Училка моего сына (СИ) - Натали Лав
Снова отворачивается.
— Я хочу, чтобы ты откусила, — обозначаю, что ей не отвертеться.
— Она — мытая? — спрашивает Лия совершенно неожиданно.
Хмыкаю.
— Да.
Съедаю ягоду, которую держу в руках сам — демонстративно. Беру следующую и подношу к губам девушки. С них слетает едва слышимый вздох, но ягоду она всё же откусывает, пачкая соком свои губы и мои пальцы. Я зачерпываю ложкой мороженное и даю ей. На этот раз — не отворачивается и не пытается спорить. Глаза выдают то, что её начало развозить.
Снова тянусь к её рту. Наш поцелуй со вкусом клубники и мороженного бьёт по всем рецепторам. Жар и холод, вкусовые ощущения — всё перемешивается.
На этот раз целую жадно. Веду. Так, чтобы все мысли вылетели из прелестной девичьей головки. Не надо думать. Секс — это не про разум, секс — это инстинкты и удовольствие.
Чувствую, что потихоньку уступает, сдаётся. Даже отвечает. Чувствую на своих плечах её пальчики.
И... Мне в голову приходит кое-что. Я укладываю Лию обратно на ковёр.
— Закинь руки вверх за голову.
Чуть медлит.
— Лия... Давай же, — добиваюсь нужного мне результата.
Хмурится, но руки всё равно закидывает вверх. Я становлюсь на колени между её разведенных в стороны ног. Руками начинаю гладить женское тело. Смотрит на меня во все глаза. Неужели никто до сих пор не открыл ей, что и как она способна чувствовать?!
— Ты... - собираюсь задать вопрос и торможу, сам не зная, почему. Но всё-таки спрашиваю, — У тебя были мужчины?
Щеки Лии тут же вспыхивают красным.
— Это что-то изменит? — а теперь вызов слышится и в её голосе, когда она это говорит.
— Нет. Но лучше, если я буду знать...
— Нет, я не девственница, — внутри рождается разочарование. И ревность, что кто-то уже видел её такой, какой вижу её сейчас я.
И то, и другое — глупость несусветная. Но... С собой иногда труднее справиться, чем со всем остальным миром.
Не девственница... Что ж.
Цепляю трусики и медленно стягиваю их по ногам девушки. Она наблюдает за мной, цепляет взглядом мой член, который ей сейчас хорошо видно, начинает чаще дышать.
А я, сняв с неё нижнее белье, любуюсь розовыми гладкими складками женской плоти, которые словно бутон диковинного цветка, привлекающий мужиков.
Наклоняюсь и целую её в лобок.
Вздрагивает и пытается свести ноги. Фиксирую их и снова целую нежную кожу.
Глава 9
Захар
— Не надо... - слышу я полувсхлип Лии.
— Надо! — бормочу я, чувствуя запах женщины и окончательно дурея от возбуждения.
Целую лобок. Не чувствую никакой брезгливости — лишь какой-то дикий голод в отношении этой девушки. Хочу ласкать её именно так, чтобы расслабилась. Чтобы кончила...
Хочу видеть её оргазм.
Раздвигаю складочки и принимаюсь ласкать языком клитор. Кружу по нему языком, втягиваю в рот, дую на него. И девушка начинает оттаивать, расслабляется. С её губ время от времени слетают редкие стоны, которых она пытается не допустить.
Тогда продолжаю ласкать языком и начинаю трахать её узкую дырочку пальцами. Вижу, чувствую, что снова дрожит, но уже по другой причине. А еще немного времени спустя Лия начинает подаваться мне навстречу бёдрами и уже не сдерживает своих стонов.
Потом выгибается и кричит, встречая свой оргазм. Я — сам на грани, поэтому раскатываю по вздыбленному стволу латекс и накрываю её собой. В ней крышесносно, особенно когда чувствую членом, как сокращаются её мышцы вокруг меня. Одной рукой упираюсь в ковёр, второй перехватываю тонкие запястья, вжимаю их в ворс ковра и принимаюсь долбить желанное тело. Лия мечется подо мной. Вскрикивает на каждый резкий толчок. И кончает во второй раз.
Я её догоняю почти сразу. Меня пронзает острое наслаждение, которое сменяется сытым удовлетворением. А еще мне не хочется разъединять наши тела и я остаюсь лежать на девушке, глаза которой закрыты.
Нам с ней требуется какое-то время, чтобы прийти в себя. Затем она начинает елозить подо мной. Понимаю, что нужно встать с неё. Она — изящная словно статуэтка. Я для неё слишком тяжелый.
Заставляю себя это сделать, сажусь на ковре рядом с девушкой.
Лия открывает глаза, взгляд — шальной.
Но упрямо сипит:
— Мне можно уйти?
Меня этот вопрос злит неимоверно.
— Нет! — отвечаю громко и резко.
— Ты получил всё, что хотел...
— Я только начал... Ты останешься здесь, пока я тебя не отпущу. Сам.
И чтобы прекратить ненужную дискуссию, подхватываю её на руки и несу в спальню. Вернее — сначала в душ, где мы снова занимаемся сексом. И она снова кончает. Да и ведёт себя уже расслабленно, прекращая шугаться.
Потом перебираемся в спальню, на огромную кровать, где я без стеснения её изучаю, ласкаю, целую. Она мне отвечает.
После еще одного оргазма нас вырубает до утра.
Лия
Я спала на краю, сжавшись в комок. Даже во сне мне хотелось исчезнуть — из этой комнаты. И желательно — из этого мира.
Но сон обрывается, впуская реальность. Реальность, с которой придётся жить. И с которой нужно будет что-то делать. Если хватит сил.
Разлепляю веки. Разглядываю незнакомую обстановку в рассветном мареве. Понимаю, что меня разбудило — пахнет кофе. Настоящим, только что сваренным.
Я люблю кофе. Но сейчас тошнота подкатывает к горлу. А кошмар произошедшего разливается по телу так, что хочется вскочить и побежать.
Только дадут ли? Вчера не дали... Я и помыслить не могла, что такое может случиться на самом деле.
Да и вскочить... Какое тут вскочить?! Тело тяжелое, словно деревянное. Всё болит — от макушки до пяток. Между ног саднит. Хочется плакать...
— Проснулась? — раздаётся спокойный голос... моего мучителя.
Застываю, сжимаюсь еще сильнее. Пусть он меня больше не трогает... Пожалуйста!
— Проснулась, — подводит он черту, понимая, что я не сплю, — Тогда встаёшь, идешь в душ, одеваешься. Я вызываю тебе такси. И ты отбываешь восвояси.
Я продолжаю лежать. Не двигаюсь. Я его боюсь... И ненавижу. И выплеснуть из себя эту ненависть не могу, потому что боюсь.
Раздаются едва слышимые шаги — он обходит кровать.
Я не успеваю опять закрыть глаза и теперь рассматриваю мужские домашние брюки. Видимо, очень дорогие.
На тумбочку с моей стороны опускается белоснежное блюдце и такая же чашка, от которой распространяется аромат кофе.
Мужчина присаживается на корточки. Встречаюсь с ним взглядами.
Вчера ночью всё казалось страшнее — а теперь...
— Ты — моральный урод... - цежу я, чувствуя его запах.
Его запах, который въелся во все поры моей кожи.
