Двойной без сахара (СИ) - Горышина Ольга

— Элайза, подойди ко мне, пожалуйста, — сказала Кара так же тихо, как и ее муж, но девочка не двинулась, а лишь заревела в голос, уже непонятно, наигранно или из-за промокших колготок. Тогда Кара обернулась к мужу: — Возьми дочь на батут. Мы еще час можем здесь стоять.

— Нет, — ответил Джордж категорично. — Я не желаю пропускать выступление Джеймса из-за показной истерики.

— Тогда я пойду с ней!

Кара успела сделать лишь полшага — Джордж схватил ее за локоть.

— Твое слово против моего — так не будет, дорогая, — отрезал он.

— Не воспитывай ребенка на людях, это некрасиво, — прошептала Кара, стоя к нам спиной.

— Когда наша дочь перестанет закатывать истерики на людях, тогда и я перестану ее воспитывать.

Они оба были на грани, и я знала причину— Милтоны перенервничали из-за меня, и Элайзе явно не сладко пришлось этим утром.

— Можно я возьму Элайзу с собой? Я впервые на подобной ярмарке. Пусть она мне все покажет и расскажет.

Я выпалила просьбу на одном дыхании и, присев подле несчастной цапли, запихнула ее ногу обратно в сапог, чуть подвернув мокрый носок. Девочка вцепилась мне в руку. Краем глаза я видела суженные от злости глаза Шона, но я смотрела на Джорджа, минуя Кару, а он на меня. Можно было сосчитать до ста, пока мистер Милтон молчал, а потом он только судорожно кивнул, и я спешно поблагодарила и потянула ребенка прочь от взвинченных взрослых. Пусть поговорят и выдохнут. Иначе дом взорвется, когда я перешагну его порог.

— Лана — школьный учитель, — услышала я тихий голос Шона. — Она справится.

Я не обернулась. Элайза сжимала мне руку и прыгала, как зайчик, то и дело грозясь выпрыгнуть из сапог. Мы дошли до батута, но девочка не спешила отпускать моей руки. Она внимательно меня рассматривала, как прежде ее родители.

— Ты любишь дядю Шона?

Я кивнула, не в силах разжать губы от удивления.

— А когда у вас будет малыш?

Я даже живот вжала, испугавшись, что пара лишних килограммов превратилась в нечто большее. Но девочка смотрела не на живот, а в лицо, явно ожидая ответа.

— Я не знаю, — нашлась я с нейтральным ответом.

— Как так ты не знаешь? — продолжила она голосом отца.

Я только плечами пожала, еще сильнее втягивая живот.

— Шон пообещал мне малыша, — сказала девочка уже зло.

Я присела подле нее, не отпуская руки.

— Как это пообещал? — Устами младенца, как говорится…

— У Мэгги, ты ее не знаешь, есть младший братик. Я тоже хочу такого же. Папа с мамой сказали нет, но они говорили нет, и когда я просила у них кролика, как у Мэгги, а дядя Шон мне его привез.

Она поджала губы и уставилась на меня исподлобья.

— Малыш не кролик. Его нельзя просто так подарить.

— Я знаю. Я не маленькая. Для этого нужна жена. Вот я и спрашиваю тебя, когда у меня будет братик?

— Я не знаю.

— Тогда спроси у дяди Шона. Он все знает.

У меня скрутило живот не на шутку — надо было хотя бы шоколадку съесть после кофе. Середина дня уже.

— Так ты на батут хочешь? — попыталась я перевести стрелки девчачьего интереса на что-то более веселое.

— Я хочу мороженое.

Я кивнула, и мы пошли к раскрашенному автобусику в длиннющую очередь и пока стояли в ней, Элайза трещала про братика подружки, и я чуть было не попросила ее заткнуться! Наконец мы взяли по ванильному мороженому и устроились на полянке смотреть кукольное представление про мистера Панча. Элайза залезла мне на колени, скинула сапоги и то и дело оттягивала мокрые носки, шевеля замерзшими пальчиками. Если она завтра будет с соплями, Господин с тростью обвинит в том мое мороженое, а не свою дурь.

 — Не говори папе, что мы ели мороженое, — сказала я заговорчески, вытерев ладонью испачканный подбородок девочки и заодно смахнув со своего джемпера крошки от вафельной трубочки.

— Не скажу, не бойся, — подмигнула мне английская леди.

Потом мы пошли смотреть, как стригут овец, затем Элайза решила залезть на стенку и окончательно вымочила колготки. Пришлось их снять, взять ребенка на руки и сунуть сапоги подмышку. Так нас и нашли рядом с цыплятами Шон, Кара и Джеймс. Элайза заметила их раньше, и я минуту жмурилась, чтобы не разреветься. Как же хорошо смотрелись вместе эти трое! Распираемые гордостью родители держали за руки маленького победителя — хоть помещай фото на обложку глянцевого журнала. Какие же они оба идиоты — бедный Джеймс!

Мальчик почти доставал матери до плеча, а она была чуть выше меня. Не тощий, как Рэй, но и ноги, затянутые в светло-бежевый лосины, не назвать окорочками. Высокие сапоги, котелок на голове, и на темной жокейской курточке красная медалька из ленточки. Он далеко не копия отца. В нем прекрасно смешались черты обоих родителей, но каштановые волосы, выбившиеся наружу, можно легко, наверное, уложить отцовской волной. Жаль, что я не увидела их встречи. Наверное, Джеймс тоже прыгнул Шону на шею, как делали остальные дети.

Мы церемонно раскланялись друг с другом. В отличие от сестры, Джеймс не стал меня рассматривать, а нашел что-то интересное у меня за спиной. Шон забрал у меня Элайзу, но Кара велела дочке обуться.

— Я приведу их через четверть часа, — сказала она, глядя мимо нас обоих. — Пожалуйста, не задерживайтесь после шоу. Карен приготовила ужин, ее яблочный пирог и так стоял в духовке восемь часов. Можешь взять детям по пирогу, но больше ничего — Джордж скупил, кажется, весь сыр, так что дегустировать будем дома. И вот еще, Джеймс, Элайза, никакого мороженого, помните?

Кара строго взглянула на детей, и у меня сжалось сердце.

— Если отец узнает, что вы нарушили запрет, не будете есть мороженое еще две недели. И никаких «дядя Шон не скажет», — Она уставилась в лицо Шона с нескрываемой злостью. — Ты меня хорошо понял?

Шон кивнул.

— Шевелитесь! — прикрикнула Кара на детей. — Пожалейте отца и меня. Если он простоит на своей больной ноге еще полчаса, мне придется вести машину, а вы знаете, как я ненавижу его «Пендровер».

И Кара наконец увела детей.

— Элайза выпросила у меня мороженое, — прошептала я упавшим голосом, и Шон тут же потерся носом о мою щеку.

— Ожидаемо. Она не невинное английское дитя. Она наполовину ирландка.

Я подняла глаза и, заметив, что рубашка так и осталась расстегнутой, потянулась к пуговицам, но у самой шеи в моих пальцах появился зуд — желание придушить Шона.

— И еще Элайза рассказала про кролика…

Шон не изменился в лице.

— Я подумываю купить второго, мальчика. Они быстро плодятся. Только боюсь, тогда ее отец запечет меня вместе с кроликом в пироге.

— Шон, что ты сказал ребенку?

Мои пальцы остались лежать на застегнутом вороте, и Шон сумел поцеловать их.

— Я сказал «когда-нибудь». Как я еще мог утешить ребенка?

Я отпустила его, и Шон тут же взял меня за руку и повел в огромный белый шатер, уставленный столами с всевозможными яствами.

— Пироги с олениной я не предлагаю…

— Отчего же, я хочу!

— Они еще и с клюквой. Не советую. Может, по-простому? Баранина?

— А что любит Джеймс?

— Мороженое, — Лицо Шона стало серым. — Я не знаю, что они натворили, и не хочу спрашивать. Временами я ненавижу Джорджа.

Временами? Думаю, всегда! И как Кара могла променять такого теплого Шона на этого ледяного джентльмена! Неужто ради дома в Лондоне и Лендровера?

Я набрала побольше салфеток, кое-как уместила в руках баночки со спрайтом и поковыляла к скамейкам у эстрады. Там пели фолк, без волынки, но с флейтой. Очень красивой. А рядом бабушки в пышных национальных юбках продавали разнообразные чулки для деревьев. Сумасшествие какое-то! Интересно, Кейтлин довязала свой?

Дети вернулись одни, чинно взявшись за руки — наверное, мистер Вилтон приказал им так идти всю дорогу. Джеймс переоделся в брюки и джемпер и стал очень походить на Шона, хотя оставался жутко скованным. Он поблагодарил за угощение и сел на самый край скамейки, хотя сестра чуть ли не влезла мне на колени. Наверное, чтобы похвастаться новыми розовыми колготками. Прямо под цвет моего джемпера.