Выбор (СИ) - Дейс Джули

— Как прошёл день? — спрашивает миссис Питерс, уже какой раз просящая обращаться к себе по имени Люси.

Она занимает стул напротив меня и складывает пальцы в замок, подпирая руками подбородок.

— Неплохо, — жму плечами, откусывая полюбившийся кусочек ароматной булочки.

— Ты всегда так говоришь, — улыбаясь, говорит она.

— Мои будни стали однотипными, ничего не происходит.

— Тебе всего лишь двадцать один, а я порой чувствую себя так, будто говорю с ровесницей. Ты не должна так скучно жить.

Я могу сказать, что приходится, но не поворачивается язык ляпнуть подобную ерунду. Возможно, всё было бы иначе, не ожидая свою малышку, но я беременна, а это отрезает дорогу к братству, тусовкам и алкоголю, оставляя только ту, где стоит думать о будущем.

— Отец не объявлялся? — впервые за долгое время, интересуется миссис Питерс, и мне не трудно ответить на данный вопрос. Это не задевает.

— Он спрашивает, что мне нужно несколько раз в неделю.

— По телефону, конечно.

Нелепо пожимаю плечами.

— Мы не видимся каждый день.

— И тебя это не задевает?

— Он не часто присутствует в университете.

— А ты интересуешься его жизнью? — тепло улыбается миссис Питерс. — Может, ты хочешь быть с ним.

— Дело не в этом. Он связан контрактом, они часто уезжают на игры, я просто знаю это.

Она делает глоток чая и поблескивает голубыми глазами, смотря на меня поверх бортика чашки.

— Мне интересно посмотреть на него.

— Вы уже видели его.

— Совсем не то, это не считается. Телевизор всё искажает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Качаю головой и смеюсь.

— Ни капли. Он не изменился.

Как бы не забавлял её интерес, я знаю, что он основан только на добрых намерениях, а не из-за глупого любопытства. Я сообщила о беременности сразу, чтобы потом не было нелепых ситуации вроде: «Ой, забыла» или «Ой, я сама не знала». Я рассказала небольшую часть, которую могла доверить, и миссис Питерс, конечно, не удержалась, полюбыптничав лишь раз, когда попросила показать Эйдена и немного рассказать о нём. Она крайне редко поднимает данную тему, и обычно это случается только после игры, которые она теперь смотрит, чего не делаю я. Я искренне рада за то, что у него получилось. Он не сделал выбор в сторону той команды, с которой согласился сыграть, но теперь числится в другой, подписав контракт, о котором сообщил мне. Я вновь услышала те же слова, что прежде:

— Я буду помогать, даже если буду в другом городе или стране.

По сей день я не просила помощи, не жаловалась и не плакала. Мне удавалось стиснуть зубы и преодолевать всё самостоятельно, как того желала изначально. Я только говорила, что всё в порядке и мне ничего не требуется. В действительности, это так и есть. Беременность протекает хорошо, я ни в чём не нуждаюсь. У меня есть крыша над головой, есть работа, я не голодаю, не заперлась внутри себя и продолжаю общаться с людьми, в основном, с коллегами, которых всего два человека: Роб и Сабрина, если учитывать начальницу, то трое, есть миссис Флоретсен. Алестера, Шона, Вики и Фила вижу в университете, они до сих пор считают мой уже виднеющийся живот накладным, шутя, что я начала переедать. Никто не отозвался о беременности негативно, но даже если бы сказали, вероятно, я могла просто-напросто завершить наше общение. Теперь меня никто не держит, я стараюсь не привыкать к людям. Все они так или иначе могут уйти. Возможно, даже мои чувства к Эйдену живы, но я давно отодвинула их в сторону и закрыла эту дверь, живя сегодняшним днём, а не вчерашним.

— Я ведь не показывала тебе! — восклицает миссис Питерс, поднимаясь со стула и выбегая из кухни.

Она оставляет меня с удивленным лицом и возвращается только спустя минуту. В руках женщины небольшая коробочка, по которой трудно что-либо понять и угадать. Поставив её на стол, она смотрит на меня с неким нетерпением.

— Ну же, открывай!

— Вы же знаете, когда у меня день рождения, — напоминаю и намекаю на то, что подарки явно не нужны.

— Это не для тебя, — улыбаясь, сообщает она. — Это для малышки.

— Но это тоже ни к чему.

— Не томи, открывай.

Вздохнув, откладываю в сторону булочку и снимаю крышку. В глазах тут же собираются непрошеные слёзы, когда взгляд находит белоснежные пинетки, по центру которых лишь нежно-розовый шёлковый бантик.

— Увидела их сегодня. Они просто восхитительные, я не могла пройти мимо.

— Но это вовсе незачем, — шепчу я, и тогда поверх моей ладони ложиться её.

Миссис Питерс смотрит на меня с таким теплом, что впервые за то время, как дала обещание самой себе, понимаю, что по щекам скатываются слёзы. Она заботится не только обо мне, а о нас, словно внутри меня растёт её родная внучка.

— Она будет просто красавицей, возьмёт от тебя всё самое лучшее.

Смахиваю слёзы и кусаю внутреннюю сторону щеки, встречаясь с её голубыми глазами.

— Спасибо.

— Ты укоротила список или он такой же?

— Я выбрала одно.

— Какое?

— Сара.

— Она будет такой же замечательной, как её мама.

Возможно, эти слова должны были утешить и подарить покой, но я начинаю плакать ещё больше. Женщина продолжает смотреть на меня с улыбкой на губах, не пытаясь остановить слёзы, она лишь поглаживает мою кисть.

Мне приходится умыться и вернуть свой прежний вид перед рабочим днём, предварительно поблагодарив миссис Питерс за подарок, который оставляю на тумбочке у кровати. Теперь я вовсе не настроена на рабочий лад, чувствую себя растерянной и в каком-то смысле потерянной. Именно в таком состоянии прихожу на работу, занимая рабочий стол. Перед лицом десятки пробирок, но перед глазами всё те же пинетки. Картинка с ними застыла в сознании и напоминает о положении.

Кресло Роба останавливается рядом, и парень прищуривается, разглядывая моё лицо.

— Ты так сильно не хотела идти на работу, что плакала по пути? — улыбается он.

Пихаю его локтем и смеюсь, в ответ он подмигивает.

— Досадно, что я ничего не могу сделать, пока в тебе ещё один человек.

— Хочешь сказать, что ты рыцарь и не бьешь женщин?

— Исключительно беременных женщин.

— А тех, кто не беременный?

— Тоже, — вздыхает он. — Но вы опасней. Ткнёшь пальцем, и животом снесете стол.

— Не правда!

— Правда! — с той же настойчивостью, что и я, восклицает Роб. — Из твоей сумки пахнет едой, а я голодный.

— Потому что я никогда не прихожу одна, — улыбаюсь я.

— Конечно, вас как минимум двое.

Показываю язык и достаю булочку, протягивая её Робу, который с сомнением смотрит на мою руку.

— Я не могу объедать беременную.

— А я не могу принимать от тебя бесплатные билеты. Бери или передумаю.

— Такое было всего раз.

— Я тоже отдаю тебе булочку первый раз, можно считать, что мы в расчете.

— Если я буду доставать билеты, ты будешь платить булочками? — хитро улыбаясь, спрашивает он.

Но не дожидаясь моего ответа, парень забирает упаковку из моих рук и тут же кусает выпечку.

— Теперь её невозможно вернуть обратно.

— Как будто я могла забрать, — смеюсь, выбрасывая бумажный пакет, который он положил на стол.

Его телефон начинает вибрировать, и с булочкой в зубах, он возвращается к своему рабочему месту, принимая вызов. Я вовсе не планирую слушать, но когда до ушей долетают обрывки фраз, а до сознания доходит смысл, у меня застывают руки над пробиркой.

— Я вырубился вчера на втором тайме, — фыркает Роб. — Утром пересмотрел моменты.

Он мычит и с аппетитом уплетает булочку, слушая своего собеседника, после чего усмехается:

— Парни вообще не промах. Я поставил на них, надо посмотреть, сколько получил. Разбогатею и умотаю куда-нибудь в Монако, если они будут продолжать в том же духе.

Энергично кручу головой и заставляю себя перестать слушать чужие разговоры. Я не понимаю, почему как только до ушей доходит что-то из спортивных новостей, я вдруг немею. Я не смотрю ни потому, что не хочу давить на рану, которая только заживает, а потому, что ничего не понимаю в хоккее, кроме того, что все мужчины, принимающие участие в этой игре, выглядят довольно устрашающе. И Эйден в том числе. Если его лицо когда-нибудь зарастёт щетиной, клянусь, возьму крест и начну размахивать им от страха. Мы хоть и коротко, но общаемся, периодически видясь.