Две секунды после - Ксения Ладунка
— Белинда, ты ведь ешь мясо?
— Да, — пожимаю плечами.
— Том никогда не ел мясо, — поясняет она, и я понимаю, к чему был вопрос.
Она показывает, какие блюда на столе мясные, а какие нет.
— Я стала есть меньше мяса, когда начала жить с Томом, — говорю я. — Его воротит даже от запаха, поэтому тяжело протащить что-то мясное на общую кухню.
Анна смеется, а Олли причитает:
— Когда он был маленький, я заставляла Тома его есть, думая, что отказ — это детская прихоть. А он распихивал куски по карманам, и потом я находила эти ошметки в стиральной машине.
Я хихикаю, а Том говорит:
— Стоило один раз наблевать на стол, чтобы никто больше не пытался накормить меня им.
Скорчившись, Анна почти стонет:
— Зря ты об этом напомнил.
Через секунду меня прорывает на смех, а затем и всех остальных.
Ужин проходит спокойно и уютно. Я чувствую тепло от этих людей и странное осознание, что теперь мы семья. А еще укол боли от того, что здесь не хватает одного человека.
Мой отец должен был быть здесь, стать частью этой семьи, но… но его нет и никогда больше не будет.
После ужина Том и его мама куда-то пропадают, а я хожу по гостиной, разглядывая фотографии на полках. На одном снимке — довольно старом, явно сделанном еще на пленочный фотоаппарат — вся семья Митчеллов: маленький Том, подросток Анна, мама и папа. Кажется, до этого я никогда не видела его фото. Они с Томом оказываются довольно похожи.
С тяжелым вздохом ко мне сзади подходит Анна и кладет руку на плечо.
— Понимаю, о чем ты думаешь.
Я грустно усмехаюсь.
— Мне очень жаль, — Анна прижимает меня к своему боку. — Знаю, как это больно.
Я несколько раз киваю, кусая губы и все еще не справляясь со слезами, когда разговор касается отца.
— Я в порядке, — медленно говорю. — Просто… тяжело терять самого близкого человека. Пока не знаю, как буду справляться без него.
— Мы всегда рядом и поможем. Ты теперь наша семья.
Том и Анна видят своего отца только на фотографиях. Больно думать о том, что и я теперь буду видеть папу только на снимках.
— Белинда? — слышится издали, я разворачиваюсь и вижу Тома. — Что вы делаете?
Подойдя, он понимает, что мы разглядываем снимок и хмурится.
— Не время грустить, — говорит, пытаясь приободрить, и перетягивает меня из рук Анны в свои. — Нас ждет гараж.
— Гараж? — хмурюсь я, а Анна посмеивается. Том продолжает:
— Да, гараж с кучей моих вещей. Нужно разобрать и подумать, что может понадобиться в новой жизни.
— Так вот зачем ты меня взял? Помочь тебе разобрать гараж.
Том подмигивает и тянет меня в сторону улицы. Оказавшись в гараже, я понимаю, что в нем нет машины — только хлам. Перспектива копаться в нем не кажется приятной, но я все же принимаюсь за дело.
В первую очередь, Том вытаскивает откуда-то свою первую гитару. Освободив ее от чехла, разглядывает, и я вместе с ним. Это самый обычный Fender Telecaster, но весь обклеенный стикерами. Забавно смотреть на это и представлять, как маленький Том старательно украшал картинками свою гитару.
Ее мы решаем обязательно взять. Остальное, что попадается под руку — одежда, журналы, диски, — однозначно лишнее в новой жизни, но зато позволяет понять интересы Тома из прошлого: черно-розовая футболка в полоску, альбом Green Day и пачка журналов Rolling Stone, датированных концом нулевых. Все это складывает представление о его молодости. Думать о ней приятно.
Потянувшись к пыльной коробке на полке, я достаю ее и открываю, видя стопку полароидов. Листаю их: Том с Мартой, Том с Анной, Том и «Нитл Граспер», Том и мой отец.
— Эй, — окликаю его, копающегося в хламе.
Когда он разворачивается, протягиваю снимок. Том замирает над ним, разглядывая.
— Почему смотреть в прошлое так больно? — спрашиваю, почувствовав, как саднит в горле.
Не поднимая взгляд от фотографии, Том говорит:
— Потому что оно больше никогда не повторится.
Я чувствую, как в уголках глаз собираются слезы.
Никогда не повторится.
Не будет больше ни моего отца, ни «Нитл Граспер», ни нашей прошлой жизни. Этого больше никогда не будет, но я также никогда не смогу это отпустить.
— Эй, — говорит Том, делая ко мне шаг и прижимая к груди. — Все хорошо, малышка.
Я киваю, стирая слезы руками. Внизу, в гуще коробок, на полу вижу что-то подозрительно похожее на скейтборд.
Присев, я вытаскиваю доску и сдуваю с нее пыль.
— Том, серьезно? Ты был скейтером? — снисходительно-шутливо смотрю на него.
Он усмехается, забирая скейт из моих рук.
— В те времена все были скейтерами.
Крутит доску в руках, улыбаясь воспоминаниям.
— Ты, правда, умеешь на ней кататься?
— Когда-то умел.
Закусив губу, я предвкушаю веселье.
— Давай проверим, умеешь ли сейчас.
Том поднимает на меня глаза, и я вижу в них загоревшийся огонек.
— Мы еще даже половину не разобрали, — он показывает на хлам за спиной.
Я фыркаю и смотрю с наигранным упреком.
— Том!
— Ладно, — моментально сдается он, чем вызывает мой смех.
Кто, если не мы, бросим этот дурацкий пыльный гараж ради того, чтобы покататься на скейте?
Выйдя на дорогу перед домом, Том приценивается, опуская доску на асфальт. Потом одной ногой встает на нее, а второй с силой отталкивается, слегка согнув колени.
— Эй! — кричу я, когда он стремительно отдаляется от меня.
Остановившись, Том разворачивается и смеется. Снова встав на доску, он возвращается, маневрируя из стороны в сторону.
— Не думал, что все еще помню, как это делать.
— Я тоже хочу, — киваю на скейт.
— Хорошо, только аккуратнее. Это не так просто, как кажется.
Отмахнувшись, я встаю на доску и тут же заваливаюсь назад, чувствуя, как скейт ускользает из-под ног. Том подхватывает меня, не дав упасть.
— Черт возьми, — схватившись за Тома, встаю на ноги.
— Понимаешь, скейт, как и велосипед, — нужно научиться держать равновесие.
Подав руку, Том помогает мне встать на доску. Я балансирую, пытаясь найти правильное положение тела, но в итоге просто еду за Томом, который волочит меня за собой.
— Я слышал, что женщинам тяжелее кататься на скейте.
— Какой-то сексизм.
— Вроде, это связано с центром тяжести в теле. Типа, у женщин он не такой, как у мужчин.
— Я почти на сто процентов уверена, что это ничего не значит.
Том улыбается, продолжая катить меня по улице. Чуть позже он объясняет, как стоять, отталкиваться и поворачивать, но у меня все равно не получается, я постоянно заваливаюсь назад.
