Светлана Демидова - Неправильная женщина

– Но почему в нашей квартире? Почему не у этой… шалавы дома? – Антонина Кузьминична чувствовала, что после неприятных ответов сына первыми задала не те вопросы, но они уже вылетели, не поймать.

– А потому что я… брезгую домом этой, как ты справедливо выражаешься, шалавы! Предупреждая следующие твои вопросы, сразу отвечаю, почему использовал твой диван: потому что у меня за шкафом тесно и душно! И не моя вина, что ты всю постель залила молоком! Сумасшедшая! Сама и убирай!

– Жень, ты хотел, чтобы я потом ложилась спать на белье, на котором вы… ты с Раиской… Да?

– Да поменял бы я тебе белье! А если бы и не поменял, ничего бы с тобой не случилось!

Женька хотел выйти из комнаты, но Антонина Кузьминична остановила его следующим вопросом:

– Ты сказал, что брезгуешь домом Раиски… А ею самой… ты не брезгуешь?

Сын резко развернулся к ней и раздраженно ответил:

– Может быть… слегка… Но я хочу иметь определенные отношения с женщиной… Такой ответ тебя устраивает?

– Нет, не устраивает! – Голос Антонины Кузьминичны опять набрал силу. – Почему бы тебе не жениться тогда, коли захотелось интима?

– Куда я приведу свою жену?! – Женька выкрикнул это не менее мощно, чем мать. – За шкаф?!! Да и кого привести-то? Не получается у меня с девчонками, понимаешь?! Не получается! Не нравлюсь я им – и все!

– Почему вдруг не нравишься? – удивилась Антонина Кузьминична, придирчиво оглядела сына и констатировала: – У тебя все… нормально. Ты достаточно хорош собой…

– Видать, недостаточно… Ну… или что-то не так делаю… не знаю… А только они после первого же свидания… ну, или второго… предлагают остаться друзьями.

Антонину Кузьминичну так ошарашили заявления сына, что она была абсолютно не готова развести руками беду, в которой он только что расписался, а потому перешла к более насущному на настоящий момент вопросу:

– А почему ты уволился?

– А ты хотела бы, чтобы я всю жизнь грузил грязные ящики и пил горькую в вонючих подсобках овощебазы? – вопросом на вопрос запальчиво отозвался Женька.

– Ты прекрасно знаешь, что я сразу была недовольна тем, что ты устроился грузить эти ящики! – отбрила Антонина Кузьминична. – Но ты меня уверил, что эта работа – именно то, что тебе нужно после двух лет казармы и строя!

– Да! Какое-то время хотелось именно расслабухи! Но скоро выяснилось, что я не приспособлен к тупому труду, да и жрать каждый день водку, закусывая луком с солеными огурцами, – тоже не по мне! Вот тут уже сидит! – И парень полоснул себя ладонью по горлу.

– Но надо же было найти какую-то другую работу, прежде чем увольняться с этой!

– Да?! Да я ж там сопьюсь, прежде чем что-то найду!

Антонина Кузьминична тяжко вздохнула и сказала:

– Честно говоря, с твоим образованием ничего лучшего ты все равно не найдешь. Можно, конечно, устроиться на завод… у меня даже есть знакомые, которые тебя поставили бы за станок, но… работяги и на заводе здорово пьют. Учиться тебе надо. Может, все же попробуешь снова в институт поступить? Не дурак ведь…

– Может быть, и попробую… только поступать буду на вечернее отделение или на заочное. Я деньги хочу иметь. Так что работать все равно пойду. Узнай про завод. Думаю, все же есть разница между грузчиками овощебазы и квалифицированными рабочими.

Антонина Кузьминична кивнула и занялась диваном, залитым молоком.

Поскольку тщательно замытый диван оставался мокрым, спать Антонина Кузьминична улеглась на пол, на постель, сооруженную из нескольких старых пальтушек, накрытых детским Женькиным одеялком. Постель оказалась несколько коротковата, но женщина, поглощенная думами, не замечала этого. Она, конечно, и сама понимала, что овощебаза в жизни сына – явление временное, но даже эта временность ее устраивала, поскольку Женька все же был при деле, и она могла хоть какое-то время пожить без дополнительных уроков и тайного репетиторства, поскольку деньги у сына имелись. Теперь придется опять брать учеников для подготовки в вузы, всяко скрывая это от директрисы. А вот скрывать от нее свое желание подзаработать она не будет. Пожалуй, стоит попросить несколько часов под математический кружок, благо учебный год только начался, и еще можно вносить какие-то коррективы в распланированную летом работу школы. Может быть, и еще что-то получится урвать. Уж в школе она не упустит свое. Гораздо неприятнее другое: отношения Женьки с девчонками.

Антонина Кузьминична вызвала в своем воображении облик сына. Женька был всем хорош: гибкий, высокий, плечистый, с тонкой талией. Чистые серые глаза под высокими бровями, тонкий прямой нос, аккуратные розовые губы и пышные, чуть волнистые пшеничного цвета волосы. Да он просто красавец, ее Женька! Что девицам еще нужно – непонятно… Наверняка он сам виноват в том, что отношения не складываются, но помочь сыну в этом вопросе она не сможет. Вот если бы он был девчонкой, поговорила бы по душам, а с парнем… нет… Тем более что он уже и не парень, а мужик – раз с Раиской путается…

А может, познакомить его с какой-нибудь ученицей? Например, из ее десятого «А»! Одной уже восемнадцать, нескольким – исполнится вот-вот… Таким можно после выпускного и замуж, ежели вдруг что…

Антонина Кузьминична принялась мысленно перебирать своих девчонок. Ту, которой уже восемнадцать, Люську Говоркову, она отмела сразу: страшновата, нос, как у Гоголя. Даже если гоголеобразным детям суждено появиться на свет, пусть у других рождаются, а не у ее сына. Остальные ученицы десятого «А» на роль Женькиной жены тоже не тянули. Кое-кто откровенно туповат, а потому сыну понравиться не сможет. Две девчонки не подходят как раз по причине своей исключительной красоты. Какая из красотки жена? Какая хозяйка? Какая мать? Да никакая! А кроме того, зачем сыну постоянная ревность? Тут и до беды недалеко… Есть еще Люда Лазутина… Пожалуй, эта всем хороша, но уж больно нацелена на учебу, а хорошая жена должна не в библиотеках сидеть и диссертации писать, а мужа любить и дом в порядке содержать.

После своего десятого «А» Антонина Кузьминична перешла на десятый «Б», потом на десятый «В», а потом снова вернулась к «Б». Таким образом, в результате тщательного отбора среди множества кандидаток на роль Женькиной жены она остановилась на Татьяне Ермаковой именно из «Б». Таня подходила по всем статьям. Не красавица, на которую станут заглядываться все мужчины, что, безусловно, нервировало бы сына, но хорошенькой назвать ее вполне можно: невысокая, но фигуристая, с хорошо развитой грудью и стройными полненькими ножками. Яркие карие глаза и свежий цвет лица. Что еще мужчине надо?! Татьяна не была тупой или глупой, но училась средне, не делая из наук культа, как Лазутина, а потому по окончании школы вполне могла бы переключить свое внимание на семью, если бы у них с Женькой сложились отношения. Конечно, все десятиклассницы нацелены на институты, но Татьяна из-за некоторой безалаберности в вопросах учебы может и не поступить – вот тут-то ее и надо хватать горяченькой и вести, условно говоря, под венец. А что касается шкафа, то в случае Женькиной удачи с Ермаковой она сама переедет за шкаф, а проверять тетрадки можно и на кухне. А если еще купить туда небольшой телевизор, она и вовсе ни в чем не помешает молодым. Пусть живут да радуются.