Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
— Аномально, Диана. — бомбит хрипом спустя несколько минут поцелуя.
Я очень хочу ему ответить, но еле сдерживаю слёзы, когда его глаза горят невысказанной любовью.
Там же она. Там. Я её вижу. Я её чувствую. Не нужны мне никакие слова. Этого достаточно.
Обнимаю за поясницу, прикасаясь губами то к шее, то к подбородку, то к нижней челюсти.
— Значит, ты веришь, что ничего не было? — осторожно спрашивает Лика, о которой я уже успела забыть.
— Порядок. Не парься. Поехали уже отсюда, пока не явились церберы. — подбиваю с тихим смехом.
По пути подруга рассказывает о разговоре и вопросах, которыми её засыпали мои братья, как только Егор сбежал.
— Я даже не успел сказать, что это и есть моя девушка. Как только поднял голову, увидел тебя, Ди, и рванул следом. — бомбит парень, сжимая в ладони мои ледяные пальцы.
— А я стояла там, как идиотка, и не знала, что говорить. — смеётся шатенка. — Когда у меня спросили, та ли самая я девушка, которую Егор скрывает, я могла только повторять: да, наверное, не знаю. Я так растерялась. Даже не знаю, у кого глаза были круглее: у меня или у твоих братьев. — разрезает, начиная хохотать.
И мы смеёмся сквозь напряжение. Потому что оба понимаем, что сегодня закопали себя ещё глубже. Бросили в эту яму ещё одну ложь, которую придётся разгребать.
Когда привозим Лику к дому, она ещё сотню раз извиняется и просит не злиться на Егора. В сотый раз повторяю, что всё нормально и я ни на кого из них не злюсь.
— Тебе с ним очень повезло, Диана. — шепчет мне на ухо. — Знаю, что у вас в отношениях всё непросто, но не потеряй этого парня. Вы две половины одного целого.
Я, конечно, не рассказываю ей всего, но и многим делюсь. Например, тем, почему мы скрываемся от моих братьев.
Киваю и возвращаюсь в салон автомобиля. Без слов притягиваю к себе Егора и жадно целую.
— Я тебя аномалю. — трещу ему в губы. — Очень-очень сильно.
— Как и я тебя, Дикарка.
В квартире Северов помогает мне снять куртку и только после этого скидывает кроссовки и снимает свою кожанку. Молча подхватывает на руки и несёт в ванную.
— Поваляешься со мной немного? — просит тихо. Одной рукой обнимает за талию, а второй настраивает воду. — Надо расслабиться. В идеале, конечно, лечь спать, но, сука, меня адреналин ещё не отпустил.
— С удовольствием, Котя. — соглашаюсь с мягкой улыбкой.
Дрожащими пальцами расстёгиваю пуговицы на его рубашке, в очередной раз подмечая, как офигенски он выглядит в кроваво-красной рубашке. Когда добираюсь до нижней, прикладываю ладони к его прессу и медленно поднимаю до груди. Разводя в стороны, ныряю пальцами под ткань, стягивая её с плеч и скатывая по рукам, пока она не падает на пол.
Парень медленно вдыхает и выдыхает через нос. Я же в обратку судорожно втягиваю воздух через приоткрытые губы. Пальцами возвращаюсь обратно по рукам и спускаюсь к поясу чёрных джинсов. Распускаю ремень. Расстёгиваю пуговицу и молнию. Стягиваю их вниз, сама становясь на колени. Подняв голову к его лицу, тяжело сглатываю. Хватаюсь за резинку боксеров, но Егор останавливает меня.
— Не сейчас, Дикарка. — хрипит, с трудом выталкивая слова. Поднимаюсь на ноги, непонимающе глядя на его лицо. — Ты же знаешь, как на меня действуют скандалы, Ди. Когда ты ударила меня, я еле сдержался, чтобы не ударить тебя в ответ. И когда укусила… Блядь, если ты сейчас будешь мне сосать, то я точно слечу с катушек.
Забив на жар на щеках, смотрю исключительно в бирюзовые глаза с расширенными зрачками.
— Тогда раздень меня и давай просто полежим в ванной. Я тоже устала.
Вру, конечно. Ни усталости, ни желания спать и близко нет, но я не хочу сейчас настаивать. Мы и так ведём себя как два извращенца, которые не могут жить без секса. Пусть даже неполноценного.
Парень послушно стягивает с меня чёрную рубашку, завязанную на животе узлом. Следом летит майка и лифчик. В ту же кучу отправляются кожаные лосины и трусы.
Впрочем, Егор всё равно касается пальцами каждого сантиметра оголяющейся кожи. Задевает соски. Скользит по животу.
— Пиздос, никак не привыкну к тому, что ты такая красивая. Такая для меня идеальная. Во всём, Диана.
Застрявший в горле глоток воздуха лишает возможности говорить. Толкаясь вперёд, падаю в кольцо крепких горячих рук. Как только удаётся урвать новую порцию кислорода, пищу ему в плечо:
— Даже с моей ревностью и истериками?
— Даже с ними. Знаешь, от чего я тащусь больше всего? — толкает с ухмылкой.
Перебрасываю взгляд на его изогнутые улыбкой чувственные губы, думая о том, как хочу, чтобы они сейчас были заняты совсем другим. Тряхнув головой, поднимаю глаза выше.
— Не знаю. Скажи.
— От того, что со мной ты не такая, как с другими. Не пацанка, не оторва. Мне нравится твоя нежность. То, какой ты бываешь хрупкой. Хочется защищать тебя от всего на свете. Быть для тебя "тем самым" мужчиной. Понимаешь, что я пытаюсь сказать?
Опустив вниз подбородок, даю ответ.
— Ты уже "тот самый", Егор. Ты был им с самого начала.
— Аномалю. — отвечает, смеясь. — Блядь, придумала же…
Отзываюсь звонким смехом.
В ванне валяемся ни один час. Несколько раз добавляем горячую воду. Говорим обо всём на свете. Мы всегда находим темы для разговоров. Самым неприятным является разговор о том, как рассказать моим о нас.
— У меня нет ни одной идеи, Егор. — шуршу обречённым полушёпотом. — Может, я всё же сама? В этот раз я точно скажу. Больше не стану затягивать.
— Нет, Ди. Это касается нас обоих. Значит, вдвоём и преподнесём новость. Как только вернусь из Питера, поговорим с твоими.
Вот и ещё одна тема, которая вызывает во мне тихую печаль. Он уезжает
