Развод. (не) Говори прощай (СИ) - Сати Стоун
Чувствую, что вот-вот потеряю сознание.
— Помогите… — уже не выкрикиваю, а просто шепчу.
Всё плывёт перед глазами. И в самый последний момент перед ними вспыхивают фары. Машина на полной скорости несётся прямо на меня.
Вот и конец…
Последнее, что помню, как падаю на асфальт. Мои руки пусты. А в душе — ещё более пусто.
Свет фар накрывает полностью. А вслед за этим невозможно ярким свечением — тьма.
Беспросветная тьма.
Глава 11. Ильдар
Все мы не без греха. Может, и я когда-то оступился. Сложно разобрать. Одно могу сказать точно: когда узнал о возможном диагнозе, понял, что терять мне уже нечего.
У меня одна была слабость. Одна за всю жизнь.
Светлана.
Почти не было никакого плана. Позвонил ей, попросил о встрече. В последний момент набрал одному знакомому фотографу, попросил аккуратно сфотографировать нас, чтобы никто не заметил. Он сделал, как я сказал.
Потом к Алишеру пошёл. Думал, а вдруг он сам наконец отступится. На крайний случай, покажу ему фотографии. Али быстро вскипает, выдержки у него нет.
А у меня есть. Я жду. Я до сих пор жду…
Хакимов меня прогнал и слушать толком не стал. Я посчитал, что последняя моя надежда увяла.
И тут как-то пишет мне Диляра.
Даже не понял, что ей нужно. Оказывается, в гости меня хочет позвать.
Славная она девушка. Настоящая, горячая. Копия брата по натуре, только в девичьем варианте. Не будь моё сердце занято, я бы, может, посватался к ней. Да теперь из меня какой жених?..
Как-то само получилось, что я ей я фотографии отправил. Не думал особо, чем оно обернётся. И только когда уже отправил, понял, что не стоило так делать. Да было уже поздно.
Вечер. Почти ночь. У Хакимовых, наверное, уже праздник на исходе. У Карима Маратовича юбилей. Ясное дело, меня туда не звали.
А что там теперь?.. Что Диля сделала с присланными фото?.. Показала кому?.. Расстроилась? Разозлилась?
Молчит. Не пишет ничего.
Мечусь по комнате, как зверь в клетке. Места себе не нахожу.
Где сейчас Светлана? Празднует со всеми и радуется? Мужа обнимает? Тосты говорит имениннику?
Не хочу гадать. Домысливать ничего не хочу. Начнёшь выдумывать, и остановиться уже невозможно. И голова тотчас разболится. А она и так болит. Постоянно.
Говорят, болезнь моя он плохих мыслей появляется и растёт. Но откуда мне взять хорошие мысли? Нет мне покоя, и радости никакой нет. Уговариваю себя успокоиться.
Всегда уговаривал. Вот только не всегда получалось.
Когда голова совсем невыносимо донимать начала, решил к врачу пойти. Думал, он мне какие-нибудь пилюли выпишет и отпустит на все четыре стороны. А не вышло…
Томография. Тесты какие-то. Анализы. Анализы. Анализы…
— У вас затемнение, вот здесь, — доктор в белом халате ткнул карандашом в снимок. — Вы, главное, не волнуйтесь…
Не волнуйтесь…
Мёртвые не волнуются. А живые все волнуются, потому что живые. Пока живые.
Не выдерживаю. Пишу Диляре:
«Что замолчала? Празднуешь?»
Приходит ответ:
«Нет никакого праздника. И меня тоже, кажется, теперь нет…»
Не понимаю. Что она такое говорит?..
«Диля, ты чего? Произошло что-то?»
Печатает. Долго печатает.
«А ты как думаешь?!! Светлана твоя приехала!!! Я всем про неё рассказала!!! Теперь её погаными вениками из нашей семьи попрут!!! А ты иди, подбирай скорее! А то не успеешь!!!»
Вот уж наделал я… Какую беду наделал…
Хватаюсь за голову. Не потому, что болит. А потому что хочу оторвать её ко всем чертям, чтобы больше не донимала.
Мне бы радоваться впору, но почему-то не радуется. У Светланы проблемы. Из-за меня, получается. Но…
Но теперь у меня есть шанс. Реальный шанс. Надо только найти её. Может, сама она мне позвонит? Я ведь всё для неё сделаю!
Совсем нехорошо на душе. Протаптываю пол из угла в угол.
Час. Два. Три.
Звоню Алишеру. Должен же мне он хоть что-нибудь сказать. Может, и пошлёт, но совсем не брать трубку не по-мужски.
Номер недоступен. Отключил. Почему?.. Чтобы никто не звонил?..
Звоню Светлане.
То же самое. И она отключила? Зачем? Может, случилось что?..
Пишу Диляре:
«Где сейчас Алишер? Я звонил ему. Нет связи.»
Отвечает:
«Без понятия. Сама ему звонила. Похоже, не хочет он ни с кем говорить.»
Кто ещё может знать, где Света?..
Заявиться к ней в дом без приглашения?.. Это идея.
Опрометью несусь к машине. Завожу мотор. Здесь недалеко, но — центр, пробки. Объезжаю кое-где по встречке, где-то по — тротуару. Потом разберусь, если прилетят «письма счастья».
Её двор. Её дом. Бегу к домофону, вспоминаю номер квартиры. Звоню.
Нет ответа.
Звоню ещё раз. Ещё.
Электронный звон колокольчика проваливается в пустоту ночи. Никого нет дома.
А теперь что?..
В больную голову приходит только один вариант: отправляю вызов Эдуарду Максимовскому, Светиному отцу. Долго не берёт трубку.
Но тут гудки прерываются.
Тишина. Слышу только яростное сопение.
— Алло?.. Эдуард Рудольфович?..
— Что тебе надо, Яруллин? Зачем звонишь?
Судя по голосу, он на меня сильно зол.
— Я хочу узнать, где Светлана.
— Ты совсем совесть потерял? Света там, где ей положено быть. С мужем.
— Их нет дома. И у обоих телефоны не отвечают.
Молчание. Думает. Взвешивает слова.
— Приходила Света. Только что ушла. Наверное, едет сейчас домой, с мужем мириться. А ты, будь добр, оставь её. И не звони сюда больше.
Гудки. Положил трубку.
Света была у родителей и сейчас едет сюда?.. Может, подождать её тут, она и объявится?..
А если не одна будет? Максимовский сказал: «Приходила» — стало быть, она одна приходила, без Алишера. И только что ушла…
Есть шанс её нагнать. Вдруг, она ещё ждёт такси? Машина её, которую Илья водит, вон — во дворе стоит, отсюда вижу. Значит, Светлана и не на своей машине передвигается, и не на машине мужа.
Решено — запрыгиваю в тачку. Десять минут, и я у подъезда её родителей. Им в двери стучаться не буду, поищу по району. Если вызвала такси и ждёт, то где-то тут, недалеко…
Открываю все окна. Смотрю в все глаза сквозь темноту. Никого. Ничего. Скоро полночь уже. Все спят.
И вдруг крики. Нет — не показалось. Кто-то кричит. Женщина.
Света!..
Откуда идёт звук?..
Еду на голых инстинктах. Впереди какие-то силуэты. Четыре или пять…
Резко торможу, выпрыгиваю из салона. Лишь мельком замечаю, что Светлана лежит на асфальте. Кажется, без сознания. Некогда разбираться.
Над ней трое мужиков, глядят на меня волчьими глазами.
