Развод. (не) Говори прощай (СИ) - Сати Стоун
Их трое — я один. Но они — шпана, а я — всю жизнь борьбой занимался. Мне хватит по одному точному удару на каждого, чтобы всех положить.
Вырубаю первого. Второй пытается убежать.
Не уйдёшь, мразь!..
У него что-то в руках. Сумка. Вырываю её. Вряд ли это его поклажа. А если и его — поделом. Третьего упускаю. Он, хоть и хромает, но догонять уже нет резона.
Главное — Света.
Подбегаю к ней, приподнимаю голову. Дышит. Без сознания, но дышит…
— Света! Очнись!..
Не отзывается.
— Света! Света!..
Глава 12. Светлана
Открываю глаза. В голове сумятица. Всё тело ноет и ломит. Не понимаю, где нахожусь. Ничего не понимаю.
Вокруг стены — белые, гладкие, непроницаемые. Что это за место? Как я здесь очутилась?..
Пытаюсь немного приподняться. Трудно, слишком трудно. Меня будто сковало по рукам и ногам. Осматриваю себя: в левом сгибе локтя — катетер. Я уже видела точно такую же картину, когда лежала в больнице после…
Нет! Не может быть! Как такое могло произойти?!
Чувство паники накрывает молниеносно, будто бы внезапно налетевший шторм. Осознание своей беспомощности, беззащитности и обречённости лишает меня рассудка. Страхи прорываются наружу из глубин души.
Всё потеряно! Уже ничего не исправить!.. Ужас обжигает огнём мои лёгкие.
Я кричу:
— Мой ребёнок! Кто-нибудь! Помогите!
В палату влетает медсестра, но я даже не сразу ощущаю её прикосновение, когда она пробует мягко успокоить меня. Бьюсь, точно я до сих пор в том переулке, где на меня напали бандиты. Словно бы это может хоть как-то помочь и утешить моё горе…
— Тише, прошу! Светлана, пожалуйста!
— Мой ребёнок! Где мой ребёнок?!
Вижу свой живот — от совсем плоский, как тогда… И успокаивают меня, как тогда… Всё повторяется! Я не вынесу этого снова!
— Отпустите меня! Ради бога!
— Светлана, вы слышите меня? Успокойтесь! Вы можете пораниться!
Медсестра удерживает меня за плечи. Я едва понимаю, о чём она мне толкует. Да и мне всё равно. Единственное, что интересует меня по-настоящему, — моё дитя.
— Без разницы, что будет со мной! — кричу в слезах. — Только скажите, что с моим ребёнком!
— Всё в порядке! — убеждает она.
Но я не верю ей. Так всегда говорят, даже в самые страшные моменты. Не хватало ещё, чтобы медсестра начала заверять меня, что «всё будет хорошо». И тогда я окончательно пойму всю безысходность…
— Светлана, всё хорошо! — твердит женщина мне в глаза. — Ваш ребёнок в порядке!
— В порядке… — бормочу. — В порядке?..
Умоляюще гляжу на неё. Она почему-то улыбается.
— Да, — кивает. — С вашим ребёнком всё совершенно в порядке. Вы в безопасности. И вы, и ваш ребёнок.
Я слышу слова, в которых нуждалась больше всего. Но страх не торопится покидать меня. Я до сих пор дрожу и плачу. И всё-таки медленно, по чуть-чуть начинаю привыкать к мысли о безопасности.
— А где я?
— В больнице, — мягко поясняет медработница. — Я сделаю вам укол успокоительного средства. Вам надо ещё отдохнуть. Вы слишком слабы.
Она вводит лекарство через катетер. Я снова осматриваю палату. Замечаю свою сумку на стуле. Не понимаю, как она здесь очутилась. Ведь отчётливо помню, как у меня выхватили её из рук.
А ещё помню свет фар — резкий и ослепляющий. Помню падение. Но больше ничего не помню. Сколько я пролежала без сознания? И кто доставил меня сюда?.. Может, какой-то прохожий помешал этим бандитам и вызвал мне «скорую»?
— Скажите, — обращаюсь к медсестре, — долго я здесь нахожусь?
— Вас доставили ночью, — говорит она. — Хотите поесть? Я могу принести вам завтрак сюда. А потом ещё немного поспите. Вам и вашему малышу нужен покой и сон.
Подмигивает и улыбается.
От её улыбки мне действительно легчает, даже больше, чем от успокоительного. Она права: я измотана, ослабла, едва ли могу трезво соображать и принимать взвешенные решения. А ведь теперь мне нужно быть максимально осторожной — ради блага новой жизни.
— Я совсем неголодна… — произношу я.
Медсестра качает головой:
— Светлана, вы должны поесть.
— Конечно, — вынужденно соглашаюсь. — Да, я поем. Спасибо.
— Сейчас принесу.
Уходит.
Лежу одна. Мне всё ещё немного тревожно, но знаю, что скоро это пройдёт.
Медсестра приносит еду. Ставит поднос на мои колени и объясняет, что мне нужно постараться съесть всё.
— По анализам у вас обезвоживание и очень низкая глюкоза. Поэтому за питанием вам надо следить очень тщательно.
— Я постараюсь. Я буду очень стараться.
— Конечно, — одобрительно кивает. — К тому же у вас такой надёжный защитник. Так что вы справитесь.
— Защитник?.. — удивляюсь. — Какой защитник? Ангел-хранитель?..
Смеётся.
— Ну, можно и так сказать!
Не понимаю, о чём речь. Может, опять просто плохо соображаю.
— Вы пока поешьте, а потом я приглашу его сюда, — говорит медсестра. — А то он уже заждался, когда вы очнётесь.
Что?.. Кто мог меня ждать?.. Разве что…
Алишер! Боже, где-то тут поблизости Алишер! Ему сообщили о моём состоянии, и он приехал!
Неужели передумал?.. Почему?.. Из жалости, что я опять очутилась в больнице?.. Или он всё ещё любит меня?..
— Позовите его! — кричу медсестре, забывая, что обещала ей поесть. — Позовите немедленно!
— Хорошо. Но сначала — завтрак. И хватит волноваться. Уже всё позади. Вам больше ничто не угрожает.
Да, она права. Я покорно берусь за ложку, съедаю больничную кашу, бутерброд с маслом и сыром, запиваю сладким чаем. Вкуса почти не чувствую, потому что все мои мысли направлены к дверям, за которыми меня ждёт любимый муж.
Теперь мне ничто не угрожает. Всё позади. Сейчас я ещё немного отдохну, и мы вместе поедем домой. Всей семьёй. Кошмар закончился.
Отдаю поднос. Медсестра забирает его с довольной улыбкой. Идёт к дверям. Открывает.
— Она вас ждёт, — говорит кому-то, кого я не вижу, но уже знаю, что через секунду увижу такое родное лицо моего Алишера. — Можете войти.
Медсестра исчезает в коридоре, а я не спускаю глаз со входа.
Глава 13. Светлана
Дверь распахивается. Из неё мне навстречу появляется огромный букет красных роз. Цветов настолько много, что они с трудом минуют дверной проём. Букет прекрасен, но меня интересует не он, а тот, кто его принёс.
Уже готова закричать на радостях: «Алишер!». Но внезапно понимаю, что передо мной стоит вовсе не муж…
— Здравствуй, Светлана. Как ты себя чувствуешь?
Ильдар смотрит на меня, печально и ласково. Но от его взгляда мне почему-то ещё больнее и
