Ищу жену с прицепом - Янка Рам
Кончики метут пол.
- Чалкина, не вводи людей во грех! - слегка щелкает резинкой моих трусиков от купальника, выправляя их на ягодице.
Пискнув, распрямляюсь, шлепая его по руке. С возмущением смотрю на него.
Ухмыляется, гад.
- Ты зачем волосы-то мочила?
- С головой же принято.
- Воцерковленная что-ли? - косится на меня с подозрением.
- Нет... Просто это как... аскеза такая. Хочешь что-то получить, надо взять на это аскезу - отказаться от чего-то, что любишь или принять что-то, что тебе сложно делать. И если уж выполнять ее, то честно! Вот. Кто-то берет аскезу - сладкое там не есть, мясо не есть, или сексом не заниматься. А я такую взяла.
- А чего загадала?
- Всё то же.
- Мужика с ребенком?
- Тоже пойдет. Я не торгуюсь. Если к ребенку мужчина хороший прилагается, я согласна.
- Согласна она... - саркастически.
- А что за сарказм? - упираю руку в бок и обличающе прищуриваюсь. - Не ты ли жену "с прицепом" ищешь, м?
- Девчонки насплетничали?
- А что, это какой-то секрет?
- Да нет. Не секрет. Ищу.
Стоит, пьет мой чай.
- Ладно, одевайся, жду тебя в машине.
Уходит.
Смотрю ему вслед.
Чувства противоречивы....
Ну конечно же - нравится! Хотя и совершенно "не мой" мужчина. Нравится на уровне инстинктов. Как самец впечатляет. Но я никогда не решалась на самцов. Хотя они меня сразу пеленгуют. Любят хорошеньких кукол... А я им не доверяю и боюсь. Что у нас общего? Я не самка...
Тихомиров какой-то другой самец. У него там ещё сердце.... Большое. В своей брутальной версии, конечно. Но есть!
Но, Валентина Ивановна говорит - кобель! А она говорит всегда прямо и честно.
Да и... бездетные мы с ним оба.
В общем, просто так облизывается, покуражиться. А это - нет! Чалкина не такая. Да-да... Дружить будем, волонтерить. А секс... Секс только по любви!
Но пока что, любовь может и была какая-никакая. А секса все больше не было. Только акты, соития, да коитусы, долги еще супружеские.
А с ним может и был бы... - рождается где-то внутри тоненький голосок. Но я игнорирую его. Ну... нет! Не вывезу я такого краткосрочного романа. Унизительно как-то, греть ему постель, пока он свой прицеп не найдет.
Да и даже чисто физически не могу его на себе представить. Он же огромный и тяжелый как танк! А я дама хрупкая...
Только дружить!
За ширмой быстро переодеваюсь. Обматываю волосы сухим полотенцем. И надев капюшон, выхожу из шатра.
Иду к джипу, размахивая пакетом. Но Тихомирова в нем нет. И двери закрыты.
- Ну, здрасьте.... - растерянно оглядываюсь.
Зачем так делать?!
Моя сумочка осталась у него в машине. А там всё!
Добрыня у проруби, вспоминаю я, знакомый Тихомирова. Попрошу его набрать.
У проруби уплотняется толпа и словно что-то происходит.
Оставляя пакет у колеса, иду в ту сторону. Ну сто процентов Преподобный там!
Сердце моё начинает стучать тревожно.
Хоть бы ничего не случилось...
- Ребенка отпустил моего! - орет какой-то мужик.
Мне кажется, он не совсем адекватным.
Толпа недовольно ропщет.
На руках у Тихомирова рыдающий мальчик лет пяти, завёрнутый в его большую куртку.
- Я сказал, мой пацан окунется, значит, окунется!
- Да разве можно малыша силой! - возмущаются женщины. - Стресс такой! Сердечко остановится!
- Это мой сын! Я вашего мнения не спрашивал. Дай сюда! - дёргает к себе ребенка.
Тихомиров уворачивается. Нога соскальзывает в сантиметрах рядом с прорубью. Но удержавшись, он отыскивает равновесие.
У меня поджимается от страха живот.
Улетит сейчас с ребенком туда! А там старушка какая-то. Старушка соскальзывает со ступеньки, обмерзшей льдом и падает назад.
Ужас....
- Добрый, ментов вызывай! - рявкает Тихомиров.
- Вызывают, держи его! - вытаскивает Добрыня эту пожилую женщину. - От проруби все отошли!
Все пятятся, но папаша не даёт отойти Тихомирову.
- Как вы себя чувствуете? - спрашивает у старушки Добрыня.
Она как рыба втягивает воздух, хватаясь за его руки.
Сумасшедший папаша не отстаёт от Света с ребенком.
- Что вы стоите?! - смотрю на сомневающихся мужчин - вмешиваться или нет.
- Ну его нахер, связываться! Его сын... Виноватым потом окажешься... - обсуждают.
- Дай сюда моего сына, сказал! - орет папаша. - Или вместе с ним полетишь!
Пихает их.
Мальчик испуганно кричит, хватаясь за шею Тихомирова. Скользят по льду…. и сейчас их “собьёт фура”.
- Не трогай их! - подлетаю я, отталкивая неадекватного мужика.
Оступившись, он летит в прорубь.
Господи боже! - зажмуриваюсь я.
Главное, не головой об лёд!
Подбегает женщина-спасатель, забирая из рук Тихомирова ребенка.
Мужик, матерясь, выныривает. Теряет равновесие на лестнице, снова летит назад. И сам не выныривает больше, всплывая спиной вверх.
Не дыша, смотрю на эту страшную картину.
- Да чтоб тебя, собака сутулая! - ворчит Тихомиров, поднимая рукав объемного свитера до локтя. Ложится на лёд, хватает его за локоть. Вытаскивают папашку вместе с Добрыней. Его кожа царапается об неровный лед.
- Девушка его толкнула... - обсуждают в толпе.
- Сбежала отсюда! - кидает мне в руки ключ от машины Свет.
Поймав, продолжаю стоять на месте, словно ноги вмерзли в снег.
- Бегом! - шикает на меня он.
Пячусь, делая несколько шагов назад.
Но я же.... Не толкала его в прорубь. Я просто защищала Тихомирова с ребенком. Чтобы он не столкнул их!
Саунд: Сверхновая - Иво
Рассерженный взгляд Тихомирова заставляет меня отступить ещё дальше.
Очухавшегося, покачивающегося мужика ведут под руки в шатер.
- Пьяный.... - шушукают в толпе. - Как не стыдно на Крещение-то....
Добрыня строит толпу, строго объясняя, как себя вести рядом с прорубью. Долбит лёд на ступеньке железным колом.
Свет хватает меня за локоть и тащит к машине.
- Я что тебе сказал, а?!
- Но я же....
- Давай вот сразу на берегу договоримся, Чалкина, что ты слушаешься меня как собака Павлова!
- На каком ещё "берегу"?... - лепечу я, стараясь успевать за его быстрым шагом.
- На берегу проруби, блять...
Рывком усаживает меня в машину.
Всовывает мне в руки термос и шоколад.
- Сидеть!
Хлопает дверцей, вздрагиваю от грохота.
Протерев лицо руками, встряхивается и идёт обратно, натягивая балаклаву на лицо.
- Хамло какое....
Вздыхая, шуршу шоколадкой.
Хоть бы не убил там эту “собаку сутулую”....
Посадят
