Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
Грустно вздыхаю, и Северов тихо бубнит в ушную раковину:
— Не расстраивайся, Котёнок. Это всего пара дней. Обещаю, что как только конференция закончится, сразу прилечу к тебе.
— Тебе обязательно ехать? — с надеждой поднимаю на него глаза.
— Да, Ди. Там будут выступать лучшие нейрохирурги. Когда-нибудь я планирую стать одним из них. Я бы взял тебя с собой, но, блядь, еду с отцом. Не хочу, чтобы ты даже рядом с ним находилась.
— Почему ты продолжаешь поддерживать с ним отношения после всего, что он сделал?
Парень крепче сжимает руки и ведёт губами по задней части шеи.
— Потому что у меня никого больше нет. Не было. — поправляется быстро. — Теперь у меня есть ты, Дикарка. Пора рвать эту нездоровую связь с отцом. Ничего хорошего она мне не даёт.
Мы ни разу не говорили ни о его отце, ни о брате после того, как он показал мне фотографию. Я ментально ощущаю его боль, поэтому не хочу бередить старые раны. Даже представить не могу, что было бы со мной, если бы я потеряла кого-то из братьев. Меня бы не спасло даже то, что их осталось трое. У Егора же реально никого больше нет.
Возвращаемся к более безопасным темам. Гора перечисляет всё, что накупил для нашей поездки. Слушая его размеренный хриплый голос, прикрываю веки.
Так приятно просто прижиматься обнажённой кожей к его точёному телу. Этот контакт разгоняет электрические импульсы по всем нервным окончаниям. Пока Егор подушечками пальцев оглаживает живот и низ груди, вожу своими по его рукам.
Когда всё же выбираемся из воды, часы показывают почти три ночи. Егор собирался выезжать в пять. Понимаю, что ехать вроде не далеко, но пара часов сна очень мало.
— Коть, давай выедем позже. — прошу, укладываясь в постель и закутываясь в одеяло.
— Я тоже об этом думал. К семи должно быть норм.
Включает будильник и забирается под одеяло. Притягивает меня к себе. Кладу голову ему на предплечье, ловя губами ровные выдохи. Соприкасаемся носами.
— Спокойной ночи, Котёнок. — оставляет нежный поцелуй на моих губах.
— Аномальных снов, Егорчик. — целую его в ответ.
Засыпая, ощущаю порхающие по моей коже пальцы. Слышу тихий шёпот, но даже утром не могу понять приснилось мне это или нет.
Я люблю тебя… Люблю, Дикарка…
Глава 32
Для меня больше нет слова "назад". Только вперёд и только с ней
Как только убеждаюсь, что Дианка уснула, поднимаюсь с постели и иду на кухню. Захватив сигареты, набрасываю куртку и шагаю на балкон. Закуриваю, сжимая между пальцев фильтр. Нервным движением прочёсываю волосы.
Никотин не приносит ни спокойствия, ни удовлетворения, ни расслабления. Так же, как холодный, сырой ночной воздух не помогает остудить внутренний накал отчаяния.
Весь вечер делал вид, что всё в порядке, чтобы не расстраивать Ди ещё больше. Вот только ничерта не в порядке. Я старался поступить правильно. Я хотел уйти, чтобы не сделать ей ещё больнее. Толкнул, придушил… Разве что не ударил, пусть и подмывало нехило.
Блядь, этого я бы себе точно никогда не простил. Да и как простить то, что у неё на спине и запястьях синяки, которые появились там из-за меня? Своими руками, сука, оставил.
Но какого дьявола прощает она?
Я собирался разорвать эти отношения, чтобы защитить её от себя. Хотя бы до тех пор, пока не избавлюсь от приступов ярости. Я хотел, чтобы она злилась. Чтобы, как и кричала, ненавидела.
Шёл, заливая кровякой из разодранного нутра весь пусть. Её крики вскрывали глубже. Не ранили. Добивали. Навылет. Вдребезги.
Я должен был уйти, чтобы оставить ей шанс на нормальную жизнь. Пусть даже через боль, но моя Дикарка обязательно бы с этим справилась.
Не отпустила. Держит. Крепко. Намертво. Крючками за сердце. Чем сильнее тянешь, тем глубже раны. Вырвать их можно только вместе с жизнью.
Бросилась под колёса.
Стоило увидеть её в сантиметрах от смерти, и все мои благие намерения полетели на хрен. Как только представил, что я могу потерять её раз и навсегда, всё перевернулось. Не смог уйти. Не смог отпустить. Видеть её слёзы, боль в глазах, слышать мольбу в голосе, ощущать страх потери — самая ужасная и жестокая пытка. Чётко по сердцу лупит. Все нервы уродует. Душу искорёживает. Жилы рвёт. Потрошит нахер.
Блядь, когда говорил, что мы расстаёмся, сам, сука, загибался. Но в тот момент это было единственное верное решение, потому что мне рвало крышу. Сколько бы не размышлял об этом, до сих пор не могу понять, как удалось не слететь окончательно.
Тяну фильтр, пока не заканчивается дыхание. До боли в суставах сдавливаю бортик балкона. Закусив губы, выдыхаю дым через нос. Даже не пытаюсь дышать ровно. Летит урывками дыхание. Как и мотор через раз трещит. Натужно. Через силу. Через боль. Через ужас.
Задираю голову и вздымаю глаза к небу. Прикладываю кулак к губам, чтобы не завыть.
Блядь, ну почему я такой дебил? Сначала делаю, а потом думаю. Надо было сразу сказать Диким, что в клубе я с Дианой. Ну нет же, блядь. Разыграл сценку из театра абсурда. Знал, что если расскажу, то накроется наша с Ди поездка покрывалом из пиздецов. И вот к чему привела моя тупость.
И опять же, вашу налево, откладываю этот чёртов момент признания. То, что ответа за свои действия и ложь мне не избежать, сомнений никаких. Я к этому готов. С того самого момента, как втянул Дикарку в двери дома отца. Но, сука, на конференции я должен быть. И желательно в человеческом виде, а не выглядеть как жертва маньяка из какого-нибудь трешового триллера.
Был уверен, что если не было срывов на протяжении всей недели, что мы с Ди вместе, то теперь всё нормально. Можно идти дальше. Как же, сука, ошибался. Никуда мой монстр не делся.
