Натали де Рамон - Малышка Мелани
— Правда? А с чего это ты такая добрая? Ласковая, не огрызаешься?
— Я же тебе говорю: нашлись моя сумка и портмоне. Приятное событие.
— Тебе их что, доставили на дом?
— Ага. Как ты догадался? — Я прижала трубку к уху плечом и теперь инспектировала не менее пустые отделения сумки.
— Методом дедукции. Слушай, ты, кажется, утром что-то говорила о сексе?
— Я? О сексе?
— Ну не я же! Вот я и стал вспоминать, когда мы с тобой в последний раз им занимались?
— Мы с тобой? На позапрошлое Рождество. — Вдруг мне показалось, что под подкладкой сумки что-то есть, как будто какой-то листок бумаги. Я углубилась в недра и, обнаружив порванную подкладку, добавила: — А уж когда ты, дорогой, занимался без меня, я не знаю.
— На позапрошлое? Да? Полтора года назад? Точно? Ты ничего не забыла?
— Я все прекрасно помню! — Я просунула руку под подкладку и схватила двумя пальцами этот листок. — Мы были на банкете той самой телефонной компании, которую ты скрыто рекламируешь в своих книгах. — Я изловчилась и вытянула его. Сложенная вчетверо страничка из какого-то журнала. Еще не развернув, я, кажется, поняла, что это. — У тебя все положительные герои пользуются только их услугами!
— Правильно, и они подарили нам с тобой по аппарату! И целый год, между прочим, я не платил ни гроша за наши с тобой разговоры. А как я раздобыл для тебя микроволновку последней модели? Вот что значит мудрая реклама, дорогая!
Потертая журнальная страница вполне сносно сохранила на себе подробности нашей с Нестором свадьбы. Я — в фате и в грандиозном тортообразном платье. Нестор в нормальном черном смокинге и с усами! Просто вылитый Луи! Правда, у Луи усы аккуратные, такая изящная каштановая дорожка, а у Нестора — могучие, как хвосты каких-нибудь персидских котов…
— А что можешь рекламировать ты в своем любимом девятнадцатом веке? Антиквариат?
Господи, как же я забыла, что имиджмейкеры порекомендовали автору детективов отрастить к свадьбе усы! Якобы усы придадут будущему супругу более патриархально-семейный вид и это очень в духе направленности его романов! На самом же деле Нестор ненавидит брак — помеха творчеству — и, если бы не требования имиджа — писатель-семьянин, — я бы никогда не стала мадам Мориньяк. Надо же, усы Нестора начисто выветрились из моей памяти! Они остались лишь на фотографиях, собственно, как и наш брак…
— Антиквариат в рекламе не нуждается! Да твоим читательницам и не по карману приобрести гобелен какого-нибудь поставщика Двора Его Величества!
…Не свадьба, а рекламная акция… Впрочем, даже ради рекламы никаких усов Нестор не отрастил и тогда эти идиоты их ему просто приклеили! Мы боялись целоваться, но они все равно быстро отпали: у Нестора оказалась аллергия на «правильный» клей, и крайне важный элемент имиджа присобачили только что не слюнями…
— Эй, Надин, ты чего молчишь? Обиделась?
— Я нашла в сумке вырванную страницу из какого-то журнала с репортажем о нашей свадьбе, — нарочито бодро отозвалась я. — Ты с усами! С ума сойти! А я забыла.
— Правильно. А еще хвалишься, что не забываешь ничего! Ну-ка, с трех раз, о чем я тебя просил сегодня?
— Испытывать ощущение счастья! Быть счастливой! Приходить в восторг! Чувствовать радость! Или просто радоваться!
— Молодец, — протянул он. — Давай одевайся, пойдем ужинать. Я сегодня намахал одиннадцать страниц! Жрать охота!
— Что?
— Сначала нужно спросить не «что», а «куда», и тогда ты будешь знать, во что тебе одеться. В ресторан! Бриллианты и вечернее платье!
— Ты с ума сошел! Какие еще бриллианты?
— Ну, бриллиант. Я же тебе дарил кольцо с камнем!
— Я его проела…
— Это ты с ума сошла! Муж подарил ей кольцо на свадьбу, а она его проела! Как ты могла?!
— Не было денег. И вообще, мы пять лет живем отдельно!
— Пять лет?
— Ну, почти пять.
— Ладно, — Нестор вздохнул, — придется купить новое. И мое синее платье ты тоже «проела»?
— Оно висит у тебя в шкафу и сто лет как вышло из моды!
— Не ворчи, надевай, какое есть. Между прочим, могла бы и раньше сказать, а то теперь уже все магазины закрыты!
— Если хочешь, можешь заехать за мной и привезти синее.
— И ты два часа будешь переодеваться? Нет уж. Бери такси и приезжай в «Пети Гаврош». Там шведский стол и пускают в чем попало.
— В джинсах?
— Хватит, Надин. Или ты опять хочешь поссориться?
Глава 6,
в которой я благодарно прошептала
— О! Нестор!..
Муж закряхтел и, резко скатившись вбок, со стоном подергался на простыне, крякнул еще раз и уронил голову.
— Прерванный половой акт? — Отдышавшись, я уже открыла глаза. — Это ведь страшно вредно.
— Библейский способ контроля за приростом населения! — Нестор приподнялся на локте, звонко чмокнул меня в губы и не менее звучно хлопнул по моему бедру. — Дорогая, ты была великолепна! Кажется, так принято формулировать в подобных случаях? — Встал с кровати и начал натягивать трусы.
— Куда это ты собрался?
— Домой. Спешно записывать эротическую сцену. Пока свежи впечатления. — Он уже влезал в брюки.
— Вообще-то, знаешь, Нестор… — Я кашлянула и облизнула губы. — У меня тоже есть компьютер. Если лень включать, вон стопка бумаги.
— Ты хочешь, чтобы я остался?
— Это странно?
— Почему же ты сама не осталась у меня в позапрошлое Рождество?
— А ты предлагал?
— По-моему, ты моя законная жена.
— Ты еще помнишь об этом?
— А ты? Или у тебя кто-то есть?
— Нестор, это важно?
— Значит, есть?
— Нет, конечно.
— И у меня нет. Только ты, Надин.
— Перестань. В жизни не поверю, чтобы полтора года у мужчины не было женщины!
— И правильно сделаешь, потому что с того Рождества прошло год и меньше пяти месяцев.
— Это правда?
— Посчитай сама. Рождество было в декабре, а сейчас середина мая. Январь, февраль, март, апрель… — Он загибал пальцы.
— Я не о том, ты же понимаешь!
— Понимаю.
— Этого не может быть! Я тебе не верю!
— Как хочешь. Но я-то тебе верю!
— Женщины устроены по-другому, Нестор.
— Вряд ли. Тут дело совсем не в том… А! Ладно. — Он махнул рукой, одернул пиджак, сунул галстук в карман, наклонился и снова поцеловал меня. — Пока! Я захлопну дверь, не вставай.
Я схватила его за рукав.
— Подожди! Ты не сказал, в чем дело.
— В любви.
Я не поверила своим ушам.
— Не смотри на меня так, Надин. Я люблю тебя. Вот и все. Я пошел. Спокойной ночи.
— Ты никогда мне этого не говорил! Даже когда мы обменивались кольцами!
