Барбара Картленд - Бегство от страсти
— А теперь, mademoiselle…
Флер перебила мадам Бувье.
— Стоит ли называть меня mademoiselle? — сказала она. — Пока я здесь, мне лучше быть Жанной.
— Но это как-то нехорошо, слишком фамильярно…
— Ничуть, — возразила Флер. — Если вы вспомните, что вы для меня делаете…
Мадам Бувье улыбнулась неожиданно нежной улыбкой.
— Нам это в радость, — сказала она. — Хотя вы должны простить меня, если иногда мне становится немножко не по себе.
Глава пятая
Закончился ужин. Скудный стол состоял преимущественно из картофеля и других овощей с добавлением водянистого соуса.
Дети вытерли остатки пищи кусочками хлеба из муки грубого помола и, запихнув их в рот, печально уставились в пустые миски, словно надеясь, что они чудом вновь наполнятся.
— C'est fini, mes enfants[13], — сказала мадам Бувье с твердостью, не допускавшей возражений. В ответ последовали тихие вздохи. Отец прочел благодарственную молитву, и, смеясь и поддразнивая друг друга, дети выбежали во двор, откуда донесся звон их голосов.
Флер помогла мадам Бувье убрать со стола. Она снесла посуду в маленькую комнатку при кухне и сложила ее в раковину.
Вернувшись в кухню, она с удивлением увидела, как хозяйка вынула из печи миску с супом и блюдо, доверху наполненное овощами.
«Кто-нибудь опоздал к ужину», — подумала Флер.
Но за столом из-за неизвестно откуда появившихся многочисленных детей свободных мест не было. Единственным посторонним человеком, кроме Флер, был работник, неуклюжий сухорукий юнец, которого оставили в помощь Жаку Бувье, потому что он нигде больше не мог пригодиться.
В кухню вошла Сюзанна, старшая дочь хозяина, хорошенькая девушка лет семнадцати.
— Мне снести ему это, maman? — спросила она. И тут заметила в дверях Флер. Прикусив губу, она смущенно взглянула на мать.
Мадам Бувье поколебалась какое-то время. Потом, словно придя к важному решению, она поставила миски на поднос и, повернувшись к Флер, сказала:
— Ступайте с Сюзанной. Вам следует кое-что узнать. И я думаю, вам это понравится.
Флер посмотрела на нее удивленно. Взяв поднос, Сюзанна спросила застенчиво:
— Пойдете со мной, mademoiselle?
— Конечно, — ответила Флер и потом поинтересовалась: — Еще один член семьи? Как же вас много!
Девушка проказливо улыбнулась. На щеках у нее появились ямочки.
— Да, еще один член семьи. Пойдемте познакомимся с ним.
Она направилась к двери в дальнем конце кухни. За дверью вниз, в темноту, вели каменные ступени — там было нечто вроде погреба. Сюзанна начала спускаться. Недоумевающая Флер последовала за ней. После полной испарений, душной кухни прохладный воздух погреба казался очень приятным. Они спускались довольно долго. Флер поняла, что погреб расположен глубоко под землей. Спустившись, пошли по каменным плитам среди бочонков, деревянных ящиков и корзин. Сквозь щель под потолком проникала тонкая полоска света, и, когда глаза привыкли к темноте, Флер увидела, что погреб был весьма вместительным.
Сюзанна прошла все помещение. В конце, у голой стены, стоял пустой ящик. Отдав Флер поднос, Сюзанна отодвинула ящик и трижды постучала в стену. Через минуту раздался ответный стук — раз, два, три.
Подняв руку над головой, Сюзанна нажала какую-то пружинку, спрятанную под увесистой балкой, и доска в стене плавно отошла, образовав отверстие.
Флер застыла в изумлении, не в силах двинуться с места. Взяв у нее поднос, Сюзанна тихо сказала:
— Venez[14], mademoiselle, идите за мной.
Они прошли через отверстие. Там оказался еще один погреб, намного меньше первого, но света в нем было больше. Здесь было два вентилятора, и один из них сдвинули в сторону, чтобы сквозь маленькое четырехугольное отверстие проникали свет и воздух. Посередине помещения на тростниковом коврике стояли стол и стул, а в углу — низенькая кровать.
Флер смотрела во все глаза. На кровати сидел мужчина, молодой человек, обратившийся к ним по-французски:
— Привет, ma petite[15] Сюзанна. Я вас заждался. Я так голоден, что мог бы съесть целого быка.
— Жаль, что не могу вам его доставить, — захихикала Сюзанна, — но у меня для вас есть кое-что более интересное, monsieur.
Мужчина с трудом поднялся на ноги. Флер увидела, что одна нога у него забинтована, а когда он выпрямился, она вскрикнула от изумления — он был в синей форме английского летчика.
— Вы англичанин! — сорвалось у нее с языка, и он удивленно взглянул на нее.
— Да, — ответил он ей тоже по-английски, — но…
Он осмотрел ее платье, пышную темную юбку, тесно застегнутый лиф с высоким воротом, стянутые в пучок волосы.
— Да, я англичанка, — сказала она, инстинктивно поднимая руки к оголенным ушам и вискам.
— Правда? Боже мой! Это же замечательно!
В его возбуждении было что-то порывистое и мальчишеское. Флер невольно подалась вперед и протянула ему обе руки.
— Вы ранены? Как вы сюда попали?
— Я катапультировался, — сказал он улыбаясь, словно это было легко и весело. — И если бы не эти добрые люди, я был бы уже мертв или сидел бы в лагере. Они принесли меня сюда, когда я был без сознания, и с тех пор прячут. А вы — что вы здесь делаете?
— Тоже скрываюсь. То есть они меня прячут. Но как же благородно было с их стороны пойти на риск второй раз!
Теперь она понимала подозрительность четы Бувье при ее появлении, их нежелание впустить ее, взгляды, которыми обменялись муж с женой при виде ее.
К своему крайнему смущению, Флер осознала, что все еще держит незнакомца за руки. Хорошо еще, что она не бросилась его целовать, она вполне была на это способна — ведь так замечательно обнаружить в этой стране соотечественника! В такой ситуации забываешь об условностях.
Она отодвинулась от летчика и взглянула на Сюзанну, с удовольствием за ними наблюдавшую.
— Вы счастливы? — спросила их обоих Сюзанна.
— Очень, — ответил летчик по-французски. — Вы просто волшебница. Вы не только спасли мне жизнь, но и нашли мне друга. Сюзанна, я премного вам благодарен.
Девушка захихикала.
— Mademoiselle останется здесь ненадолго. Я приду попозже. Дверь лучше запереть.
— Безусловно, — согласился летчик. — Нужно быть осторожнее вдвойне, раз мы охраняем еще и mademoiselle.
Сюзанна, улыбаясь, вышла; доска в стене стала на место, слышно было, как к стене придвинули ящик и раздались удаляющиеся шаги, негромкие, но отчетливые.
Теперь, когда они остались наедине, Флер ощутила внезапную робость, но летчик держался вполне непринужденно. Он, хромая, подошел к столу и отодвинул стул.
