Натали де Рамон - Малышка Мелани
Знаю! Я хочу быть с Нестором. И он тоже этого хочет. Мы одинаковые, а его дом — большой! И у нас получится прекрасное творческое уединение!
Ну-ну, скептически хмыкнул внутренний голос, что ж раньше-то не получалось?
Но я не обратила на него внимания, потому что Нестор позвал меня и начал на все лады расхваливать перед телевизионщиком мои романы, а команда Рейно активно расставляла аппаратуру и передвигала мебель, дабы эффектнее снять писательскую чету в интерьере.
Конечно, меня немного покоробило, когда перед камерой Рейно с ходу заговорил о новом витке в жизни мэтра, однозначно давая понять, что за псевдонимом Леокадия де Орфез скрывается вовсе не женщина, а сам мастер прозы. Что вот так, по примеру каких-то там восточных монахов, Мориньяк взял новое имя — женский псевдоним и начал с самого начала, с самого низа — с романов в тонкой обложке. Камере были продемонстрированы мои книжонки. У меня перехватило дыхание.
Но тут заговорил Нестор. Кстати, поверх рубашки и джинсов он действительно нацепил потрясающий атласный халат с позументами и кистями. Темно-вишневый халат с золотыми штучками. И его красноречию надо отдать должное, потому что к концу съемок, по меньшей мере, выходило, что ученик — то бишь я — превзошел своего учителя. Правда, в его монолог мне так и не удалось вставить ни слова.
Затем нам был продемонстрирован отснятый материал. Я себя не узнавала! Что может сделать с обычной женщиной какой-то пеньюар и руки профессионального гримера! А на прощание Рейно заверил меня, что после выхода передачи в эфир я проснусь знаменитой и что мне придется научиться отбиваться от настырных издателей и малокультурных — следует понимать не от «Культюр» — продюсеров.
Телевизионщики ушли. Нестору позвонил его издатель, и, пока он подробно рассказывал ему о состоявшейся съемке, я перемыла чашки — мы же перед камерой пили кофе! — и пошла в ванную, раздумывая, переоблачаться ли мне в нормальную одежду или еще покрасоваться в пеньюаре. Нестор громко болтал уже со своим агентом, рассуждая, что выгоднее: писать роман или сразу сценарий? Для кино или телесериала с тем же сюжетом? Я решила переодеться — пеньюар был из синтетики, я плохо переношу ее.
Глава 9,
в которой я вошла к мужу в кабинет
Он уже сосредоточенно трудился за компьютером.
— Хочу поблагодарить тебя, Нестор. Нестор! — повторила я, потому что он не отреагировал. — Дорогой!
— Ты еще здесь? — Муж уставился на меня, потер глаза и показал куда-то рукой. — Дай мне капли, прямо сплошной песок.
— Ты бы лег, поспал. — Я протянула ему пузырек. — Так же нельзя, перед экраном вторые сутки.
Он с кряхтением закапал в глаза, полез в стол, достал какую-то бумажку.
— Надин, раз ты все равно еще не ушла, смотайся в химчистку. Мне завтра смокинг нужен. Я его залил тогда. На банкете после интервью. — Нестор поморщился и повторил процедуру с каплями. — И купи на углу пиццу. Жрать охота, невозможно. И все, свободна! На сегодня все.
Его пальцы забегали по клавиатуре, я же была не в состоянии двинуться с места.
— Ну чего ты застряла? Иди! Я есть хочу! — Он снова застучал по клавишам.
— Нестор, я… Я просто хотела поблагодарить за пеньюар!
— Пеньюар? — Он вскинул голову, но смотрел мимо меня. — Пеньюар… Пеньюар… — Пробормотал еще что-то, и создание текста продолжилось.
— Пиццу закажешь себе по телефону, — жестко отрезала я. — И в химчистку позвони, принесут. Или завтра сходит твоя домработница. А мне некогда. Мне тоже нужно писать!
— Писать? Тебе? — Он не смотрел на меня, перечитывая строки на экране. — Вот зараза! Вместо «пулемета» написал «пеньюар»! Все из-за тебя! Стоишь тут над душой! Надо писать? Иди пиши! Кто тебе мешает? Пулемет, пеньюар…
— Да подавись ты своим пеньюаром!
Я с силой хлопнула дверью.
Глава 10,
в которой я все равно напишу новый роман
Это будет совершенно необычный, принципиально новый по композиции роман, плохой или хороший, но мой! Никто другой так не напишет, стиснув зубы, мысленно декларировала я, поднимаясь по лестнице, а сверху неслись телефонные вопли.
Господи, это же у меня! Неужели Нестор опомнился? Нет, конечно, извиняться не в его стиле, он просто начнет болтать, как ни в чем не бывало, спрашивать мое мнение про какие-нибудь формулировки, просить придумать слова. Я понеслась через две ступеньки.
Телефон вопил! Я распахнула дверь, метнулась в комнату. Он умолк. Ладно, не в первый раз. Я закрыла замок, аккуратно поставила уличную обувь под вешалку, влезла в домашние туфли. Телефонный звонок. Вот хорошо, сейчас и поговорим.
— Слушаю, — специально сухо сказала я.
— Где тебя носит? — запальчиво выдал слабо знакомый женский голос.
— Простите?
— Это Элис! Элис Буже, старший инспектор Буже! Луи ранен! Я пытаюсь дозвониться тебе с утра! Аппарат на автодозвон поставила! Где ты шляешься? Он хочет видеть тебя! Из-за твоей рукописи стреляли! Ты должна поддержать Луи!
— В какой он больнице?
Я торопливо переобувалась, едва дотягиваясь с телефоном в прихожую. Какая разница, какие у Луи сексуальные пристрастия? Человек ранен, хочет видеть меня! И неважно, что Элис мне тыкает, не до церемоний сейчас!
— В Юниверситер! Ближе не было! Его сразу прооперировали! Примерно в половине двенадцатого утра! Я звонила тебе, думала, успеете повидаться до операции! Но откладывать было нельзя, по…
Связь внезапно оборвалась, потому что я вздрогнула и выдернула шнур из розетки. Я вдруг очень явственно увидела стрелки часов, но не тех, что у меня на руке, а утренние, на будильнике: большая — возле цифры «одиннадцать», маленькая — у четверки.
Я выскочила из квартиры и едва справилась с замком: так дрожали мои руки. Как же так? Из-за какой-то ерунды, из-за стопки отпечатанных листов ранили Луи! Но зачем он пошел к этому шантажисту? Я же сказала, что роман уже в издательстве, и ясно дала понять, что в принципе ничего не имею против шантажа. Он способствует популярности. Но Луи-то был против! Да-да, против! И как быстро он его нашел, этого подлеца! Господи, неужели для Луи было так важно, чтобы никто не трепал мое имя? Боже мой!
Я почти выскочила на проезжую часть, пытаясь поймать такси, но украшенные шашечками авто словно вымерли. Из-за угла появилась полицейская машина. На хорошей скорости. И вдруг тормознула прямо передо мной.
— Садись, — открывая дверь, пригласила раскрасневшаяся Элис. — Я тебя жду полдня! Все жулики без присмотра! И надо же, пропустила! Тысячу раз вела наблюдение, в жизни мимо меня не проскользнул никто! — тараторила она и катастрофически не была похожа на вчерашнюю строгую мадам старший инспектор, разве что гнала машину и лавировала, водрузив на крышу «мигалку», так, как если бы мы уходили от погони или преследовали суперагента мирового класса. — А тут на две минуты отъехала от твоего подъезда выпить кофе! И надо же! Или, может, у тебя с телефоном что? Луи тоже говорил, что вчера тебе насилу дозвонился. Занято и занято! А сегодня никто не брал трубку! Отключаешь, что ли? Не могла же ты за эти две минуты подойти! Курить будешь? Бери-бери, не стесняйся. Я же вижу, на тебе лица нет, хоть ты и накрашена как для панели. — Она протягивала мне мягкий «житан», а руль держала только одна ее рука. — Ты чего так размалевалась?
