Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
Выпрямляя пальцы, гладит ладонями мою спину, оказывая запредельное давление.
— Вы правда не целовались? — хриплю, опуская взгляд на чёрные пуговицы.
Парень кладёт ладони мне на шею, большими пальцами подбивая вверх подбородок. Судорожно переводит дыхание.
— Я бы никогда не поступил так с тобой, Диана. Мне даже думать о других мерзко. Мне никто не нужен, кроме тебя. Кроме моей ревнивой идиотки.
Опустив ресницы, с хрипом прочищаю горло. Опять вижу тот момент в клубе. Если бы ревность красной пеленой не перекрыла не только здравомыслие, но и взгляд, то я бы всё поняла. Я бы увидела братьев. Да, не простила бы им обоим этого поцелуя, но могла хотя бы постараться выяснить всё без эмоций.
— Прости, что не поверила тебе сразу.
Северов толкает мою голову себе на плечо. Одной рукой обнимает за лопатки, а вторую запускает в волосы.
— Я бы тоже не поверил, если бы увидел такое. Представляю, как это выглядело со стороны. Но ничего не было. Я заметил близнецов и Тимоху. Попросил Лику подыграть. Повернулся к ним спиной и наклонил голову, чтобы они подумали, что мы целуемся. Только когда они подошли, увидел, как ты выбегаешь. Понял, что ты увидела и подумала. Дикарка, нет для меня других. Понимаю, почему ты так отреагировала. Мне тоже не стоило так психовать. Сорвался. Извини, Котёнок. И за то, что наговорил, и за то, что толкнул. Я, блядь, потерял контроль. Ещё немного, и всё могло стать ещё хуже.
— Егор, — шепчу ему в шею, — ты же не бросишь меня?
Он невесело смеётся, целуя в макушку.
— Разве ты дашь мне это сделать?
— А ты этого хочешь?
— Дура. Если бы хотел, то уже сделал. Блядь, Ди, пора заканчивать весь этот фарс. Я заебался чувствовать себя последним пиздаболом. Надо было сказать, как только заметил их. Сука, как идиот себя повёл. Подумал, что тогда не будет никакой поездки, а я так хотел просто побыть с тобой. Вдвоём. Долбоёб блядь. Пора признаться Никите и Максиму, что мы встречаемся. И твоим предкам тоже. Хватит прятаться.
— Они убьют тебя! — вскидываюсь вверх, сжимая ладонями его лицо.
Северов улыбается. Повернув голову, целует мою руку.
— Не убьют. Отхуярят определённо, но не убьют. Молчи. — приказывает, когда открываю рот. — Я отвечу перед ними и за то, что скрывал правду, и за откровенную ложь. Но они ничем не смогут заставить меня отказаться от тебя. Никогда и ни за что, Диана, мы не расстанемся. Даже если меня будут пытать и мучить. Ты моя аномальная Дикарка. Мой ласковый Котёнок. Ты только моя. И я твой. Запомни это раз и навсегда.
Попытка улыбнуться проваливается, потому что в груди всё парализовано страхом. Знаю, что Егор во всём прав. Надо было сделать это с самого начала. Но мне то нравилось издеваться над братьями, то я боялась, то просто кайфовала от того, что мы только вдвоём. Если бы я не вела себя как дура, то и не было бы сегодняшней ссоры.
— Хочешь сделать это сейчас? — шелещу еле слышно.
Парень отрицательно трясёт головой.
— Нет, Ди. Эти два дня только наши. Бля-ядь… — тянет, прикрыв глаза. — На следующих выходных мне надо быть в Питере. Не думаю, что смогу появиться на конференции с синим распухшим хлебалом, сломанными костями и без зубов.
Понимаю, что это всё преувеличение, но меня начинает колотить ещё больше. Гора успокаивающе гладит по голове. Толкаясь ближе, прикасается губами ко лбу.
— Я шучу, Ди. Не трясись так. Ты же не думаешь, что я позволю им просто лупить меня? — дожидается, пока я отрицательно качну головой. — Я готов за тебя драться, Диана. Я готов за тебя убивать, если придётся. Расскажем всем, когда вернусь из Питера. Приеду к тебе домой и сразу всё семейство Диких поставим в известность.
— Неужели ты совсем не боишься? — сиплю, не поднимая век.
— Боюсь. Очень. Но мы справимся. Доверяешь мне?
— Безгранично! — убеждаю пламенно.
В ушах всё ещё стоят его слова о пустых заверениях в доверии и беспричинной ревности. Даже то, что сейчас причина у меня была, всё равно чувствую себя виноватой перед ним. Если бы я только дала ему объяснить…
— А веришь? — толкает еле слышно.
Открываю глаза и устанавливаю зрительный контакт. Цепляюсь пальцами в его плечи, приподнимаясь на носочки.
— Верю. Честно верю. Просто в тот момент, когда увидела, как ты…
— Веришь, что я её не целовал?
Тяжело сглатываю и киваю. Перевожу сбитое с ритма дыхание.
— Да, Егор.
И это чистейшая правда. Если пораскинуть мозгами, то можно понять, что если бы Гора решил отрастить мне рога, то не стал бы делать это в открытую.
— Поедем домой?
— Да.
— Подружку твою заберём или бросим отбиваться от твоих братьев? — высекает, улыбаясь.
Честно признаться? Я слишком зла, но понимаю, что на это нет причин, поэтому звоню Лике. Она выходит минут через пять и тут же подбегает ко мне. Хватает за руки и смотрит в глаза.
— Даня, я понимаю, как это выглядело, но мы ничего не делали. Егор попросил прикрыть вас, и я, не раздумывая, согласилась. Я же не предполагала, что ты это увидишь и так воспримешь. Мы даже не обнялись. Только не злись на нас. Он же, — бросает быстрый взгляд на курящего и разговаривающего по телефону Северова, — только на тебя смотрит. Иногда я даже начинаю завидовать, потому что меня никогда никто не любил так сильно. Настолько, чтобы не замечал никого вокруг.
Подруга продолжает что-то тарахтеть, но я уже её не слушаю. Обернувшись, поедаю глазами парня. Ещё недавно убитое сердце воскресает и начинает выбивать по рёбрам Богемскую рапсодию.
Любит? Почему тогда не может сказать прямо? Почему продолжает молчать?
Он убирает телефон в карман. Судя по вздымающейся и опадающей спине, тяжело вздыхает. Мышцы натягивают ткань куртки до треска. Гора оборачивается. Его взгляд мгновенно темнеет.
