Помощница и её писатель (СИ) - Шнайдер Анна
На следующий день была суббота, и Маша очень расстроилась, что с утра я не останусь дома, а вновь отправлюсь на работу. Пришлось объяснять ей про длительность рабочего дня и размер зарплаты, от этой самой длительности зависящий. Маша немного подулась, но в итоге оттаяла. Тем более что ей личную новогоднюю сказку обещали, ради этого можно было и потерпеть немного.
Около восьми часов я выскочила из дома, раздумывая, стоит ли после окончания рабочего дня ещё зарулить в торговый центр, подобрать Маше подарок на Новый год, или ещё подождать? И, запрыгивая в автобус, отчётливо ощутила вибрацию мобильного телефона у себя в сумке…
Как многие мамы, я всегда смотрю, если кто-то звонит или пишет. Мало ли что? Вдруг у Маши с дедушкой что-то случилось, ну или Бестужев заболел. Он живой всё-таки человек, вполне мог простудиться и написать мне: «Нина, не приезжай».
Но это был не Бестужев.
Номер Андрея я в чёрный список не добавляла, предполагая, что он и сам не станет мне ни звонить, ни писать. А как иначе, когда у него свадьба на носу? По слухам, торжество должно состояться в конце апреля, и я мстительно надеялась, что с погодой им не повезёт.
И сейчас я просто вытаращила глаза, уставившись на краткое: «Скучаю по тебе, Нина».
Если бы Андрей не добавил моё имя, я была бы уверена, что он ошибся номером. Но раз добавил…
Интересное кино. Скучает он, ага. Меня по его милости выперли с родного места работы, откуда я совершенно не собиралась уходить в ближайшую вечность, — а теперь, значит, он по мне скучает. Что за ерунда?
Я даже не стала ничего отвечать. Вряд ли у Андрея есть рычаги давления на Бестужева. Значит, плевать. Пусть подавится своим скучанием.
Ах да! Его номер я всё-таки добавила в чёрный список, чтобы больше не писал мне всякий бред.
18
Нина
Мой третий рабочий день начался бы как обычно, если бы возле подъезда дома Бестужева я не столкнулась с той самой пергидрольной блондинкой. Девушка стояла рядом со входной дверью и курила вонючую ментоловую сигарету. Я ожидала, что бывшая помощница Бестужева мне что-нибудь скажет, но Алла промолчала — только проводила меня неприязненным взглядом. Хотя она, наверное, просто не знала, как я выгляжу, поэтому и промолчала. Мало ли, кто заходит в этот дом в девять часов утра? На мне ведь не написано, что я именно к Бестужеву направляюсь.
Хотя… рано я радовалась.
Пергидрольщица прошмыгнула за мной в подъезд, и меня сразу осенило — значит, она просто не могла попасть внутрь! Интересно почему? Допустим, ключ от домофона Бестужев у неё отобрал — мне он его дал в первый день, кстати, — но код от подъезда ведь можно было запомнить? Бестужев ведь и его тоже сказал — на тот случай, если замок заклинит.
Печальная ситуация. Получается, я сейчас приведу Аллочку вместе с собой… Вряд ли Бестужев будет счастлив её видеть. Но ладно уж — всё равно ему придётся с ней пообщаться, раз девица так решительно настроена.
Впрочем, спесь с неё можно и сбить.
Мы зашли в лифт, я вежливо поинтересовалась, какой нужен этаж, нажала кнопку… и сказала, когда двери уже закрылись:
— Зря ты сейчас к Олегу едешь. У него планы.
Аллочка посмотрела на меня изумлённо округлившимися глазами, оглядела с ног до головы… Ну да, я её постарше, и комплекция совсем не та. Видимо, дамочка ожидала, что у Бестужева вновь работает такая же пергидрольщица, а тут такое — и фиг знает, как на это реагировать.
— Планы?..
— Ага, — я кивнула. — На меня. Тебе ли не знать, как он не любит, когда мешают его планам? Так что зря ты.
Аллочка поджала идеальные губы.
— Много ты понимаешь! Ты с ним сколько — один день, два, три? А я — пять лет!
— Была пять лет, — пожала я плечами. — А теперь нет. И лучше бы смирилась, чего ты унижаешься? Разве он любит, когда унижаются?
Тут я говорила наугад — я ведь не знала точно: а вдруг Бестужев как раз любитель БДСМ-игр? Но отчего-то мне казалось, что это совсем не его тема. Почему — чёрт знает, но вот было такое ощущение.
И, видимо, я не ошиблась.
Алла побагровела от злости, посмотрела на меня так, будто мечтала убить, а потом, свирепо прищурив подведённые тёмным карандашом глаза, процедила:
— А про диагноз его ты знаешь?
Удержать лицо мне явно не удалось — и Аллочка победно усмехнулась.
— Значит, не знаешь… Тогда и не буду тебя просвещать. Могу только намёк сделать… У него в телефоне записан Новиков Борис Станиславович. Погугли, кто это такой.
Пока я думала, что сказать в ответ, двери лифта распахнулись, и Аллочка выбежала наружу. Но вместо того, чтобы направиться к квартире Бестужева, побежала вниз по лестнице.
Ага. То есть девица явно выдала мне какой-то свой козырь и теперь надеется, что я сбегу от Бестужева самостоятельно, а она потом бац — придёт и спасёт его от завалов правок в новом романе.
Но я, честно говоря, даже не представляла, что такого могу выяснить про этого Новикова Бориса Станиславовича, чтобы испугаться аж до увольнения по собственному желанию. Если Бестужев в свободное от работы время не бегает по квартире с топором наперевес и не гоняется с ножом за соседями, то всё остальное мне до лампочки. Главное, чтобы зарплату платил! Мне ещё подарок Машке на Новый год покупать…
19
Нина
Тот факт, что «к нам едет ревизор», точнее, что приходила Аллочка, я от Бестужева скрывать не стала. И заявила прям с порога, как только он открыл мне дверь и впустил внутрь:
— Я ехала в лифте с вашей Аллой. Но она по какой-то причине решила не заходить и ушла. Но я думаю: она ещё вернётся.
— Скорее всего, — кивнул Бестужев, помогая мне снять куртку. — Алла — девушка целеустремлённая. Будет долбиться в закрытую дверь, пока не разобьёт голову.
— Надеюсь, это фигурально выражаясь? — уточнила я настороженно, и на губах моего работодателя мелькнула лёгкая улыбка.
— Разумеется, Нина. Я женщин не бью. Но дрался когда-то много. С одноклассниками.
— Дрались? — я удивлённо посмотрела на Бестужева. — Что-то не верится. Вы такой… спокойный…
— Я не всегда был спокойным. Но это долгая история. Пойду к себе работать. Жду кофе.
Бестужев ушёл в кабинет, а я отправилась на кухню. И, пока работала кофемашина, вытащила телефон, подержала его немного в ладони, не зная, гуглить или нет… но любопытство перевесило.
Лучше бы я этого не делала.
Новиков Борис Станиславович оказался врачом-психиатром, причём довольно-таки известным специалистом, особенно в области расстройств личности. Вкупе со сказанным Аллочкой по поводу диагноза Бестужева читалось это всё весьма… зловеще.
Значит, все странности моего работодателя могут быть вовсе не потому, что у него самомнение, гордыня и корона на голове…
Не могу сказать, что меня не напугало подобное известие. Нет, я, как любой нормальный человек, не склонный ни к каким расстройствам — ни к личностным, ни к обычным, — разумеется, насторожилась. Психически больной человек в качестве работодателя — удовольствие сомнительное. Однако я не склонна к паническим настроениям, поэтому старалась рассуждать логически.
Алла работала с Бестужевым пять лет и стремилась вернуться — значит, ей его неизвестный диагноз не мешал.
За три дня плотного общения я не заметила у Бестужева никаких проявлений агрессии. Наоборот — он казался человеком с идеальным самоконтролем, это и настораживало. Я даже не удивилась, когда загуглила фамилию этого психиатра и поняла его связь с тем, что говорила Алла о Бестужеве. Удивительно, как я сама об этом не подумала? Ведь все странности этого мужчины — хотя бы даже то, что ему было безразлично, в каком ключе Алла и его мать о нём сплетничают, — буквально кричали о ненормальности моего работодателя. И то, что он абсолютно спокойно отдал мне не запасной, а свой личный телефон… И даже то, как редко и невнятно Бестужев улыбается…
