Договор на одну ночь (СИ) - Мария Анатольевна Акулова
– «Впервые я застала Андрея со своей лучшей подругой. Это был ужасный удар для меня. Но я простила. Я всегда его прощала. И единственный раз, когда слабость проявила я…». О какой подруге речь, Ксень? Кого я там задорно жарил у тебя на глазах? Таролога, хуелога, косметолога или тренера по личностному росту?
– Андрей… – Она обращается устало и как бы примирительно. А я и злиться толком не могу, и слушать ее тоже хочу не особо.
– Вернемся к первому вопросу. Ты охуела, Ксень?
Взрывается.
– А что ты хочешь от меня?!! Я не собираюсь разводиться! Я предупредила, что буду бороться за нашу семью! Что не позволю одной маленькой ошибке всё перечеркнуть! А ты натравил на меня адвокатов!!!
Поразительно, как быстро во вроде как знакомом человеке обнажается целая куча не недостатков даже, а откровенно стрёмных сторон.
Я Ксюшу поначалу очень любил. Красивая девчонка из хорошей семьи. Нежная. Трогательная. Скромная. Уступчивая. Когда женился и раскрылась ярче, не кипишевал. Мы все не идеальные. Я тоже тот еще говнюк. Притремся.
Но в последние два года мы действительно больше цапались, чем жили мирно. О детях говорить перестали. Секс – реже чем ссоры. Сами ссоры — нихуя не прелюдии.
Ей не нравилась увлеченность моей новой работой. Мне – что мозг ебут по делу и без, а в ответ не дают ничего.
И это скорее всего по-любому закончилось бы разводом. Но именно Ксюха, а не я, окрасила его в цвета вульгарного блядства. И в этой связи... Нехуй перекладывать.
– Я никого на тебя не травил, Ксения. Я поручил адвокату подать иск о разводе. Потому что по обоюдному через ЗАГС ты не хочешь. А я не хочу больше с тобой жить.
Теперь я совершенно точно слышу, а не дофантазирую, как громко она дышит. Огнем.
– Я повторяю, Андрей, развода не будет. Если ты продолжишь настаивать, таскать меня по заседаниям…
– Найми адвоката и не придется ходить, Лунева. Или забей. Решение получишь.
Делая вид, что не слышит меня, Ксения гнет свое:
– Я буду продолжать ходить по журналистам и рассказывать, почему мы разводимся.
– То есть продолжать пиздеть.
После паузы слышу вполне честное:
– Да, Андрей. Я буду продолжать пиздеть. Потому что я не собираюсь платить за одну маленькую ошибку разрушенной семьей.
– Какой семьей, Ксень? Мне твоего тренера в квартире прописать? Он же тоже типа член.
Мой семейно-похоронный юмор жену, почему-то, не веселит. Она злится, а я – совсем нет.
Конечно, она творит лютую чушь. Мне снова придется отвечать на звонки и выслушивать, что наш с ней развод нехило бьет по репутации. Но тактика человека во время развода говорит о нем куда больше, чем досвадебная идеальность. Ксюша только подтверждает: с такой, как она, иметь ничего общего больше нельзя. Даже если забить на вклинившийся между нами левый хуй, я как человеку ей больше не могу доверять. И не хочу стараться.
– Я уже извинилась, Андрей. Много-много-много раз. Я поклялась, что это больше не повторится. Он просто... Мне было тяжело без тебя. А он... Неважно. Но я тебе говорю, что люблю и сделаю всё, чтобы вернуть. А ты присылаешь ко мне законников, которые рассказывают, какое имущество я получу. Я не хочу съезжать с нашей квартиры...
– Я отдаю тебе квартиру со свежим ремонтом. Это дохуя благородно, Ксюш. Ты же сама знаешь, что ни в одну из квартир копейкой не вложилась...
– Мы договаривались, что работаешь ты!!!
– Мы договаривались, что я тебя не обижу, если ты не начнешь делать хуйню, Ксюша. А ты начала. И, тем не менее, я предлагаю тебе разойтись мирно.
– Я буду за нас бороться! Я по всем эфирам пойду...
Моя выдержка тоже не безгранична. Впрочем, как и веселье.
Это ж надо было так жениться, чтобы теперь разводиться и купаться в дерьме. Да ебись оно всё. Я больше никогда на это не подпишусь.
Шумно выдыхаю, встряхивая головой. Очень сложно балансировать между собственными представлениями о том, что такое достойное мужское поведение, и откровенной наглостью женщины, решившей что ей можно всё.
– Ты либо соглашаешься на спокойный развод, Ксень. Опровергаешь всю эту хуйню и держишь свои сказки при себе для следующих мужиков. Либо имущество мы делим согласно вкладам в семейный, мать его, очаг. Тебе – вся, блять, атмосфера. Договорились?
Донеся всё, что хотел, скидываю. Пусть думает.
А потом стою и смотрю в окно, усмиряя эмоции. Пульс в вистах нехотя, но утихает. На самом деле, даже когда кажется, что уже не задевает, это не так.
Говоря честно, меня всё это заебало. Эмоционально Ксюха меня выжгла. Во мне уже нет ничего, а она продолжает.
Отброшенный вслед за журналом телефон почти сразу начинает вибрировать. Вижу, что звонит Михалыч, но брать не хочу.
Что вы скажете, Виктор Михайлович? Что мне надо с женой урегулировать? Да я как бы уже. Или прям грохнуть ее, как считаете?
Опять сочится черный юмор. Надо прекращать.
У тебя тут греки, Дрюх. С ними как-то проще, чем с женой.
Я со всеми уже познакомился. С кем-то возобновил контакты, с кем-то и не терял. Составил представление о происходящем и раскладе сил. Плюс-минус понимаю, что делать, куда двигаться. И вот об этом с Михалычем я говорить готов, а о желтушном демарше Ксюши – нет. Поэтому не сегодня.
Греки – народ душевный, но в то же время хитрый. Они друг с другом плотно переплетены, но при этом у каждого свой интерес. И каждый будет пытаться вывернуть так, чтобы своего не лишиться. А мне надо как-то всё это поженить с нашими целями.
У нас есть безоговорочные напарники, чьей поддержкой мы заручились давно. Среди них – пятерка старост и несколько замов, занявших свои должности с нашей поддержкой. Самый полезный из них Петр.
Поэтому, когда звонит он, я тянусь за телефоном.
– Какие планы на день? Не хочешь встретиться на обед? — Кроме прочего, греки еще не любят по телефону болтать о том, что можно обсудить лично. Это не мой подход, но стараюсь уважать. – Место мне выбрать?
В голове искрой вспыхивает мысль, не торможу:
– Давай там, где со старостами встречались.
– Кали Нихта?
– Наверное. Не помню.
– Понравилось у Шамли? – Петр спрашивает с иронией. И я ее
