Дороти Иден - Спящая невеста
— Что это такое? — с любопытством спросила она. — Подарок от Филипа?
Аврора медленно разжала руку, а потом резким, прямо-таки агрессивным жестом протянула ее чуть не под нос Лидии, показывая, что лежит у нее на ладони.
— Подарок, но не от Филипа. От моего последнего, правильнее будет сказать — бывшего шефа. Это его свадебный подарок мне.
Лидия увидела тяжелую золотую цепь с антикварным фермуаром в золотой, изумительно красивой и затейливой оправе, унизанной драгоценными камнями.
— Ох, Аврора, но это же красотища!
— Как тебе сказать… Не каждой женщине придется по вкусу — немного тяжеловатая вещица. — Она повесила украшение на свою тонкую шею.
— Но он наверняка ужасно дорогой.
— Не знаю. Вероятно, не такой дорогой, как ты думаешь. Но всяком случае, шеф мог себе позволить такой вот подарок.
— Похоже на фамильную драгоценность. А он что — очень богатый?
— Думаю, да, но вообще-то толком не знаю.
— Кто он? — продолжала приставать с вопросами Лилия. — Ты пойми, мы ведь решительно ничего не знаем о том, чем ты занималась после ухода из дома.
— Ничем особенно «волнующим» я не занималась. Никаких тайн, никаких загадок. Работала манекенщицей до тех пор, пока уже не в силах была больше это переносить, и вот тогда я получила место у Арманда. Он именуется очень старомодно — «семейный стряпчий» — ну, знаешь, юрист, который консультирует по имущественным вопросам, выступает в качестве поверенного в суде. У него масса престарелых и очень респектабельных клиентов. Колоссального дохода он не получал — да и кто в наше время получает? Но у него самого было несколько богатых тетушек. Работа у меня была довольно интересная. Он жалел, что я ухожу от него. Я была его личным секретарем, и мы с ним прекрасно ладили. — Аврора намотала тяжелую цепочку на запястье. — Думаю, эта штука принадлежала одной из его теток. Я еще не решила, оставить ли ее себе или стоит продать.
— Я нахожу, что вещь красивая.
Аврора слегка улыбнулась:
— В самом деле? Как это мило с твоей стороны?
— А Филип так не считает?
— Не знаю. Ему я не показывала.
Неизвестно почему, Лидия не удержалась и спросила:
— Кто же все-таки был в твоей квартире и составлял ребусы из обрывков газеты? Ты вырвала из нее какое-то очень важное сообщение?
Глаза Авроры внезапно как бы остановились. Видно было, что она вспоминает что-то. «Да, ее глаза перечитывают ту важную информацию, которая была напечатана на разорванном газетном листе», — решила Лидия.
— А ты уверена в том, что говоришь?
— Абсолютно. Потому что, когда я вернулась в твою квартиру с Джун, газета исчезла. Неужели ты думаешь, я способна выдумать такую нелепицу?
— Нет. Думаю, ты не способна. — Аврора говорила очень медленно. — Наверное, это был кусочек, где было напечатано про… В общем, у меня была небольшая неприятность из-за водительских прав. Я должна была предстать перед судом. Глупо — верно же?
— Аврора! Но из-за этой неприятности никто не пострадал?
— Нет. Я только поцарапала крыло того проклятого такси. Но ты ведь знаешь, что происходит, когда к суду привлекают довольно молодую и интересную женщину. Я бы сказала, за ней устраивают настоящую слежку! — Лицо ее снова стало непроницаемым. Она думала о чем-то своем, тайном.
Схватив бутылку джина, Аврора налила себе еще порцию и быстро проглотила. К сожалению, было достаточно ясно, что это уже вошло у нее в привычку.
— Послушай, Лидия, дорогая, пожалуйста, не упоминай об этом. Ты ведь знаешь, что, услышав такие вещи, Миллисент и Джефри просто взовьются. Филипу я все расскажу. Так. Ну чего я тебе еще не показала? Ах да, вот это — платье для коктейлей, короткое, нарядное, надевается, когда идешь в гости, на прием какой-нибудь во второй половине дня. Я люблю яркие краски. Восхитительное, — как по твоему?
— А кому принадлежал автомобиль, за рулем которого ты сидела, не имея водительских прав? — спросила Лидия.
— Кому принадлежал автомобиль? Ах, ты про ту занудную историю. Я отправлялась на вокзал Ватерлоо встречать одну из его тетушек. Слава богу, что ее не было в машине, когда со мной приключился тот казус с такси. Мы от нее этот инцидент скрыли.
— «Мы» — это кто?
— Господи боже ты мой, ну, мы с Армандом. Лидия, ты мне перекрестный допрос устраиваешь?
— Просто мне интересно узнать, что он собой представляет, этот Арманд, — беззаботно веселым тоном ответила Лидия.
— Понимаешь, все эти бессчетные тетушки, обожающие своего племянника, вконец его испортили. Честно говоря, я была рада уйти из его конторы.
Теперь речь Авроры уже не была медленной. Она перестала осторожно выбирать слова, а болтала. Быстро, легко, свободно, — словом так, как естественно было говорить радостно взволнованной невесте. Но было уже поздно — обмануть Лидию ей не удалось.
Она была почти уверена, что история про автомобильную аварию, во время которой у Авроры не оказалось водительских прав, — чистейшая выдумка. Из того газетного листа Аврора изъяла сообщение о каком-то другом событии. «Вероятно, — подумала Лидия, — о событии гораздо более личного плана. Может, о бракоразводном процессе, в котором она была одной из сторон, или о каком-то касавшемся ее скандале, — словом, о чем-то таком, что Филипу лучше было не знать».
Впрочем, в этом случае ей следовало быть более осторожной с ключами от своей квартиры, и она не должна была оставлять изобличающие ее улики — в данном случае изорванный газетный лист — в таком легкодоступном месте, как мусорная корзина. А между тем при одном упоминании об этой улике лицо сестры стало казаться еще более худым и истерзанным…
Аврора вдруг решила, что ей следует позвонить Филипу. Она бросилась вниз по лестнице, к телефону, а Лидия медленно направилась в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь. Ей удалось подавить постыдное желание подслушать разговор — интересно, спросит ли Аврора Филипа, был ли он тем таинственным незваным гостем, что побывал в ее квартире, и, если окажется, что то был он, любопытно, что же такое он обнаружил на реставрированном из клочков газетном листе.
Из окна Лидии открывался вид на деревенский луг. На дальней его стороне можно было разглядеть крытую красной черепицей крышу «Уитшифа», шпиль церкви и пруд, по которому тихо плыли лебеди, похожие на балетных танцоров. День, клонившийся к вечеру, был золотой, навевавший сон, сказочный. Но что-то, скорее всего джин, привело Лидию в подавленное настроение и вызвало в ее душе смутную тревогу.
Она не могла предаться мыслям о венчаниях, о вспыхивающих от смущения целомудренных невестах, — наверное, таким мыслям предавалась сейчас Миллисент. Если уж на то пошло, ни Миллисент, ни Джефри не заслужили такой дочери, как Аврора, которая месяцами не показывалась им на глаза, испытывала угрызения совести в связи с каким-то газетным сообщением, тайком пила у себя в комнате неразбавленный джин, чтобы набраться храбрости, и собиралась выйти замуж за человека, которого не любит.
