постаралась взять себя в руки и, не поддаваясь панике, рассуждать здраво, ну, хоть как-то рассуждать!
«Лучшая защита — нападение! Нападение на кого, Никуша, на что? Ты даже не знаешь, кто они, кто этот Михаил Иванович. Значит, надо узнать, кто он такой!»
Она вздохнула своим нелегким и не самым продуктивным думам и неизбежности следующего из них вывода.
— Мне все-таки придется найти эти чертовы документы и слитки!
Хорошо сказать: «найти»!
Как?!
Она не агент 007 и даже не «менты» из известного сериала, у нее и знакомых таких нет.
Ну, не в милицию же идти, ей-богу!
«А почему нет? Надо пойти, написать заявление, объяснить, что у меня тут происходит черт-те что!»
Она опять тяжело вздохнула, вконец раздосадованная собственной тупостью.
«Видать, ты хорошо головкой-то об асфальт приложилась! Какая милиция?! Этот дядька вполне может оказаться сам из органов или еще чего похуже, ведь каким-то образом он узнал о документах и слитках. Очень, кстати, интересно, как он о них узнал! Но сейчас это не имеет значения, главное, к кому можно обратиться за помощью?»
И тут она вспомнила!
Вспомнила и аж подскочила от осенившего прозрения, перевернув на себя кружку с остатками чая.
«Слава тебе, Господи! Надоумил девку глупую!»
Года два назад у Милкиного брата Костика произошли какие-то очень крупные неприятности.
Костик был лет на десять старше Милки и имел свой серьезный и солидный бизнес — какое-то производство, не то комбайны, не то сенокосилки, что-то связанное с сельским хозяйством и еще чем-то. Бог его знает, Ника не интересовалась никогда — ну, богатый и богатый, ну, очень богатый, и Бог тебе в помощь!
Костик содержал всю семью, и содержал очень нехило, если учесть, что семья та большая — жена, двое детей, Милка, их мама, папа, две тетки, бабушка, сестра бабушки. И эдакая орава уютно и комфортно сидела у него на шее.
Милка лихо рассекала по Москве на «тойоте» последней модели, скакала с одной работы на другую в поисках себя и своего самовыражения, периодически отдыхая от этих поисков себя в «творчестве» на всяких экзотических курортах. Она неоднократно и весьма подробно рассказывала Веронике о жизни всей остальной семьи, не менее бестолковой и иждивенческой, но Ника не слушала, пропуская эти сведения мимо, ей было неинтересно почему-то.
Так вот, у этого самого Костика, кормильца и поильца всей семьи, случились очень большие неприятности. Что за неприятности, Ника тоже не помнила и не знала толком. Единственное, что она запомнила из той истории, это то, что ему помогли выпутаться из проблемы какие-то лихие профессионалы, очень серьезные и солидные дядечки. Что-то типа частного агентства, но о-о-очень высокого уровня.
Вот как-то так.
И про лихих «спасателей» запомнила-то потому, что Костик на радостях устроил пир горой в дорогущем ресторане, куда пригласил кучу народа, в том числе и любимую сестру Милку, которая потащила с собой Нику.
Ника не хотела идти, упиралась, но Милка ныла, что там все неинтересные, деловые соберутся, а они хоть оторвутся вдвоем. Отрываться Милка вполне умела и одна, но в этот раз ей всенепременно понадобилась компания, черт ее знает, то ли из прихоти, то ли из вредности характера.
Итак, Милка ныла, Соня настаивала, уговаривала, и Ника сдалась.
В ресторане действительно собралась солидная деловая публика, которая оставалась таковой в течение первого часа застолья, ко второму часу пития перестав быть деловой, а к разгару веселья и солидной.
Ника так и не поняла, зачем ее притащила с собой подруга, ибо Милка носилась по всему залу, болтала, смеялась, танцевала с разными кавалерами, воплощая программу отрыва в жизнь.
Когда она в очередной раз рухнула на свое место за столом, рядом с Никой, шумно рассказывая, с каким классным мужиком сейчас танцевала, запивая минералкой свой рассказ, к ним подсел Костик.
Он был слегка навеселе, довольный и счастливый.
— Привет, Никуша! Молодец, что пришла, у меня праздник!
— Здравствуй, Костя, я очень рада, что у тебя все наладилось!
— Наладилось! — рассмеялся он. — Только ты можешь так красиво изъясняться! Все такая же интеллигентная пуговица! — И он чмокнул ее в щеку. — Никуша, какое наладилось, я вылез из такого!.. Уже думал, все! Кранты! Пропал ты, Тишин! Но, слава богу, выгреб! Вернее, это не я, мне мужики о-очень толковые помогли. И как они это провернули — высший класс!
