Натали де Рамон - Малышка Мелани
Я не поверила своим ушам.
— Не смотри на меня так, Надин. Я люблю тебя. Вот и все. Я пошел. Спокойной ночи.
— Ты никогда мне этого не говорил! Даже когда мы обменивались кольцами!
— Кольцами мы обменивались днем, а сейчас ночь. Спокойной ночи, дорогая.
— Ты… Я… Нестор! — Я попыталась подняться с постели, но он осторожно взял меня за плечи, вернул на подушку и подоткнул одеяло.
— Не сегодня, Надин. Пожалуйста… Я не хочу, чтобы ты потом жалела, что я остался. Ничего, Надин, ничего. Только, пожалуйста, не надо торопить события.
— Нестор! — Я решительно села на кровати, я же чувствовала, что он колеблется. — У меня в кухне есть бутылка вина. И… и новая зубная щетка!
— И станок, которым ты бреешь под мышками. — Он провел рукой по своей щеке, выразительно корябнув предполагаемую утреннюю щетину. — Кстати, о кухне. Кроме вина я видел там у тебя сигареты. Ты что, закурила на старости лет?
— Курю, Нестор. Только когда пишу. А так, в обычной жизни, я про них забываю.
— Говоришь, в обычной? Ха! — Он задумчиво хмыкнул.
И мне вдруг стало страшно. Я же собралась прямо с утра садиться писать историю про кавалеров и Графиню, но в присутствии Нестора это будет невозможно! Он займет мой компьютер, это еще в лучшем случае! А в худшем…
— Ладно, поезжай, — дружелюбно сказала я. — Только сразу позвони, как добрался.
— Лучше утром. — Жалобная улыбка. — Что со мной случится? Зачем среди ночи будить тебя из-за пустяков? У тебя такие сонные глазки.
— Поезжай. — Мне сделалось смешно. — А то договоришься до ушек и носиков.
— Да. — Он кивнул. — Терпеть не могу пошлые штампы. Так я забыл, что ты придумала вместо «балдеть»?
— Шалеть, дуреть, слетать с катушек, двигаться рассудком!
Он неожиданно наклонился и, жарко обняв, скинул с меня одеяло, начал целовать мои губы, шею, плечи и одновременно стягивать с себя пиджак. Мне ничего не оставалось, как помочь мужу избавиться от остальной одежды. Он был ужасно родной, правда, немного потный, и на лице уже успела к вечеру появиться некоторая небритость, но все равно даже запах пота Нестора, даже его шершавые щеки и особое, только его почмокивание, когда он отрывался от моих губ и от остальных участков тела, чтобы глотнуть воздух, были родными и желанными.
Господи, ну зачем мне кто-то другой? Если я знаю каждую ложбинку тела Нестора, каждое его заветное, особо чувствительное местечко, и он тоже знает, что я моментально воспаряю в небеса от поцелуев в шею, в мочки ушей, в ладонь и в изгиб локтя. И когда он вот так, как сейчас, перебирает пальцами «по швам» — то есть по моим бокам, от подмышек к коленям, а потом энергично переворачивает меня на живот и, обдавая жаром, рисует своим языком невидимую спираль на моем позвоночнике — от шеи до копчика и обратно.
— О, Нестор! Нестор! — шептала я и уже совсем не думала о том, что будет завтра…
Глава 7,
в которой Нестор все-таки ушел
Было около четырех ночи. Я очень хорошо запомнила расположение стрелок: маленькая — на четверке, большая — возле одиннадцати. А когда меня разбудил телефон, стрелки часов словно по волшебству поменялись местами. Я зевнула. Наверняка — Нестор. Комнату заливало солнце.
Я встала, потянулась, влезла в халат и только тогда побрела к аппарату. Но он замолчал. Я еще не успела пожалеть, что вылезла из постели, как в кухне заныл мобильник.
— Совсем спятил? Я же дома!
— И уже треплешься по телефону? С кем? С суперполицейскими, которые доставляют сумки на дом?
— Ни с кем я не треплюсь! И вообще, зря я тебе вчера про него в ресторане рассказала! — Естественно, не упоминая о своей бывшей симпатии к моногамному Луи. — Теперь будешь попрекать до самой смерти!
— Ну чего ты злишься с утра? Опять не с той ноги встала? Классный сюжет! Хорошо, что рассказала. Нравы современных блюстителей закона. Я записал, пригодится. Ты тоже запиши про толстяка-папашу и девочку. Запиши, не ленись, а то забудешь.
— Запишу. Еще какие указания?
— Записывай, быстро одевайся и приезжай. В два часа приедут снимать гения современности. В кругу семьи и в домашнем интерьере. Канал «Культюр»! Поняла? Если хочешь, можешь прихватить свои брошюры. Очень симпатичный сюжет: великий писатель вырастил романье[1], так сказать, в собственном коллективе. Домохозяйка, создавшая на досуге десяток шедевров! Думаю, Рейно клюнет. У него у самого женушка пописывает. Ты помнишь Рейно? Толстый такой, болтливый, а она — как жердь и вечно в черном. Жуть! Вспомнила? Так что пора тебя раскручивать, Надин, никуда тут не денешься, все, пора. Ну, чего молчишь, мадам романье?
Я опять, как ночью, когда Нестор признался мне в любви, с трудом верила своим ушам. Неужели я победила?
— Благодетель! Мог бы сказать мне вчера.
— Вчера? А что было вчера? А, ну да… Вчера я забыл. Слушай, кончай трепаться, не тяни время. Лови такси и приезжай.
— Вообще-то я собиралась садиться за новый роман.
— Не придумывай. Ты и так как пчелиный улей! Имеешь право на личную жизнь.
— Что?
— На личную жизнь, говорю! Давай, чтоб через полчаса была у меня.
— Нестор, но мне надо хотя бы принять душ. Я не буду у тебя раньше, чем часа через полтора.
— Пятнадцать минут! А душ примешь тут, экономь воду! И заодно войдешь в образ. У меня для тебя потрясающий пеньюар!
— Пеньюар? Я должна сниматься полуголой?
— Почему полуголой? В пеньюаре. Такой, знаешь, апельсинового цвета. Из шелка, до пят. Сплошные кружева, прямо как в твоем восемнадцатом веке. Получится очень камерная интонация. Такой, знаешь, литературно-патриархальный дом. Жена — в пеньюаре, муж — в халате с позументами пьют утренний кофе и обсуждают стилистические особенности Аполлинера. Трогательно и интимно.
— Аполлинера? Где тут патриархальность?
— Ну тогда Басё! Или, если хочешь, Сэй Сёнагон. Все-таки женщина. Мы же, в основном, будем раскручивать тебя. Да, чуть не забыл. Купи по дороге кофе в зернах, а то у меня только растворимый.
— Хорошо, но деньги за кофе отдашь, — заявила я, удивляясь собственной отваге и поглядывая на полуразвалившиеся старые туфли, в которых хожу дома. — И еще для твоей съемки мне нужно купить к пеньюару приличные тапочки!
— Не нужно! К нему есть шлепанцы. На шпильке! И мех спереди. Такие, знаешь, пушистые помпоны, как хвостики кролика. Тоже рыжие. Все! Пятнадцать минут! Пока.
— Пока. — Я отключила связь и направилась в ванную.
Чудеса, да и только! Неужели, правда, я победила? Не ради же красного словца, он признался ночью, что меня любит? В наших отношениях что-то радикально изменилось. Он больше не смотрит на меня, как на постельную принадлежность и бесплатную машинистку, а как на равную себе! Он готов меня раскручивать. Как-никак канал «Культюр»! И готов возобновить отношения! Просто просил не торопить события.
