Разрушенные - Кристи Бромберг
Слышу его дрожащий выдох за мгновение до того, как жар касается моих губ. Его рука сжимает мое предплечье, а затем смягчает свою хватку, будто ему одновременно хочется и не хочется. Он смотрит на меня, на его лице написана нерешительность. А затем на его челюсти начинает пульсировать мышца — последний признак сопротивления, потому что желание, затуманившее его глаза, говорит мне, что решение уже принято.
Никогда не думала, что вкус победы может быть так сладок, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня.
Его губы мягко касаются моих, раз, другой, а затем язык проникает внутрь и сливается с моим. Он скользит руками по моей спине и прижимает меня к себе, пока наши языки кружат в соблазнительном танце. Его руки пробираются мне под футболку, дразнят обнаженную кожу, он стягивает ее через голову.
Тихий вздох срывается с моих губ, когда наши губы расстаются, пока футболка касается моего лица, а затем наши губы снова находят друг друга. Отпускаю его волосы на затылке и провожу ногтями по твердым мускулам бицепса, его тело реагирует, напрягаясь от моего прикосновения. Гортанный стон, доносящийся из глубины его горла, заводит меня, соблазняет, заставляет желать и нуждаться в большем.
Желание скручивается в спираль, а желание увеличивается с каждой секундой, мои бедра сжимаются, дыхание учащается.
— Колтон, — бормочу я, когда его губы скользят вниз по моей щеке к местечку наслаждения прямо под ухом, контакт, заставляющий меня выгнуть спину и громко застонать, распространяет тепло по жаждущей плоти. Его руки скользят по моим ребрам и обхватывают грудь, уже отяжелевшую от желания. Ощущения спиралью пронизывают меня, а затем проходят сквозь каждую клеточку.
— Черт, Рай, ты испытываешь мужское самообладание. Я жаждал вкуса твоей сладкой киски. Звука, что ты издаешь, когда мой член погружается в тебя. Ощущения, что ты рядом со мной.
Он стонет, когда я просовываю руки под его шорты и сжимаю его разгоряченную плоть. И как бы ни были зажигательны его слова, как бы они ни воспламеняли огонь, уже вырвавшийся из-под контроля, в его прикосновении чувствуется особая нежность, резко контрастирующая с ясностью намерений.
— Я хочу, чтобы каждый дюйм твоего тела трепетал, чертовски дрожал, умоляя меня взять тебя, Рай, потому что, черт меня возьми, если со мной не будет происходить того же. Я хочу быть твоим вздохом, твоим стоном, твоим криком удовольствия и каждым гребаным звуком между ними. — Он наклоняется и прикусывает мою губу, и я чувствую, как он дрожит, знаю, что он так же страдает, как и я.
— Я хочу чувствовать тебя. Как твои ногти впиваются мне в плечи. Бедра напрягаются вокруг меня, когда я подведу тебя ближе к краю. — Он выдыхает, властные нотки в его голосе, с оттенком откровенной нужды, заставляют все мое тело вибрировать от желания. — Я хочу видеть, как пальцы на твоих ногах напрягаются, вжимаясь мне в грудь. Хочу видеть, как ты раскрываешь губы и закрываешь глаза, когда это становится невыносимым — удовольствие становится чертовски интенсивным — потому что, детка, я хочу знать, что заставляю тебя испытывать подобное. Хочу знать, что внутри ты чувствуешь себя такой же живой, каким заставляешь чувствовать меня ты.
Его слова — самая соблазнительная прелюдия для моего тела, которое уже жаждет его прикосновений. Притягиваю его к себе, нерешительность — далекое воспоминание. Наши тела и сердца бьются вместе, мы падаем на кровать, а руки и губы исследуют, пробуют и искушают.
Заставляю его лечь на спину, царапая ногтями его грудь, его мышцы напрягаются, в горле гудит отчаянный стон. Мои губы проводят неспешную дорожку вниз по линии его шеи, по рельефным мышцам живота, сжимающихся при каждом касании языка или царапанье. Прохожусь поцелуями вниз по одной стороне его чертовски сексуальной V-образной впадине, а затем обратно по другой стороне вверх, избегая его только что набитой тату на ребрах, мои пальцы через шорты находят и обхватывают его стальной член.
Поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом, затуманенным желанием и переполненным эмоциями, стягиваю с него шорты. Пробираюсь поцелуями вниз по тонкой линии волос на животе, а затем двигаюсь дальше и дразню головку его члена влажными, теплыми губами. Его член пульсирует у моих губ, он шипит:
— Чееерт! — протяжная манера, с которой он произносит это слово, побуждает меня взять его глубже в рот и прижаться снизу языком, скользя по нему и вбирая его еще глубже.
Его ладони, праздно лежащие на кровати, сжимаются в кулаки, а бедра дергаются, когда я вытаскиваю его обратно, пока у меня во рту не оказывается только его конец. Облизываю его языком, уделяя особое внимание чувствительной головке, прежде чем вобрать его до основания, пока он не упирается мне в горло. В одно мгновение Колтон сжимает руками мои волосы, когда удовольствие его настигает.
— Иисусе, — выдыхает он между тяжелыми вдохами, пока я продолжаю работать ртом. — Как же чертовски хорошо.
Кончиками пальцев дразню его чувствительную кожу у основания, щекочу и сжимаю, втягивая щеки с каждым скольжением, всасывая его в себя. Наблюдаю за ним и не могу сдержать пытающейся появиться довольной улыбки, несмотря на то, что он заполняет мой рот. Голова Колтона откинута назад, губы плотно сжаты от удовольствия, мышцы шеи напряжены. Вид того, как он медленно распадается на части, вызвал бы у меня желание, если бы я уже и так не промокла насквозь.
Сжимаю член рукой и совершаю круговые движения, двигаю головой вверх и вниз. Он стонет, превращаясь у меня во рту в сталь, и в мгновение ока тянет меня вверх по себе, мои соски болят от прикосновения кожи к коже.
Его губы соединяются с моими в ту же минуту, когда мои губы оказываются в пределах досягаемости, происходит жадное столкновение губ, языков и зубов; он властвует в поцелуе, забирая то, что хочет, хотя я более чем охотно отдаю это сама. Колтон меняет наше положение в мгновение ока, так что я оказываюсь на спине, на подушках. Он скользит взглядом по моему телу, лукавая улыбка озаряет его лицо, когда он смотрит на мои трусики, а затем снова на меня.
— Я давно не практиковался, — говорит он,
